До самого вечера я просидела, будучи не в состоянии думать ни о чем, кроме как об этом новом затруднении. Я не видела Меган с того дня, когда она пришла к Лиаму в дом с корзинкой еды и увидела меня. Хватило бы у нее ума и смелости подбросить мне эту злосчастную птичью лапку, которую я нашла среди одежды? Существовал единственный способ это выяснить. Что ж, как говорят, клин клином вышибают! Я повесила полученный от Эффи оберег над входной дверью и вышла на улицу. Мне непременно нужно было раздобыть ветку бузины.
Вода капала с волос Лиама прямо мне на лицо. Я легонько оттолкнула его и засмеялась. Он не сдался и снова стал облизывать мне ушко.
– Лиам, подушку намочишь! Я не смогу на ней спать!
Он улыбнулся. К нему вернулось хорошее настроение.
– А тебе и не нужно спать!
Я замерла, увидев у него на предплечье свежую рану. Еще утром ее не было.
– Ты поранился? – спросила я, и голос мой предательски дрогнул.
«Глупости, Кейтлин! – сказала я себе. – Ты прекрасно знаешь, что Лиам ни за что бы не стал заниматься колдовством! И тем более вредить тебе». Я решила, что даже думать об этом не стану. Он вытянул руку, осмотрел рану и передернул плечами.
– Ничего страшного. Просто несчастный случай, – объяснил он и жадно прильнул губами к моей шее.
И все же я не могла не вспомнить случай из своего детства. Однажды тетушка Нелли заподозрила, что склочная соседка решила навести на нее болезнь. Она сорвала веточку бузины и стала всюду носить в кармане. Есть поверье, что это деревце служит вместилищем для душ колдунов и колдуний. И тот, чья душа живет в пораненном дереве, в тот же день обязательно поранит себе руку или предплечье. Я сомневалась, что это средство действует, но все-таки решила проверить. Что и сделала.
– Как ты поранился? – спросила я небрежно.
Лиам на мгновение замер, потом лизнул меня в шею.
– Исаак перерезал веревку, которую я натягивал, и нож случайно соскользнул.
– Исаак?
– Да, а почему ты так удивилась? – спросил Лиам, поднимаясь вверх к моим губам. – Или, по-твоему, он сделал это нарочно? Видела бы ты, как он порезался сам, когда отдернул нож от моей руки!
По моей спине побежали мурашки. Исаак – и вдруг колдун? Но что, если не Меган, а он проник в наш дом? Что, если я подозреваю не того человека? Исаак вполне мог мстить за поруганную честь сестры. Если так, то нужно предупредить Лиама об угрожающей ему опасности. Но как это сделать, не сообщив о беременности Меган? И я решила, что будет правильнее сперва выяснить, мог ли мой муж быть отцом ее малыша.
– Лиам!
– Что?
– Вы с Меган долго встречались?
Он замер как раз в тот момент, когда намеревался поцеловать меня в губы, и посмотрел на меня так, словно сомневался, в своем ли я уме.
– Зачем тебе это?
– Просто спросила.
– Я слышал, что ты спросила, Кейтлин! – отозвался он сердито. – К чему этот вопрос?
– А что в нем такого особенного? – притворно обиделась я.
Он перевернулся на спину и запустил пальцы в волосы. Ночная прохлада окутала мое тело, лишившееся его тепла. Лиам молчал. Я видела только его подсвеченный лунным светом профиль. Если я и не могла разглядеть выражение его лица, то по ритму дыхания догадалась, что он расстроен. Наконец, вздохнув, он сказал:
– Примерно пять месяцев. Она вертелась вокруг меня с самого Hogmanay[70].
Я закрыла глаза и закусила губу.
– И ты…
Он лег на бок и заставил меня посмотреть себе в лицо. Глаза его блестели в темноте.
– …переспал с ней, – сухо закончил он за меня.
Я не отважилась сказать это вслух, только кивнула.
– Кейтлин, что происходит? К чему все эти расспросы? Не понимаю!
Я уже пожалела, что завела этот разговор. Покраснев от смущения, я повернулась к нему спиной. Нет, лучше прекратить эти расспросы и найти другой способ предостеречь его! Я прислушалась к шумному, несколько беспокойному дыханию у себя за спиной.
Лиам между тем решил продолжить начатое и, просунув руку под одеяло, стал очень нежно поглаживать меня. Потом он бережно поцеловал розовый, чуть припухший шрам на плече. Что касается меня, то следом за одним вопросом возник другой. И этих вопросов оказалось так много, что стало понятно: я не успокоюсь, пока не услышу на них ответы.
– Лиам, что ты к ней чувствовал? – произнесла я едва слышно.
– Но зачем тебе это знать, a ghràidh mo chridhe? – спросил он, лаская мой живот.
– Я хочу знать. Я должна знать, – ответила я охрипшим голосом. – Если бы я не появилась в твоей жизни, то это она, а не я была бы сегодня ночью здесь, в твоей постели. Ответь мне, Лиам!
Он перевернул меня на спину и внимательно посмотрел мне в лицо, словно бы ища тень временного помутнения рассудка. По его лицу ничего понять было невозможно. Буркнув что-то себе под нос, Лиам снова лег на спину и закрыл лицо руками.
– Бога ради, Кейтлин! Зачем ворошить прошлое?
– Это прошлое не такое уж далекое, замечу тебе! Отвечай!
С минуту он помолчал, словно подыскивая слова, потом вздохнул и снова повернулся ко мне лицом.
– Хочешь правду? Хорошо!
Внезапно мне стало настолько не по себе, что я с трудом проглотила подступивший к горлу комок.
– Да, я занимался с ней любовью, – признался он. – Меган… она очень манкая, ну, в смысле плотских удовольствий. К тому же она сама мне себя предложила. А я – нормальный мужчина, поэтому…
Слова его терзали мое сердце, словно удары ножа. Я злилась на Лиама за то, что он ответил на мой вопрос, да еще так жестоко. И все же какая-то часть меня, несмотря ни на что, хотела слушать то, чего я предпочла бы не знать. Почему? Да потому что это было нужно, чтобы развеять сомнения. Правда, какой бы жестокой она ни оказалась, все же предпочтительнее душевных терзаний. Лиам кашлянул.
– Но это все, что мне в Меган нравилось, – резко заявил он. – Мне нужно было от нее только ее тело. И она ничего для меня не значит. В отличие от тебя!
– А последний раз, когда ты… вы занимались с ней любовью?
– Боже мой, Кейтлин! Зачем ты сама себя мучишь? Какое тебе дело до этих старых историй? Забудь про Меган…
– Не могу. Она ждет ребенка и…
Лиам словно окаменел. Все, я проговорилась! Закрыв глаза, я ждала его реакции, но ее все не было. Наконец он шевельнулся и отодвинулся от меня.
– И когда ты об этом узнала? – спросил он после довольно продолжительного молчания.
– За день до моего отъезда.
– Она сама тебе сказала?
– Да. И с огромным удовольствием. Но здесь никто еще не знает, если не считать Эффи и, конечно, Исаака.
Кровать вздрогнула. Я решилась открыть один глаз. Лиам сидел на краю кровати спиной ко мне, обхватив голову руками. Сердце мое сжалось. Я вдруг почувствовала себя круглой дурой. Нет, мне не хотелось, чтобы он узнал правду таким вот способом! Лучше бы ему рассказал кто-то другой, а не я!
