– Я уверена, что это он оставил на автоответчике сообщение от лица Мэттью, – уклончиво ответила я. – Он любил Фиалку не больше, чем Табита. Но я не знаю, кто испортил трос.
Мой ответ Мелани, разумеется, не удовлетворил, но я не собиралась больше ничего говорить. Фишер вздернул брови чуть ли не до макушки. Салли заказал себе еще одну чашку кофе. Он вел себя очень странно – не сказал ни единого слова за все то время, что мы сидели в кафе.
– Ну хоть с этим разобрались, – произнес наконец Фишер, заметив, что я хочу сменить тему. Он задумчиво оглядел всех, потом сжал в руках ладонь Салли. – Слава богу, что с убийствами тоже покончено. Не нужно никакого разбирательства.
– Бена уже отключили? – спросила я.
– Нет, но, наверное, скоро, – сказала Мелани. – Марджери говорит, что его родители собираются принять решение сегодня.
Все задумались. Как я и предполагала, Бен, удирая от погони, поехал прямо к Хэзел. Последняя попытка броситься к ее ногам: смотри, что я сделал, – ради тебя я готов убивать и убивать. Что было дальше, точно не известно, но, очевидно, реакция Хэзел оказалась не совсем той, на которую он рассчитывал. Бен вколол себе еще две дозы, доведя количество инсулина в крови до двадцати международных единиц – того количества, которое убило Филипа. Но Бен не умер. Хэзел действовала быстро. Осознав, что происходит, она влила ему в горло целую бутылку кока-колы, надеясь нейтрализовать действие инсулина сахаром. Хэзел всегда была очень практичной девушкой. Но к тому времени Бен уже погружался в кому. В результате, когда прибыли полицейские и вызванная Хэзел «скорая помощь», Бен превратился в растение. Хэзел не знала, что сахар не способен полностью остановить процессы, сопутствующие инсулиновой коме. У Бена начались необратимые повреждения головного мозга.
– Как Хэзел? – спросила я.
– Как зомби, – вздохнула Мелани. – Но на сцене – лучше, чем раньше.
– Мне теперь будет крайне неловко работать с ней, – заметил Фишер. – Я понимаю, что она сама ничего не сделала, но наверняка ведь знала, что ради нее вытворял Бен.
Все с ним согласились.
– А бедной Фиалке вместе с ней играть в «Кукольном доме»! – сказала Софи.
– Лучше уж пусть Фиалка, чем кто-то другой, – с легким сарказмом заметил Фишер. – Она обладает удивительной способностью ни на что не обращать внимания.
Его слова разозлили Софи.
– Кого-кого, а Хэзел femme fatale[94]никак не назовешь, – быстро добавил Фишер, пока Софи не бросилась на защиту Фиалки. – Не вижу в ней ничего привлекательного.
– Приятно это слышу, – чуть приободрившись, сказал Салли.
– В Хэзел есть что-то поразительное, – задумчиво проговорила я. – Она совершенно самодостаточна. Ей ничего не нужно от внешнего мира – только люди, которых можно изучать, и возможность работать.
– Она очень целеустремленный человек, – выдавила неохотный комплимент Софи.
– Не только, – продолжала я. – Хэзел совершенно асексуальна в жизни. Она как гермафродит, понимаете? У нее всегда есть все, что нужно для полного счастья.
– Это верно, – сказал Фишер. – Когда с ней играешь, всякий раз на тебя действует ее сексуальный заряд, но как только сцена закончилась – бабах! Словно выключили рубильник, и Хэзел снова превращается в мышь. У большинства все наоборот – заводят себя для сцены и после этого не знают, что с собой поделать.
– Отсюда и все романы, – сухо заметила Мелани, посмотрев на него и Салли.
– Всегда готово помогай тебя избавить от переизбыток энергии, – игриво сказал Фишеру Салли, хлопнув гигантскими ресницами.
– Салли, – не удержалась я, – ты когда-нибудь пользуешься тушью для ресниц?
– Да, – ответил он, тут же став очень серьезным, как с ним бывало всякий раз, когда речь заходила об одежде или косметике. – Бесцветный. Ресница выгляди объемное, но не видно, что я их рисовай.
– Мне пора, – сказала Мелани, допивая кофе. – У меня пробы через час.
Художественный совет «Кросса» предложил Мелани ставить «Кукольный дом», но она отказалась. Ее график был расписан на год вперед. Гораздо интереснее было то, что Мелани отказалась занять пост художественного руководителя, несмотря на настойчивые попытки совета заманить ее. Должна признаться, это произвело впечатление даже на меня. Престижная работа с большой зарплатой плюс возможность стать Господом Богом с широчайшими полномочиями – а она отказывается на том основании, что хочет создать собственное студийное пространство и зарабатывать в лучшем случае в четыре раза меньше, чем ей предлагает «Кросс». Но Мелани жила моментом. Все театры приглашали ее поработать режиссером, и тот факт, что она отвергла предложение «Кросса», лишь укреплял ее престиж. Отличная возможность не приносить в жертву карьере собственные творческие планы.
Единственной ложкой дегтя было то, что Хелен оказалась совершенно права, сказав, что Мелани предложат эту должность. Но как бы неприятно ни было в этом сознаваться, Хелен почти всегда права. Хотя я не помню, чтобы она говорила, что «Сон в летнюю ночь» будет иметь такой бешеный успех. Все билеты были уже распроданы, и не только потому, что школы повадились гонять в театры учеников, дабы те услышали правильный английский. Каждый день выстраивались длинные очереди в театральную кассу. Совет уже пытался договориться о переезде в Вест-Энд. Они даже нашли подходящий театр, оставалось лишь утрясти детали.
Афиши, расклеенные вокруг «Кросса», на все лады расхваливали Оберона (Могу точно сказать, что ничего лучше в своей жизни я уже не увижу – «Санди таймс»), Титанию (Снежная королева бурлит, как ядерный реактор – «Тайм аут»), Пэка и всех эльфов (умопомрачительная акробатика завораживает зрителя – «Гардиан») и четырех любовников (идеальная синхронизация движений и изумительная грация. На моей памяти никому еще не удавалось сыграть эти сцены так хорошо – «Санди гералд»). Но больше всех хвалили Хэзел (Мисс Даффи показала, как можно создать звездную роль на якобы неблагодарном материале. Следите за ней повнимательнее. Она пойдет очень далеко – «Индепендент»).
Короче, все были счастливы. Костюмы Софи и декорации Салли произвели триумф, мой агент потирал руки от радости, читая отзывы о мобилях. Я слишком скромна, чтобы цитировать их. Достаточно сказать, что мои творения не остались незамеченными. Похоже, агент наконец-то всерьез заинтересовался мной, а ведь пьеса еще и недели не прожила. Судя по всему, в обозримом будущем я смогу позволить себе вдоволь закидываться незапрещенными препаратами и глушить водку «Абсолют».
