кардиологии, борясь за жизнь. В состоянии стойкой декомпенсации... То есть своей жене Юргис посчитал необходимым заткнуть рот деньгами, а на меня денег не хватило у них?
‒ Нет, нет! Это все неправда! О чем вы говорите? Я отдаю теперь холдингу эти долги. Работаю, зарабатываю на тендерах, чтобы поскорее выплатить. Почему вы не спросили меня, не открылись? ‒ Анну возмутила хитрость и лживость Юргиса. Неужели с этим человеком она прожила столько лет?
‒ Я вернулся в Красноярск после смены фамилии... Нашёл вас и стал следить! ‒ Анна вскрикнула, закрыв глаза руками.
‒ Простите меня! Простите! Но я... я... ‒ он вскочил с кресла.
‒ Тише! Андрей, не пугайте меня! Успокойтесь...
‒ Я хотел отнять у вас деньги и похитил Марину!
Анна вскрикнула от неожиданности. Слезы хлынули из её глаз. Андрей протянул ей салфетку и продолжил.
‒ Простите меня... Я не встречал более честного и доброго человека, чем вы! Я поздно понял, что меня обманули! Оболгали вас... Я отпустил Марину на третий день, когда до меня дошло, что денег у вас нет. И все, что говорила Нина, ‒ чудовищная ложь...
Анна оцепенела от волнения, ей не верилось: неужели такое возможно?
‒ У меня только один вопрос: почему вы не открылись мне? Почему?
‒ Безоговорочно верил Нине. Считал её слово не подлежащим сомнению! Она сказала, что вы участвовали в каком-то преступлении вместе с Юргисом, бросили своего ребёнка... Черт! Она говорила так правдиво, что мне хотелось уничтожить вас!
Страшная догадка внезапно осенила Анну. Ведь Нина действительно говорила о жене Юргиса, только не о ней, а о Виталине!
‒ Андрей, как вы сейчас чувствуете себя? ‒ с волнением спросила Анна.
‒ Неплохо, а что вы хотите?
‒ Я хочу, чтобы вы дали показания. Заявление на вас я писать не буду. Вы не навредили Марине и всё это время были преданы мне. Мне очень горько и больно, не спорю... Я считала вас другом. ‒ Она продолжала смахивать слезы салфеткой.
‒ Пожалуйста, простите меня! Я не подведу вас никогда больше! Не посмею навредить вам или вашей семье, ‒ Андрей ждал её вердикта.
‒ Как, как я теперь смогу верить вам? ‒ всхлипывала Анна.
‒ Анна Александровна, обещаю, что вы не пожалеете, если оставите меня работать с вами! Я наказываю себя сам ежедневно муками совести... Мне очень жаль...
Анна плакала тихо, беззвучно, вытирая слезы. Андрюша сидел совершенно потерянный, понуро опустив голову. Наконец, он встал и с твёрдой решимостью произнёс:
‒ Где ваш следователь? Я дам показания и отвечу за свои поступки перед судом!
В этот момент в кабинет Анны вошёл Игнат, а следом за ним – встревоженный Борис. Он бросился обнимать плачущую Аню, кидая гневные взгляды на Андрея.
Игнат развернул удостоверение помощника следователя. Андрей, как оказалось, ничуть не удивился и покорно сел к столу для дачи показаний.
Игнат, помедлив, вытащил протокол допроса и диктофон из тумбочки, который незаметно туда положила Анна.
‒ Андрей Валентинович, вам известно, куда скрылись Нина и Юргис?
‒ Нет, конечно. Она не сказала. Понятия не имею, ‒ ответил Андрей.
‒ Скажите, вы ещё знаете что-нибудь? Кому в голову пришла идея с подставными фирмами?
‒ Поймите, я не знаю ничего, ни про фирмы, ни про то, как они все это провернули.
Анна успокоилась и задала Андрею вопрос, который все это время мучил её:
‒ Андрей, вспомните, что ещё рассказывала вам Нина о жене Юргиса? Зачем понадобилось оформлять часть денег, как займ? Какой в этом был смысл, если они планировали ограбление? ‒ Андрюша задумался на мгновенье, вспоминая их разговор.
‒ Сказала только, что она, то есть вы... дрянная женщина, бросившая ребёнка. Преступница и убийца, которая шантажирует ее любовника. Черт бы его побрал! ‒ гневно процедил Андрей. Игнат ничего не понимал из сказанного, и Анна пояснила ему:
‒ Игнат Сергеевич, Марина ‒ дочь Юргиса от первого брака. Я оформила свои родительские права, предъявив отказ от материнских прав первой жены Юргиса ‒ Виталины Рауде.
‒ Господи, но я же этого не знал! ‒ сокрушался Андрей. ‒ Нина не называла её по имени, говоря о ней.
Игнат позвонил Лисицыной. Очевидно, в круге подозреваемых в ограблении появилась новая фигура.
‒ Валентина Васильевна! Нужно подавать в розыск Виталину Рауде, других данных нет у меня, ни даты рождения, ничего больше.
Анна встрепенулась, вспоминая на ходу, что в отказе от материнства были все её данные, пообещала Игнату найти этот документ дома и предоставить.
Андрей сидел, понурив голову. Он стал, наконец, свободно дышать после этого тягостного признания Анне. Его посетила мысль, что Игнат достанет сейчас наручники и арестует его, но тот только протянул протокол допроса для подписи.
‒ Вы уходите? И не станете задерживать меня? ‒ недоумевал он.
‒ Нет, Андрей Валентинович, мы не можем вас привлечь. Вы отпустили похищенную добровольно, не причинив ей вреда. В этом случае дело не возбуждается. Если только Анна Александровна захочет подать...
‒ Нет, что вы... Мне хватает вполне допросов и дел, в которых я выступаю как свидетель, ‒ она успокоилась, наконец. Тягостная, жестокая правда была для неё куда лучше, чем неведение.
Игнат уехал в управление. Андрей поплёлся в свой кабинет, ожидая реакции Анны. Он боялся, что Аня выгонит его с работы, а ему этого очень не хотелось. Телохранитель Бориса вышел в холл, чтобы не мешать хозяину утешать свою невесту.
Наконец, они остались вдвоём. Борис нежно прижимал её к себе, плачущую, утирая её слезы ладонью.
‒ Выйдешь за меня, родная? ‒ промолвил он, наконец. Анна улыбнулась, прижавшись к его груди.
‒ Ты же вчера спрашивал? ‒ спросила она. Он обхватил её лицо ладонями и поцеловал. Нежно, успокаивающе. Анна обвила его шею руками, путаясь в его густых волосах. Борис оторвался от её сладких трепетных губ и произнёс:
‒ Нас ждут в ЗАГСе... Пока ты разговаривала со своим провинившимся чудаком, я обо всем позаботился! ‒ улыбнулся он.
‒ Поедем подавать заявление? ‒ уточнила она.
‒ Нет, поедем жениться...
– Я не смогу стать матерью... – выдохнула она. – Считаю, что обязана предупредить тебя.
– Не волнуйся... Мне не нужны дети. У меня есть взрослая дочь и племянник, которого я вырастил, как сына, – успокоил её Борис.
‒ Борь, давай просто заявление подадим и все, а свадьба, как положено, через месяц?
‒ Ты же
