В Манхэттене Питер Хаттон считался богатым человеком, но все же одним из многих. Здесь же, судя по всему, он царь и бог.
Они проехали мимо взлетной полосы, рассчитанной на небольшие личные самолеты. Понятно, какие гости заглядывают иногда к Питеру Хаттону.
С другой стороны дороги располагалось стрельбище.
– Стало быть, Хаттон и стрельбой развлекается? – поинтересовалась Кристи.
Хаммонд усмехнулся:
– Для нью-йоркского пижона Хаттон стреляет неплохо. То есть для городского человека, – поправился он, решив, что Кристи может обидеться – ведь она тоже из Нью-Йорка. – Двое из его парней тоже неплохо стреляют.
– Неплохо для нью-йоркских пижонов? – с невинным видом переспросила она.
Хаммонд почувствовал себя неловко.
– Д-да.
– Не беспокойтесь, я все понимаю. Я выросла в Вайоминге.
– В самом деле?
Кристи кивнула.
– По вам не скажешь.
– Ну что ж, спасибо.
Охранник рассмеялся.
– Что это они делают? – Кристи показала на площадку, где трудились около дюжины плотников.
– Строят танцплощадку. Завтра будет грандиозная вечеринка!
Чуть поодаль еще дюжина человек потели вокруг огромного костра, на котором жарился чуть ли не целый бык для сегодняшней вечеринки.
Наконец дорога закончилась, нырнув под элегантную металлическую арку.
Навстречу Кристи вышел седоволосый мужчина, одетый в ковбойском стиле. Белые сапоги, темные брюки с искрой и белая рубашка с перламутровыми пуговицами были дорогими и изысканными.
– Добро пожаловать, мисс Маккенна. Меня зовут Тед Отри. Я управляющий Питера, – представился он.
Кристи одарила его профессиональной улыбкой и столь же формальным рукопожатием.
– Вы приехали вовремя. Питер как раз сейчас показывает друзьям свою новую коллекцию под названием «Сестры».
Кристи замерла.
– Какие сестры?
– Ах да, я забыл, вы же не знаете предыстории этой коллекции – Мира Бест хотела, чтобы вы смотрели на все непредвзято.
– Ну что ж, – улыбнулась Кристи, – попробую быть непредвзятой.
– Мотивы коллекции заимствованы из искусства анасазей, – продолжал Отри. – Питер здесь, в Ксанаду, сделал потрясающее археологическое открытие.
Он выдержал паузу, пытаясь произвести впечатление на Кристи, но та не спешила разделить его восторги.
– Он обнаружил древнее захоронение, – пояснил Отри. – Там были погребены две женщины, судя по всему, царского рода.
– Они и есть «сестры»?
Но Орти прервал свой рассказ:
– Впрочем, пусть лучше Питер сам расскажет обо всем. Не буду лишать его этого удовольствия. Отри провел Кристи через аккуратно подстриженную лужайку на изящное кольцо красного дерева и пригласил в огромной зал, занимавший чуть ли не полдома. Высокий, как в соборе, потолок создавал впечатление огромного пространства и придавал залу вид святилища. Две стены были сделаны из стекла, а третья представляла собой мозаичное панно из различных пород дерева. Посреди комнаты, словно алтарь, одиноко стоял камин высотой до самого потолка.
Сквозь стеклянные стены открывался живописный вид на горы. Зал заполнял мягкий дневной свет, придававший всем предметам какую-то особую красоту. Пол был тоже мозаичным.
Кристи огляделась. Среди экспонатов, выставленных в стеклянных витринах, она заметила старинную бронзовую скульптуру. «Подлинник», – уверенно определила Кристи. На стенах висели картины известных современных художников, тоже, очевидно, подлинники.
«Вот почему здесь такая охрана, – поняла Кристи. – Все вместе это потянет на несколько миллионов долларов».
Кристи переключила внимание на гостей, собравшихся в зале. Она сразу же узнала некоторых из них: Тим Кэрролл, жгучий брюнет, голливудский актер, гонорары которого составляли не меньше десяти миллионов долларов за одну картину; актриса Шеннон Прелл, подружка Тима, зарабатывавшая примерно столько же, играя сногсшибательных блондинок; Фрэнк Рорлик, писатель из Нью-Йорка, автор сверхпопулярных романов ужасов.
Других гостей Хаттона Кристи не знала, но, судя по тому, как они были одеты, это была публика столь же высокого полета. Очевидно, здешний высший свет, незнакомый тем, кто живет к востоку от Скалистых гор.
Никто не обратил внимания на Кристи, ибо взгляды всех были устремлены на одну из витрин. Кристи вопросительно посмотрела на Отри. Тот молча поднес палец к губам.
– …так что все свидетельствует в пользу того, что эти две женщины принадлежали к высшей аристократии. В могиле найдены изумительные украшения: несколько килограммов изделий из бирюзы и около шести тысяч изделий из Черного янтаря. Туловище черепахи, которую вы видите, сделано из твердого глинистого сланца, встречающегося только на островах Королевы Шарлотты в Британской Колумбии. Для инкрустации использован калифорнийский перламутр. Мои археологи сказали, что в захоронении должна быть вторая такая черепаха, поскольку наши «сестры», очевидно, были жрицами. Можете себе представить, как мне не терпится найти вторую черепаху!
В лекторе Кристи узнала Питера Хаттона. Высокий, стройный, с волнистыми волосами, он был безупречно сложен, обладал улыбкой сибарита и голосом бродаейского актера, которым поначалу хотел стать, однако быстро понял, что в качестве модельера он сможет зарабатывать больше.
– Жемчуг, – продолжал Хаттон, – добыт из раковины моллюска, называемого «морское ухо». Ближайшее место, где встречается этот моллюск, – Малибу.
Гости восторженно ахнули.
– Данная находка свидетельствует о том, что империя Чако была достаточно сильной, чтобы приобретать драгоценные материалы за тысячу миль, а ее ремесленники отличались изысканным вкусом и мастерством. Произведения искусства, созданные ими, не уступают найденным в гробнице Тутанхамона.
Хаттон сделал эффектную паузу и улыбнулся своей знаменитой улыбкой.
Интересно, нравится ли Джо-Джо быть рядом с таким красавчиком или между ними существует соперничество?
– Эта находка вдохновила меня, – рассказывал Хаттон, – не только как художника. Она поможет всем нам лучше понять культуру древних обитателей американского континента. До сих пор об ана-сазях было почти ничего не известно. Теперь же приходится признать, что тысячу лет назад существовала обширная империя, простиравшаяся от пустыни Нью-Мексико до плато Колорадо и обладавшая высокой культурой.
Хаттон оглядел гостей, наслаждаясь эффектом, который производили его слова. Наконец он заметил Кристи.
– Извините. – И прошел к ней через весь зал грациозной походкой манекенщика. Хаттон был не во вкусе Кристи, однако она с удовольствием смотрела на него – как на хорошее произведение искусства.
