— В ночь на третье октября, — я почувствовал, как голос взволновано дрогнул. — А что?
— Ниче. Прикинь, мне через неделю в отпуск, а я сижу, как придурок, и об этом думаю…
Я раздраженно закатил глаза. И это все?!
— Бывает. Ладно, Вован, у меня там праздник вообще-то…
— А, да, извини, — его интонация вдруг стала непривычно деловой. — Я че звоню. Лазил тут по жд-сайтам, билеты смотрел на поезда… И, знаешь, разную хрень рекламную там сбоку показывают — типа «Похудеть — это просто», «Небывалые скидки»… Ну, одну такую увидел, решил кликнуть…
Он определенно издевается. Я шумно вздохнул.
— Ну, слушай! — Немедленно отреагировал Сидоренко. — Название ссылки было «Ужас! Поезд разрезал человека напополам!» Я не знаю, чего я туда полез, короче. И знаешь, что? Это ведь случилось недалеко отсюда… ранним утром второго октября…
— Твое место в клубе анонимных шизофреников уже ждет тебя, — вяло сострил я, выглядывая в окно. Во дворе, несмотря на порывы ледяного ветра, продолжались народные гуляния.
— Ты прикалываешься?! Даже я, хоть и не в теме совсем, сразу понял! Ты же у меня данные проверки выцыганил, уже и позабывал все? «Бабушка, Жуковка, помогать»! Второе октября! Да брешет этот ваш парниша! Не был он в Жуковке второго октября! Потому что человека сбила именно та единственная электричка, которая от нас туда прямым ходом идет, тот самый рейс, о котором он говорил…
Колени почему-то предательски задрожали, я присел на край стола и потер вспотевший лоб.
— Он не был в Жуковке?.. Блин… Почему же вы сразу… сразу не проверили?!
— Так, короче… — Вовка откашлялся. — Думаю, я сегодня заскочу к вам на пару минут, хотелось бы поговорить с ним об этой воображаемой поездочке. Вдруг что интересное всплывет! А там и дело можно возбудить, а то мамаша убитого мальчика мой кабинет просто измором берет.
— Подожди, — резко выдохнул я. — Мне и так есть, что тебе рассказать. Приезжай.
Я сидел на столе спиной к выходу, и в моей голове одновременно роились тысячи мыслей, предположений и идей, так что я не сразу понял, что в комнате кое-что поменялось. Дверь жалобно скрипнула и с легким стуком захлопнулась. Я медленно повернулся.
А вот и он. И мы наконец-то один на один.
— Вы вроде как меня искали? — Сдобников содрал с себя красную ленту выпускника и бросил ее на пол. — Дайте, угадаю, зачем.
— Это он. Я перезвоню, — шепнул я, не обратив внимания на настойчивые оклики Вовки, и повернулся к своему внезапному гостю. — Да, я опять хочу поговорить о Литвиненко.
— Что ж такое… — взгляд Вити скользнул по ключу, торчащему из замочной скважины. — Чего ж вы никак не угомонитесь-то?.. Как же вам не противно все время копаться в этом дерьме?
Он ухмыльнулся, и я было подумал, что этот нездоровый блеск в глазах — следствие обычного опьянения. Но уже в следующую секунду я понял, что ошибся — вечно медлительный, флегматичный Сдобников просто едва сдерживался от безумной ярости. Да уж, в прошлый раз, когда его разозлил мой вопрос о Вике, он, оказывается, не был в настоящем гневе…
— Мне нечего бояться. В отличие от тебя.
Иногда я могу убедительно соврать. По крайней мере, надеюсь, что это было достаточно убедительно, хотя спину тут же залило холодным потом.
Он оглушительно захохотал.
— Я долго думал, что спрошу у тебя, когда мы наконец сможем поговорить, — произнес я максимально твердым голосом. — Я знаю, как. Знаю, за что. Знаю, почему. У меня остался один вопрос: как ты собираешься с этим жить дальше?
Сдобников прекратил рассматривать ключ и прислонился к двери с неожиданно нейтральным видом.
— Я ни хрена не понял из того, что ты нагородил сейчас, — он пожал плечами. — В ребусы поиграем?
— Ты убил Литвиненко. И я могу это доказать.
Его верхняя губа презрительно изогнулась.
— Да ладно. Он был моим лучшим другом. И все это знают. Да и не было меня в городе, я же говорил. А если его кто-то и грохнул, то, наверное, эти вонючие готы! А ты теребишь всю школу, как сумасшедший, уже целый год!
Я скрестил руки на груди.
— Ну, конечно. Ты уехал в Жуковку с мамой, я помню. Второго октября утром.
— Ага, — Витя самодовольно ухмыльнулся. — Я уже говорил твоему корешу из ментуры. Так что хватит плести чушь.
— И с той электричкой, естественно, не происходило ничего странного?
Сдобников настороженно нахмурился и засунул большие пальцы в лямки на поясе, откинув голову назад.
— Ну-ну, ты, вижу, что-то уже придумал, да?
— Я не сочиняю страшилки, Витя, — я покачал головой, отметив про себя его скребущие движения пальцами по кожаному поясу. — Электричка переехала человека. Тот рейс был сорван. Его не было.
Пару секунд, переваривая смысл услышанного, он смотрел на меня с выражением искреннего удивления, перерастающего в ужас.
— Начнем сначала. Я советую тебе рассказать все, как есть. То, что ты сделал, вовсе не однозначно. Я попробую тебе помочь.
— Где я был, никого не касается, — просипел Сдобников. — Я не убивал своего лучшего друга.
Мне показалось, что в этот момент холодная дрожь пробежала не только по моей коже. Он явно сбит с толку такой глупой ошибкой, и у меня появилась возможность сломить его самоуверенное сопротивление.
— Да, вы дружили всю жизнь. В детстве он был тебе почти братом. Но потом оказалось, что все вокруг видят в тебе только приложение к сияющему своей харизмой Лехе, правда? И каждый день тебе говорили, что вот если бы ты был на него похож, если бы ты получал такие же оценки, если бы ты так же хорошо играл в футбол, ты был бы просто идеальным мальчиком.
— Что за бред?! — Плечи Вити поднялись, маску напускного спокойствия вновь сменил неистовый блеск в глазах, теперь казавшийся по-настоящему опасным. — Что ты несешь?!
— И с каждым годом ты видел, что люди умиляются Литвиненко точно так, как и раньше, хотя ты, и только ты, знал его настоящим.
— Я не собираюсь это слушать!
— Ты видел, как Леха использует тех, кого любит, как он швыряет деньгами родителей, как издевается над неприметными одноклассниками, становясь еще популярнее среди бестолочей вроде Гуця! У тебя этого всего не было, а ведь так хотелось! Но, знаешь, в чем проблема?! Ради чужого одобрения ты был готов стать таким же! Чтобы соответствовать чьему-то мнению, ты решил брать с него пример!
Сдобников сдавленно зарычал. Какую-то секунду я всерьез готовился отбивать опрометчивую атаку.
— Да откуда тебе знать?! Откуда?! Что за бред?! Ты меня вообще не знаешь, ты не знаешь моей жизни, что ты вообще можешь знать, урод?!
Едва его пальцы коснулись ручки двери, я в несколько широких шагов пересек кабинет и, толкнув его на софу, прошипел:
