— Сколько у вас акров?
— Шестьсот пятьдесят.
Джек присвистнул.
— И как давно вы этим владеете?
— Всю жизнь. Я унаследовал ранчо от отца.
— Много у вас голов скота?
— Несколько сотен.
— А где они сейчас?
— На другом пастбище. За рекой. Первосортное мясо. Беда только в том… — Он крякнул от усилия, пытаясь натянуть проволоку.
— Может, мне это сделать?
— Сам справлюсь.
Лицо старика покраснело, но Джек сделал вид, что не обращает на это внимания.
— Так в чем беда? — спросил он.
— В том, что стало слишком много вегетарианцев. — Корбетт забил в столб последний гвоздь.
— Да, это проклятие всех, кто выращивает скот. — Джек отпустил столб, снял шляпу и принялся обмахиваться ею, словно веером.
Корбетт протянул руку к термосу, стоявшему рядом в тени дерева, и, прежде чем сделать глоток самому, предложил его Джеку.
— Валяйте! — сказал Джек. Отпив прямо из носика, Корбетт подал ему термос.
— Где вы этому научились? — спросил Корбетт, снова доставая носовой платок.
Джек закрыл термос крышкой и снова поставил его в тень.
— Где придется.
— Вы уже работали на ранчо?
— Я делал все понемногу.
— Тогда у вас должна быть куча рекомендаций.
— Нет, сэр. Ни одной.
На лице Корбетта появилось подобие улыбки.
— Ну вы и нахал, мистер Сойер. Это я вам точно говорю.
— Зовите меня Джек. А почему вы так сказали?
— Вы проситесь на работу, но у вас нет рекомендаций.
— Наверно, вам просто надо мне поверить.
— Наверно, не стоит, — коротко ответил Корбетт и нагнулся, чтобы подобрать инструменты. Аккуратно сложив их в металлический ящик, он выпрямился и посмотрел на Джека. — Я благодарен за то, что вы пришли на выручку Анне. И спасибо за то, что помогли с изгородью. Но я не стану вас нанимать.
И он направился к дому. Джек пошел следом.
— Можно спросить почему?
— Конечно. И я отвечу. Я вас совершенно не знаю. Вы можете преспокойно меня ограбить.
— Это было бы просто глупо. Если бы я собирался это сделать, то не стал бы сначала представляться.
— Мне надо думать о безопасности Дэвида и Анны.
— Я ничем не угрожаю ни вам, ни им.
— Я этого не знаю, верно?
Джек дотронулся до его руки, но Корбетт так поглядел на него, что Джек тут же убрал руку.
— Ладно, пусть вы меня не знаете. Я чужак, который пришел из ниоткуда. Вчера я оставил работу в Кристи. Если необходима рекомендация, можете позвонить туда моему боссу.
— А почему вы уволились?
— Захотел — и уволился.
— Просто взяли и ушли?
— Я живу именно так.
— Звучит не очень ободряюще, а, мистер Сойер? — Корбетт снова двинулся вперед.
— Пока я здесь, я буду работать на вас днем и ночью. Я умею делать все, потому что зарабатывал себе на жизнь всеми законными способами. Я был поваром и инструктором по рыболовству. Я работал на нефтепромыслах и на сборочном заводе. Я объезжал лошадей, доил коз, мыл посуду, чистил туалеты, а один раз, когда был действительно голоден, работал даже сводником у пятидолларовой проститутки.
Корбетт остановился и посмотрел на него с неодобрением.
— Да, мистер Корбетт, я сделал много такого, чем не слишком горжусь. А вы покажите мне человека, который был бы совершенно чист. Тем не менее клянусь как перед Богом — я не вор. Я вас не ограблю. И никогда не сделаю ничего плохого вам, вашей невестке или ее мальчику. Пожалуй, вам даже будет спокойнее, оттого что поблизости находится еще один мужчина.
Это была его козырная карта, которую Джек прятал в рукаве. Решимость Корбетта сразу ослабла. Тем не менее, к легкому удивлению Джека и к его огромному разочарованию, старик все же отрицательно помотал головой:
— Прошу прощения, мистер Сойер, но я все равно должен сказать «нет».
— Что надо сделать, чтобы вы передумали?
— Ничего. Дело в том, что мне нечем вам платить.
Джек усмехнулся:
— Может быть. Я очень дорого стою. Но вообще-то, я думаю, мы договоримся.
— Как?
— Мне же надо где-то жить.
Корбетт издал нечто вроде смеха.
— Вы меня считаете за сумасшедшего.
— Я вам не предлагаю поселить меня в доме. Как насчет старого трейлера, который стоит к северу от сарая? Я могу устроиться там.
Корбетт посмотрел в ту сторону.
— Он не используется уже много лет. Мы с женой там жили, пока строили дом. Мы сломали тот, что был, но хотели поставить новый на том же месте. Это было почти сорок лет назад. Я собирался отправить его на свалку, но как-то рука не поднималась. Он, наверно, вот-вот развалится.
— Там есть вода и свет?
— Есть. Плита работает на бутане.
— Я все приведу в порядок. Мне это подойдет. — Корбетт смерил его долгим, оценивающим взглядом. Джек смотрел на него не мигая. Он отработал этот прием в Рено, когда играл в карты. — Ну, мистер Корбетт, так что вы скажете?
К тому времени, когда представители полиции штата Арканзас появились в гараже, где работал Сесил Херболд, он успел почти до основания обглодать указательный палец.
Полицейских было двое — судя по их виду, отъявленные мерзавцы.
Они неизбежно должны были появиться, но теперь, хотя Сесил и ждал этого визита, у него засосало под ложечкой, когда один из стражей порядка перевернул корзинку для бумаг и сел на нее, оказавшись в каких-нибудь двадцати сантиметрах от Сесила.
— Ну что ж, — начал он, — мы попросили мистера Рейнолдса предоставить нам этот кабинет, чтобы поговорить с тобой в спокойной обстановке. Мне бы не хотелось злоупотреблять его гостеприимством, к тому же законопослушных граждан мы не трогаем. Так что давай не будем тянуть, ладно?
Сесил не знал этих двоих лично, но сталкивался с подобным типом людей всю жизнь и терпеть его не мог.
Деревенщина со сверкающими значками. Гладко выбриты, форма отутюжена, несмотря на жару, никаких пятен пота под мышками.
И тем не менее круглые дураки. Забери у них форму и значки, все эти быстроходные машины и хорошие пушки — и они с Карлом мигом сделали бы из них отбивные.
Но пока не время. Сейчас он должен прикинуться испуганным простофилей. Это хорошо. Он будет выглядеть убедительно. Не потому, что дурак, а потому, что действительно немного испугался.
— Если вы пришли из-за того фокуса, который вчера выкинул мой брат, то я сразу скажу, что ничего об этом не знаю.
Тип, сидевший на мусорной корзине, посмотрел на своего напарника, который стоял прислонившись к стене и сложив руки на груди.
— Он, наверно, думает, что у нас опилки вместо мозгов, — сказал тот, передвинув спичку из одного угла рта в другой.
— Клянусь Богом! — заныл Сесил. — Я говорю правду! — Худшее, что может быть, — это если они бросят его в тюрьму по какому-нибудь сфабрикованному обвинению, чтобы он был у них под рукой. Он должен убедить их в том, что готов к сотрудничеству. — О побеге я услышал из вечернего выпуска новостей, когда вернулся домой с работы. Я только устроился перед телевизором с бутылкой диет-пепси, как вдруг на экране появляется физиономия моего брата. Я чуть не наделал в штаны от испуга. — Он замолчал, чтобы определить их реакцию, но лица полицейских оставались непроницаемыми. — Я знаю только то же, что и все, — продолжал Сесил. — Я узнал об этом по телевизору.
