Губы Элстрома растянулись в гаденькой улыбочке. Значит, его имя появится на первой полосе городской газеты? Отлично, пусть Янсена хватит удар от злости.
Он украдкой взглянул на Элизабет, оценив большие серые глаза и яркие губы. Он пару раз видел ее раньше в городе. Фигура у нее обалденная, просто с ума сойти. Даже трудно решить, за что сперва хватать, если б дала, — за грудь или за жопу. В любом случае удовольствие гарантировано. Лично он бы не отказался ее порадовать… От этих мыслей Бойд даже забыл ненадолго о своих желудочных проблемах и заерзал, пытаясь сесть так, чтобы не было заметно, что брюки встали шалашом. К тому же ходят слухи, что с ней можно договориться… Нет, лучше сейчас не думать, не то колом не перешибешь.
— Да, конечно. Почему бы нет. — Он приосанился и выпятил грудь от важности. — Как я уже сказал, прибегая к помощи людей со стороны, Янсен ставит успех расследования под сомнение. Мы в округе Тайлер можем позаботиться о себе сами.
— Вы говорите как настоящий представитель власти, мистер Элстром, — промурлыкала Элизабет, радуясь, что освещение плохое и он не видит, какую гримасу она скорчила.
Элстром засопел и кивнул.
— Да, я ведь на последних выборах чуть не обошел Янсена.
— Неужели?
— Он выиграл только потому, что до того играл в профессиональный футбол. Известный человек, как ни крути.
Воображение Элизабет услужливо нарисовало ей Янсена в полном футбольном снаряжении, с накладками на и без того широких плечах, в обтягивающих мускулистый зад тугих бриджах. Черт бы побрал ее слабость к высоким, атлетически сложенным мужчинам! Насколько проще ей жилось бы, предпочитай она хилых очкастых интеллигентов.
В свете фар у обочины шоссе появился ее «Эльдорадо», и Элизабет не смогла сдержать вздох. Он грузно лежал в кювете, как выброшенный на берег кит. Чертова машина. Если б не низкая, как брюхо таксы, подвеска «Кадиллака», промчалась бы она с ветерком мимо «Тихой заводи» и уже была бы дома, не подозревая ни об убийстве Джарвиса, ни о существовании Дэна Янсена.
Элстром сбавил скорость и подозрительно посмотрел на автомобиль.
— Ваша? — являя чудеса полицейской интуиции, спросил он.
— Моя.
У Элизабет тихонько екнуло сердце. Она уже не могла злиться на машину. То была модель 1976 года с длинным, как сигара, вишневым кузовом. В тот год «Эльдорадо» пользовался сомнительной славой самого большого легкового автомобиля «Дженерал моторе». Он литрами жрал бензин и масло с беззаботностью арабского нефтяного шейха, но Элизабет любила его: он напоминал ей о Техасе и богатстве, оставшемся там.
— А что случилось? — по-мужски снисходительно осведомился Элстром. — Бензин кончился?
— Нет. Просто… с ней все время что-нибудь не так. Мужское высокомерие Бойда уже начало действовать Элизабет на нервы, а сегодня вечером это было явно лишним. Завтра, совсем скоро, придется искать кого-нибудь с тросом, чтобы вытащить машину обратно на дорогу. Разумеется, это будет мужчина, и он будет слушать ее и сочувственно кивать, давясь от смеха. Почему господь создал так мало женщин, которые водят буксир? Наверно, потому, что он тоже мужчина.
— Вы не представляете, кто бы мог убить его? — спросила она, возвращая разговор в прежнее русло.
— А вы? — ушел от ответа Элстром. — Вы же свидетель.
— Я? Радость моя, там я видела перед собой разве что останки «Сникерса», который съела за полчаса до того. Может, вся стройка кишела убийцами, только я не стала задерживаться, чтобы это выяснить. Аналитическим складом ума я не отличаюсь, живу здесь недавно и потому никого не знаю достаточно близко, чтобы судить, может он убить человека или не может. А вы? Вы ведь чуть не прошли в шерифы. Наверняка вам известно, кому мешал Джералд Джарвис.
Элстром не ответил, только помрачнел, нажал кнопку сухо сообщил какой-то Лоррен, что везет важного свидетеля и что ей следует подготовить все необходимое. Элизабет откинулась на спинку сиденья. Как видно, разговорчивость Элстрома ограничивалась жалобами на шефа. Еще бы! Теории или подозрения пришлось бы подкреплять чем-то более весомым, нежели простое злопыхательство.
В Стилл-Крик стилизованные под старину фонари вдоль Мейн-стрит освещали витрины закрытых магазинов рассеянным розоватым светом. Вычурные фасады старинных, конца XIX века, домов возвышались как безмолвные часовые, равнодушно взирая на проезжающий мимо полицейский джип черными глазами окон.
Стилл-Крик был маленький, уютный, вылизанный до блеска городок. Сюда приезжали толпы туристов, которых привлекал мирный патриархальный уклад здешней жизни и амманиты в своих домотканых костюмах и круглых соломенных шляпах, будто сошедшие со старинных иллюстраций в книжках двухсотлетней давности. Здесь не было ни мусора в сточных канавах, ни облезлых вывесок. Вдоль мостовой стояли деревянные кадки с геранью, а рядом с домами — удобные красные скамейки для тех, кто устанет гулять по сувенирным магазинчикам. В окнах виднелись деревянные поделки и половики со строгим графическим узором — работа амманитов — или яркие, разноцветные, похожие на кондитерские украшения скандинавские росписи прямо на стеклах. Стяги над Мейн-стрит возвещали, что через неделю начнется фольклорный фестиваль.
Джип медленно проехал мимо старого двухэтажного здания, где находилась редакция городской газеты «Клэрион», построенного, как и все старинные дома на улице, из темно-красного кирпича с нелепыми завитушками и балкончиками по всему фронтону. Несмотря на весь этот декор, дом был самый обычный, с сырым подвалом и источенными жучком деревянными полами. Вывеска с золотыми буквами над широким окном первого этажа не менялась девяносто два года и по-прежнему возвещала всем и каждому, что «Клэрион» печатает правду.
Элизабет прикинула, сколько часов потратит завтра на то, чтобы переработать в статью то, что произошло ночью. Правда… Глядя на спящий городок, она неизвестно почему понимала, что правда кроется глубоко под смертью Джералда Джарвиса, и Стилл-Крик уже никогда не будет таким, как был. А она приехала сюда печатать правду — ничем не приукрашенную и неизменную.
Здание городского суда торчало на площади посреди Кейлор-Парка как огромная поганка. Его построили в 1882 году, когда через Стилл-Крик прошла железная дорога и городок сделался центром округа Тайлер. Строили его норвежские и немецкие иммигранты, чьи потомки живут здесь и теперь из местного известняка громоздя одну на другую огромные обтесанные глыбы. Старая городская площадь мешала движению, и потому скоростное шоссе с ревущими машинами прошло в стороне от Стилл-Крик, не нарушив его благостной тишины.
