— За хорошие деньги скорректировала?
— Да, за хорошие. А вообще-то она классом пониже, чем Лола. Видно, что образования у нее никакого, и стихи она небось не пишет. И говор у нее простонародный — «положь деньги сюда, девонька».
— Наверное, у нее хороший секретарь — в ее рекламке нет грамматических ошибок. А вообще-то, прочитав эту чушь насчет лекарства от СПИДа и вообще от всех болезней, я вспомнила одну мороженщицу со Смоленской площади. Она свихнулась и написала трактат о гриппе, о том, что у микроба гриппа есть зуб и он этим зубом вгрызается в человеческое тело, а она придумала способ, как его выгрызть обратно. С этим трактатом она пришла в Первый мединститут, а там ей посоветовали обратиться в организацию, где именно этим занимаются, и дали адрес. Так она своим ходом притопала в Кащенко, и ее тут же положили в отделение для буйных — она была тогда в мании. Нам ее показывали на лекции для студентов психфака. Она все еще пребывала в убеждении, что ученые там проверяли ее гениальную теорию, чтобы подтвердить ее правильность.
— Не думаю, что Римма Петровна — сумасшедшая. А впрочем, кто ее знает… Но в одном, мне кажется, она была права — она сказала, что мне грозит опасность, и если я переживу эту неделю, то буду жить долго.
Я не стада с ней спорить — ее невозможно было переубедить, что убийцы охотятся за мной, а не за ней.
Еще один экстрасенс из ее коллекции в моем представлении был похож на Акакия Акакиевича. Такой несчастный, замученный человечек, аккуратно, но бедно одетый, с аккуратными накладками-заплатами на рукавах пиджака. Мне было непонятно, куда он девает деньги — неужели жена все отбирает? Впрочем, ему было просто трудно сводить концы с концами: клиентуры у него было заметно меньше, чем у ясновидящей мирового класса, а арендную плату дворец брал немалую.
Одному я была рада — теперь Виолетта ходила по экстрасенсам без меня, я, честно сказать, порядком устала от личного общения с ними. Зато теперь я могла над ними смеяться заочно, не боясь кого-то обидеть, а что касается Виолетты, то она предпочитала смеяться вместе со мной.
Как-то раз я приехала к Аргамаковым с жуткой головной болью и попросила у Виолетты таблетку. Виолетта сказала мне, что у нее есть кое-что получше, чем эта химия, и торжественно распахнула дверцу секретера. Там, где должны стоять книги, выстроились в ряд аптечные пузырьки темного стекла; на каждую бутылочку была наклеена этикетка.
— Так, где у меня средство от головы? — произнесла вслух Виолетта, отыскивая нужный ей пузырек.
— Что это? — Я, конечно, плохо отношусь к химии, но еще хуже — к неопознанным, неизвестно откуда прилетевшим объектам.
Виолетта заметила, как я напряглась, и с улыбкой заявила:
— Не бойся, это не яд! Это всего-навсего настойка из лечебных трав, заряженная биологической энергией. Выпей — и через минуту у тебя все пройдет.
Она налила мне настойку в маленькую коньячную рюмочку, и под ее пристальным взглядом я выпила эту жидкость, чувствуя себя так, как чувствовала бы себя служанка Лукреции Борджиа, если бы ее госпожа милостиво решила бы ее полечить — не перепутала ли мадам Лукреция, где у нее хранятся яды и где панацеи?
Однако Виолетте не суждено было стать придворной отравительницей; жидкость оказалась солоноватой на вкус, но никак на меня не подействовала. Но голова болела все сильнее и сильнее, и я уже готова была бежать в аптеку, но меня спас Витя — у него в кармане оказался цитрамон, самый банальный цитрамон, и во Дворец культуры на свидание с Вадимом я отправилась с головой, прозрачной, как горный ручей (эту формулу из руководства по аутогенной тренировке я повторяла как заклинание, но без цитрамона она почему-то на меня не действует).
Выяснилось, что эти пузырьки наполнены жидкостью на все случаи жизни и попали к Виолетте прямиком от Акакия Акакиевича. Там было средство от бессонницы, от боли в животе, от раздражительности… Какие-то настойки надо было пить три раза в день, какие-то — только при недомогании. Виолетта утверждала, что ей они хорошо помогают.
— Просто ты себе внушила, что они тебе помогают, это эффект самовнушения. А я вот не верю, и мне это не помогает. Чувствую, энергии у этого Акакиевича недостает, небось жена ее всю у него высосала.
— Ты думаешь? Ты, наверное, права, у него действительно вид какой-то несчастный. Такой весь замученный жизнью… Кстати, это кое-что мне напомнило. Слушай, тут мне рассказали про потрясающего экстрасенса, только попасть к нему почти невозможно. Пока ты позавчера флиртовала с Вадимом, я познакомилась в «Дороге от себя» с одной женщиной, и она мне рассказала замечательную историю.
— Извини меня, мне-то казалось, что с Вадимом флиртуешь ты.
— Это не важно, в конце концов обе мы женщины, и ты меня не убедишь, что ты с ним не кокетничаешь. А если он в меня влюблен, это его личное дело и меня никак не касается. Но не отвлекай меня, а то я уже забыла, о чем это я… Ах да, так вот, примерно месяц назад эта дама шла по улице, и вид у нее был как у наших русских баб, таскающих бесконечные сумки, только еще более замученный, чем обычно. И вдруг ее остановил пожилой мужчина располагающей наружности и сказал, что ей необходимо отдохнуть, снять с себя стресс и он ей в этом поможет — он живет здесь недалеко. И ты представляешь, она забыла про своих голодных родных и отправилась за ним. Он действительно жил неподалеку, не ограбил ее и не изнасиловал, а вылечил, впрочем, она была в относительной безопасности — денег у нее при себе не было, только продукты, а что касается использования ее в другом смысле… Ты бы ее видела, страшна как смертный грех, может любого мужчину превратить в импотента. Так вот, он привел ее к себе домой, заставил снять плащ и поставить сумки, усадил в удобное кресло и попросил ее ничего не делать, просто отдыхать, а сам кружил вокруг нее и делал какие-то странные движения руками. И что ты думаешь, через двадцать минут она почувствовала себя так, как будто заново родилась, и готова была летать. Она обратилась к экстрасенсу — он ей представился как Антон Иванович — с предложением сбегать за деньгами, но Антон Иванович заявил ей, что за деньги он не лечит, а подошел к ней только потому, что увидел, как ей плохо. Та с тысячей благодарностей отправилась к себе домой, но заряда ей хватило только на несколько дней, и через неделю она отправилась по адресу, который постаралась запомнить. Но никто ей не открыл. Она снова зашла туда через несколько дней, и на этот раз в квартире оказался молодой человек. Он сообщил моей знакомой, что Антон Иванович здесь не живет, а только изредка останавливается, когда приезжает по делам в город. Живет же он в избушке в каком-то глухом лесу, чтобы на лоне природы черпать энергию из ноосферы. Как найти его, парень не знает, приема пациентов Антон Иванович не ведет; но тут моя болящая так взмолилась, что он обещал выяснить, что сможет, к велел прийти ей через неделю…
