Деньги остались у Риты Ревич, к тому времени уже давно уволившейся из фирмы Самовольцева. Проработала она в фирме недолго и потому ни у кого не вызывала подозрений.
Преданная рабыня должна была, «когда все успокоится», привезти деньги Самовольцеву на островок в Балтийском море, где он скучал среди коров, свеклы и суверенного населения в ожидании своих капиталов и Риты.
Разумеется, ничего подобного Рита делать не собиралась… У нее хватало и других забот…
У Алексея Волкова были поводы поступить так, как он поступил. Нужно было как можно быстрее покончить с этой историей — зачистить место действия…
Конечно, ему пришла в голову мысль о полной зачистке. Если бы девушка Анна Светлова исчезла, никто бы никогда не узнал о художествах его родственницы Риты Ревич… Все-таки несколько трупов — не шутка… Не всякая репутация, в том числе и Волкова, может это выдержать.
Но он знал, что кровожадность плохо сочетается с мудростью. Он знал, что человек, достигший желанной цели — благополучия, — это безопасный человек, гораздо более безопасный, чем его труп. Потому что трупы всегда напоминают о себе — свидетелями, разоблачениями и еще кое-чем, что можно было бы туманно охарактеризовать: карой и возмездием…
Неизвестно, какое из этих соображений перевесило бы, если бы они противоречили друг другу… Но они не противоречили, они вели к желаемому результату.
К тому же его бывшая жена Марина сказала: «Она спасла тебе жизнь. Если с ее головы упадет хоть волос — смотри у меня. Интервью буду давать направо и налево — лучше убирай сразу и меня!»
Много трупов, среди которых к тому же и бывшая жена, — это уж совсем глупо… А Леша Волков был умный.
Так вот и получилось, что Анюту не «зачистили», а даже, напротив, наградили. Перед расставанием Марина неожиданно извлекла откуда-то из-под сиденья машины уже хорошо известную Ане вышитую наволочку.
— Держи.
— ?!
— Это твое. От господина Волкова. Награда за спасение. И муки… Сколько же с тобой, бедная девочка, случилось всякого… пока мы занимались этим дурацким английским.
— Было дело, — вздохнула Анна. — А вам не жалко? — Она кивнула на наволочку.
— За меня не беспокойся, — улыбнулась Марина. — После всего, что приключилось, мне уже почти ничего не жалко. Жалко только одного человека по имени Джон, который до сих пор пока в больнице… Если он поправится, я буду счастлива и без этих денег.
Это были замечательные слова. И Анна не могла понять, почему она не чувствует умиления… Возможно, так подействовали переживания последнего времени, но она сейчас ясно видела морщины в углах Марининого рта и темные, неподкрашенные корни волос… Не было больше и в помине лучезарной блондинки из журнала, осталась только стареющая, не очень-то ухоженная женщина…
«Бедная девочка» поймала себя на том, что ей до жути хочется поскорее распрощаться с Мариной раз и навсегда.
На высоте одиннадцати тысяч метров Петя Стариков тоже удивлялся необычному рассвету. Это были космические цвета… Такого соседства ярко-ультрамаринового и оранжевого, без переходов и оттенков, он никогда раньше не видел.
Это был самый необычный рассвет в его жизни еще и по другой причине…
Перед отлетом из Южной Африки Петр, убедившись окончательно, что обожающая его мама в состоянии выдержать столь сокрушительное известие, собрался с духом и признался родителям, что хочет жениться…
Теперь, любуясь рассветом, он надеялся, что в Шереметьеве его встретит невеста. Стариков, правда, не знал, что выбрал себе богатую невесту. Даже очень богатую.
До Москвы было еще шесть часов лета…
Хозяин автомобильного магазина отказывался понимать эту покупательницу. Когда «новые русские» капризничают, требуя именно розовый «Линкольн» с серебряными звездочками — это понятно… Но когда девушка «за любые деньги» требует продать ей серые «Жигули» снятой с производства старой модели… Такие причуды уже не укладывались в голове у много повидавшего на своем веку хозяина магазина. «До чего мы так дойдем! — бормотал он. — Скоро они начнут требовать доставать им звезды с неба».
Тем не менее серые подержанные «Жигули» в результате двухчасовых поисков и многочисленных звонков были найдены. Довольная Анна укатила в них из магазина. До прибытия рейса из Йоханнесбурга оставалось не так уж много времени.
Хозяин магазина, любезно проводивший ее до автомобиля, помахал вслед. «Ну и вкус», — растерянно пробормотал он себе под нос, вспоминая ее сияющее, счастливое лицо.
Когда встал вопрос о свадебном путешествии четы Стариковых, Анна настаивала на острове… на том острове. С воодушевлением рассказывала Старикову об увитых глициниями бунгало… Но Петр настоял на своем. «Хватит с тебя вулканов», — решительно сказал он. И они поехали в Тунис.
Им понравилась эта страна. Погода для богатых… Нравилось вечное солнце и то, как покачиваются от ветра с моря апельсиновые деревья за окном. И апельсины глухо, как яблоки в России в августе, падают на землю.
Удивительное дело, здесь не было бродячих собак, но почему-то было очень много сытых, пушистых, гуляющих «сами по себе» кошек… Однажды в густых сиреневых сумерках Анна вышла в сад, и из темноты бесшумно выскользнули два черных кота. Через секунду, как будто «соткавшись из тумана», возник еще один. А за ним еще и еще… В итоге, Анюта насчитала семь особей. Она стояла в окружении этой странной компании в душистых — это были дни, когда расцветала мимоза, — благодатных южных сумерках, смотрела на бирюзовую подсвеченную воду в бассейне, потом подняла глаза к звездному небу… Она думала о том, как все удивительным странным образом повернулось в ее жизни. О том, как из очень одинокого и несчастного после трагической смерти родителей человека она превратилась в счастливую жену… И как она быстро привыкает к этому неожиданному своему счастью и к новой жизни.
Коты мурлыкали, и она вдруг вспомнила своего невинно убиенного кота Машку, потом многочисленных бессловесных игрушечных мягких котов в Маринином доме…
Анна знала, что теперь у Марины другая фамилия — она вышла замуж. Конечно, за Джона, который, пролежав изрядно в больнице, все-таки поправился.
Самое удивительное, что, несмотря на пережитый страх, Анну время от времени охватывала тоска по авантюрам… Ей не хватало азарта, наркотика любителей приключений, который волею судеб ей довелось попробовать. Погони, слежка, опасность, тяжесть оружия в руках…
Посматривая на свою жену, задумчиво уставившуюся вдаль поверх раскрытой газеты, на зажигавшийся в ее серых глазах легкий авантюрный огонек, Петр строго говорил:
