— Всегда есть альтернативы. Возражение Спенсера прозвучало так, словно ветром холодным потянуло.
— Черт возьми, Спенсер, — произнес Меррит, — это звучит, как на похоронах. Не обращай внимания на этого демона тьмы и смерти, Джордж. — Он встал из-за стола и подошел к доктору. — Ванесса в хороших руках, и потому я не волнуюсь. И спасибо, что объяснил мне про этот самый синдром Мюнхгаузена, хотя он не имеет никакого отношения к смерти Роберта.
Глядя на доктора в упор, он добавил:
— Роберт перестал дышать прямо в своей кроватке. Причина неизвестна. Таково официальное заключение, и ты его разделяешь. Верно?
— Абсолютно! СВДС. — Доктор Аллан допил виски и, попрощавшись, вышел из кабинета.
— Лучше бы он был с нами, — заметил Спенсер, когда они остались с президентом наедине.
— Нисколько в этом не сомневаюсь.
— А Ванесса?
— Она всегда была с нами заодно, разве нет?
— Вначале — да. А сейчас я что-то не очень уверен… — Только Спенсер Мартин мог позволить себе делать такие откровенные замечания о первой леди.
Меррит высоко ценил способности своего главного советника, однако в этом вопросе они расходились во мнении.
— И все-таки. Спенсер, я настаиваю, на своем: народ хотел, чтобы Ванесса дала интервью. Она великолепно выглядела и хорошо говорила.
Спенсер, однако, так и не одобрил этой затеи.
— Я обеспокоен тем, что она еще до интервью встречалась с этой журналисткой.
— Я тоже волновался поначалу, — согласился Меррит. — Но все прошло замечательно, как для нее, так и для нас. Как сказал Джордж, от этого интервью никакого вреда.
И президент исподлобья взглянул на Спенсера.
— Поживем — увидим. — Многозначительно произнес главный советник.
— Ну хорошо, кто он?
— О ком вы? — не поднимая глаз, спросила Барри.
На полу перед ней лежали телефонограммы, визитки, открытки, письма от телезрителей, и все — по поводу сериала о СВДС. Она и представить не могла, что ее передача вызовет такой общественный резонанс.
— А ты скрытная, Барри. Решила не распространяться об этом…
Наконец журналистка подняла голову.
— О Боже!
На пороге стояла секретарша отдела новостей с огромной корзиной цветов, из-за которых ее почти не было видно.
— Куда поставить?
— Ух ты… — Как всегда, стол Барри был завален разными бумагами и представлял собой отнюдь не самое безопасное место. — Думаю, лучше всего на пол.
Опустив корзину, секретарша выпрямилась.
— Кто бы он ни был, пусть даже чистый крокодил внешне, выложить кучу баксов за цветы — это я тебе скажу не хухры-мухры! Он явно к тебе неравнодушен.
Барри развернула открытку, вложенную в букет, и заулыбалась.
— Я бы тоже так подумала, но он женат.
— Все они женаты, ну и что?!
Барри протянула женщине открытку. По мере того как секретарша читала написанную от руки записку, глаза ее становились шире и шире. Под конец она даже взвизгнула, чем привлекла внимание коллег, находящихся в этом огромном помещении.
Барри взяла открытку и, обращаясь сразу ко всем, произнесла:
— Это всего-навсего знак признательности со стороны нашего президента; он превозносит мой талант и способность проникать в суть дела, хвалит за великолепный сериал и благодарит за исполненный гражданский долг.
— Еще одно слово, и меня стошнит, — бросил присутствующий здесь Хови.
Барри засмеялась и вложила открытку обратно в конверт. Когда-нибудь она покажет ее своим внукам.
— Ты просто завидуешь и злишься, что я, в отличие от тебя, знакома с Мерритами.
Собравшиеся стали медленно расходиться, кто-то разворчался, что, мол, некоторым везет в этой жизни.
Оставшись одна, Барри сняла трубку и набрала номер. Тихим голосом она спросила:
— Ты свободен сегодня вечером?
— Ты серьезно?
— Холодильник пустой?
— Нет, есть два бифштекса.
— Я принесу вина. — Она взглянула на букет. — И цветы. Жди, через полчаса буду.
— Ты сказала, что будешь через полчаса!
— Не порти мне настроение, лучше руку подай. — Барри бережно держала в руках президентский букет, две бутылки вина и бумажный пакет с продуктами.
— Ты что, обокрала свежую могилу? — спросил Дэйли Уолш, глядя на цветы.
— Очень остроумно, — язвительно заметила Барри. — На-ка, почитай.
Он вынул из букета открытку и, прочитав, присвистнул.
— Впечатляет!
Она весело улыбнулась.
— Что и следовало ожидать.
— Какие у тебя планы?
— Для начала «обмыть».
— Прекрасная идея!
Они вместе прошли на кухню — самое привлекательное место в этом исключительно уродливом доме.
— Ну, как ты? — заботливо спросила она.
— Как видишь, пока жив.
Однако Тед Уолш, или, как его еще называли друзья, Дэйли, выглядел так, словно каждый вздох для него мог стать последним. У него была прогрессирующая эмфизема, вызванная бессчетным количеством выкуренных сигарет за то долгое время, что он обеспечивал население новостями.
Закончив среднюю школу, он подрядился на работу в одну из ежедневных газет, отсюда и прозвище. Работал он много и на разных должностях, в результате чего стал шефом отдела новостей на телевидении города Ричмонда. Однако ему пришлось оставить этот пост в связи с болезнью.
По возрасту ему еще не полагалось социальное обеспечение — возможно, он никогда ничего и не получит, — и потому жил он на скромную пенсию. Мясо уже почти разморозилось и лежало на разделочном столе. Пока Барри готовила ужин, Дейли, плеснув себе вина, наслаждался его букетом.
Откатив переносной кислородный баллон, чтобы он не мешал Барри, Дэйли произнес:
— У Кронкрайта сегодня будет праздник желудка. От таких костей с мясом и потенция повысится!
— Вряд ли, он бесплоден.
— О, я совсем забыл! Ты кастрировала даже его. Она раздраженно стукнула крышкой от сковородки по разделочному столу и повернулась к бывшему шефу.
— Не заводись!
— Но это правда. Ты открутила яйца всем мужчинам, с которыми встречалась. Таким способом ты стараешься оттолкнуть их от себя прежде, чем это сделают с тобой.
— Я тебя не отвергала.
— Я не в счет, — с трудом усмехнувшись, произнес Дэйли. — Во всяком случае, я слишком стар и болен и поэтому не представляю угрозы. А если серьезно, то тебе не следует тратить свои вечера на встречи со мной. Если ты считаешь, что я самый лучший на свете мужчина, то мне искренне тебя жаль.
— Но я люблю тебя, Дэйли. — Она приблизилась и чмокнула его в щеку.
— Выбрось это из головы. — Он мягко оттолкнул ее. — И смотри не пережарь мясо! Я люблю, чтобы с кровью.
