Он неторопливо закурил, а я думала: «Кто я, наконец, такая? Чего я стою? Не слишком ли низко себя ценю? Ведь должны быть у меня какие-то особые, какие-то существенные достоинства, если так легко овладеваю чувствами таких мужчин… Таких, как этот пан Юргус, как Яцек, Ромек или Роберт. Вряд ли они так добивались бы меня, если бы их привлекала только моя красота. И пусть завистливые приятельницы хоть тысячу раз мне говорят, что своим успехам я обязана только внешности, — я ни за что им не поверю! Я еще согласилась бы с этим, если бы речь шла о таких пустых поклонниках, как Тото. (Да и то не полностью! Он ценит также и мое внутреннее содержание). Но эти разумные мужчины — они видят мое духовное богатство. Потому-то меня каждый раз так трогает их преклонение, как и теперь…»
Я так задумалась, что даже вздрогнула, когда он заговорил снова:
— Чаще всего в таких случаях мужчины просят не торопиться с ответом. Но я не умею и не люблю тешить себя напрасными надеждами. Мне милее горькая правда, чем сладкие мечты. А поскольку я знаю, что в таких делах сердце или откликнется сразу, или же никогда не откликнется, то и прошу вас дать мне ответ сейчас же.
А как было хорошо с его стороны, ничего мне не обещать, не пытаться ничем приманить, или даже поощрить. Вот так просто пришел и спросил, дорог ли он мне. Спросил, хотя и сам понимал, что имеет один шанс из тысячи. Но что я могла ему сказать?..
Особенно обидно было дать ему свой отказ. Ответить на его чувство холодным «нет»… Помолчав с минуту, я сказала:
— Мой дорогой пан, я искренне тронута… Если бы услышала ваше предложение раньше, когда была еще свободна, то кто знает, не считала бы его счастьем. Я вполне осознаю ваши высокие достоинства. Должна вам сказать, что немного встречала в жизни людей, которых так хотела бы одарить своей благосклонностью и уважением… Действительно, вы во всех отношениях заслуживаете самой счастливой судьбы. Однако я замужем. У меня есть муж, с которым меня связывают не только обеты, данные перед алтарем, но и любовь, и дружба…
— Понимаю… — Голос его осекся. — Вы счастливы… В конце концов, я это знал…
Я отрицательно покачала головой и грустно улыбнулась.
— Я этого не говорила. Любить кого-то и хранить ему верность — не всегда счастье.
Он озабоченно посмотрел на меня. Не сказал ни слова, но я почувствовала, что он думает. Знала, что хочет дать мне понять: он, мол, в любой момент готов стать на мою защиту, прийти на помощь, жениться на мне, даже если бы я его не любила.
Но он овладел собой, поднялся и сказал:
— Прошу прощения за это вторжение. Я бы никогда на такое не решился, если бы не заставила меня внутренняя потребность… — И, немного поколебавшись, добавил: — И благодарю вас за искренность. Благодарю за то, что вы такая… такая, какой я вас себе и представлял и которую мог бы…
Он не закончил. Низко и неуклюже поклонился, едва коснулся губами моей руки и вышел.
Я нажал кнопку звонка и услышала, как в прихожей Юзеф открыл ему дверь.
Вечером мне принесли огромную корзину цветов без открытки.
Когда я легла в постель, то не могла читать и в конце расплакалась. Яцек, пришедший пожелать мне спокойной ночи, спросил, не случилось ли со мной чего-то неприятного. Ах, ничего он обо мне не знает! Ничуть не понимает меня! Он показался мне ординарным и слабовольным. Нервы у меня совершенно расстроены.
Этот день был очень полезен для меня и с такой точки зрения: я твердо и окончательно решила порвать с Тото. Пусть его забирает себе мисс Норман, или Мушка или кто хочет. Меня теперь это нисколько не волнует. Я намеренно пишу это здесь, чтобы закрепить свое решение на бумаге и лишить себя возможности отступиться от него.
Сегодня я торжествую. Оказалось, что обыск я сделала безупречно. Пан Ван-Гоббен должен был признать это, потому что и сам не нашел в номере мисс Норман ничего интересного. Все его находки свелись к записи названий швейных фирм в разных городах, которым она заказывала одежду.
Я, конечно, согласилась, что это тоже какой-то след, однако выразила сомнение — и пан Фред не мог мне возразить, — что вряд ли он много добавит к тому большому объему сведений, который нам уже удалось получить.
На обыск ему хватило полчаса. Он таки подстерег момент, когда мисс Норман куда-то ушла. Но мог смело быть в ее номере и добрых часа два. Я ведь знала, где она. Впрочем, это нетрудно было выяснить. Просто позвонила в больницу и спросила, приехала ли уже к Тото такая-то дама с рыжими волосами. Получив утвердительный ответ, я все же невольно почувствовала досаду. Вот же вцепилась! К счастью, ни о каких ласках между ними не может быть и речи, из-за сломанной руки Тото.
Чтобы отомстить ему, я поехала в «Бристоль», хотя перед тем и не собиралась видеться с паном Фредом. Меня несколько удивило, что на мой стук долго никто не отзывался. Я уже подумала, что его нет, как вдруг дверь открылась. Он был немного обеспокоен. В первое мгновение я даже подумала, что у него какая-то женщина. Но когда он приветствовал меня с радостной улыбкой и пригласил войти, я поняла, что мое подозрение безосновательно. Фред был один.
Он тщательно запер дверь в коридор и спросил:
— А вы знаете, что я делал?
Голос его звучал таинственно. И, зная уже, что у мисс Норман он ничего не нашел, я была-таки заинтригована.
— Вот сейчас я вам покажу, — и он прищурился с видом мальчишки-школьника, который вот-вот собирается выкинуть какую-нибудь штуку.
Потому на мгновение исчез в ванной и вернулся с какими-то причудливо изогнутыми железками.
— Что это такое? — изумленно спросила я.
— Сверла и трубочки для закрепления стенок отверстия.
— Боже мой, какого еще отверстия?
Он молча вывел меня на середину комнаты и сдвинул ковер. В самом центре пола я увидела кучку стружек и отверстие шириной с палец. Но и теперь не могла ничего понять.
— Зачем вы сделали эту дыру?
— Как зачем?.. Для того, чтобы слышать, что происходит в комнате той уважаемой пани, которая живет этажом ниже.
— Вот оно что! — радостно воскликнула я. — Ну знаете, это же просто гениально!
Он засмеялся.
— Да не очень. Так всегда делают.
— Всегда?.. Я действительно не раз читала о таком в книжках, однако мне и в голову никогда не приходило, что к этому прибегают и в жизни. Я думала, так было только прежде.
— Так будет всегда, — улыбнулся он, — пока будет существовать человеческое любопытство. Вам не помешает, если я снова приступлю к работе?
— Нет-нет, прошу. Это очень интересно.
— Я прервал ее, когда вы постучали. А надо спешить. Боюсь, что вот-вот вернется мисс Норман или как там ее действительно зовут. Потому что тогда шорох, которого не избежать при сверлении, может привлечь ее внимание и свести на нет весь мой план.
