«А ты просто вспомни, просто вспомни всех, кому ты давала. Вплоть до самого первого».
— Первого, — прошептала Рина и медленно опустилась на пол. — Джош! О господи, Джош!
Без пяти минут восемь Рина постучала в дверь Бо и продолжала стучать, пока он не открыл.
Глаза у него были заспанные, волосы с одной стороны были примяты, с другой — стояли дыбом. На нем ничего не было, кроме синих боксерских трусов и хмурого выражения лица.
— Мне надо с тобой поговорить.
— Да-да, конечно, заходи, — проворчал он, когда она проскользнула в дом мимо него. — Присаживайся. Может, позавтракаешь? Я к твоим услугам.
— Мне жаль, что пришлось тебя разбудить. Особенно после такой ночи, но это очень важно.
Бо пожал плечами и выругался, когда боль пронзила раненое плечо. Выждав несколько секунд, он поплелся в кухню, вынул банку кока-колы из холодильника и начал жадно пить.
— Я также знаю, что ты на меня зол, — продолжала Рина. Ей понравился собственный тон: прямо как у ее учительницы начальных классов. — Но сейчас не время вести себя по-детски.
Его припухшие от недосыпа глаза прищурились. Он показал ей средний палец.
— Вот это, — сказал Бо, — было бы по-детски.
— Хочешь подраться? Прекрасно. Но я запишу тебя на более поздний час. Это официальный разговор, я хочу, чтоб ты слушал меня внимательно.
Бо плюхнулся на стул и махнул рукой: валяй, мол, я слушаю.
Рина видела недовольство, усталость, боль, но жалеть его она не собиралась — у нее просто не было на это времени: это не стояло в повестке дня.
— У меня есть причины полагать, что связь с этим поджигателем уходит гораздо дальше в прошлое, чем мы раньше думали.
Он отпил еще глоток.
— Ну и что?
— Я исхожу из телефонных разговоров с ним, включая последний, сегодня рано утром.
Бо с такой силой стиснул банку, что смял ее.
— Значит, он разбудил тебя с утра пораньше, а ты решила поделиться радостью и подняла с постели меня?
— Бо!
— Да иди ты! — Бо произнес это устало, без запальчивости, с трудом оторвался от стула и подошел к шкафчику. Открыв его, он вынул пузырек «Мотрина», вытряхнул несколько таблеток себе на ладонь и бросил их в рот, как леденцы.
— Болит?
Бо устремил на нее стальной взгляд, запивая таблетки кока-колой.
— Да нет, мне просто нравится запивать «Мотрин» классической кока-колой. Завтрак чемпионов.
Что-то оборвалось у нее внутри.
— Да, я вижу, ты здорово на меня зол.
— Я зол на тебя, на всех мужчин и женщин, маленьких детей, разнообразную флору и фауну планеты Земля и других планет Вселенной, где, как я верю, существует жизнь, потому что мне удалось поспать минуть пять, не больше, и все тело у меня болит и стонет.
Рина увидела на его теле множество синяков, ссадин, царапин. Она насчитала немало таких и у себя на теле, но его состояние было куда хуже. Еще бы: он же принял главный удар на себя, закрывая ее своим телом.
Рина собиралась быть деловитой и краткой, изложить ему самую суть, не вдаваясь в детали. Но теперь, глядя на его сердитые глаза, встрепанные волосы, несчастное, избитое тело, она решила сменить тактику.
Даже ее строгая учительница начальных классов подула на больное место и поцеловала ее, когда она ободрала коленку на игровой площадке.
— Почему бы тебе не присесть? Я соберу тебе что-нибудь поесть, приложу лед. Не нравится мне это колено.
— Я не голоден. Там есть пакет мороженых овощей.
Ей выпало на долю немало ушибов и синяков, она прекрасно понимала, для чего нужны мороженые овощи. Вынув их из морозильника, Рина положила холодный компресс ему на колено.
— Мне очень жаль, что все так случилось. Мне очень жаль, что твой грузовик взорван. И зря я на тебя наехала, когда ты сказал отцу то, что я не готова была сказать. — Рина села, поставила локти на стол, устало потерла ладонями глаза. — Мне очень, очень жаль. Прости меня, Бо.
— А вот этого не надо. Как я буду срывать на тебе зло, если ты заплачешь?
— Я не буду плакать. — Но ей пришлось вынести жестокую внутреннюю битву, чтобы сдержать слово. — Все еще хуже, чем я думала, Бо. И ты вовлечен во все это из-за меня.
— Насколько все хуже? Что ты имеешь в виду?
— Мне надо позвонить. — Рина вынула сотовый телефон. — Это займет больше времени, чем я думала. Можно мне тоже баночку? — Она кивнула на его кока-колу.
Бо кивнул.
— О’Доннелл? — Рина встала. — Я задержусь еще на полчаса. Немного опоздаю.
Открыв холодильник, Рина увидела несколько банок диетической кока-колы вперемежку с классической, которую предпочитал сам Бо, и поняла, что это куплено специально для нее. К глазам подступили глупые слезы.
— Нет, не буду. Увидимся через полчаса.
Рина отключила связь и снова села. Открыв жестянку, она взглянула на Бо.
— Несколько лет назад я кое с кем встречалась. Какое-то время он был моим парнем. Это тянулось месяца четыре. Он был не из тех, с кем я обычно встречаюсь. Слишком светский, слишком требовательный. Но мне хотелось перемен, и он оказался самым подходящим. Он был помешан на престиже: ездил на «Мерседесе», носил итальянские костюмы, знал, какое вино к какой еде полагается. Мы пересмотрели кучу фильмов с субтитрами [43], которые, я уверена, понравились ему не больше, чем мне. Мне нравилось быть с ним, потому что я чувствовала себя женщиной.
— А в другое время кем ты себя чувствовала? Пуделем?
— Настоящей женщиной, — уточнила Рина. — Капризной, кокетливой, непредсказуемой. — Она пожала плечами. Столько лет прошло, а ей все еще было немного стыдно. — Мне надо было сменить ритм. Я позволяла ему выбирать рестораны, принимала его планы. Для меня это был краткий отдых. В моей профессии приходится все время быть начеку и нельзя себе позволить иметь слабости. Надо все подмечать, надо многое делать. Ну, в общем, наверное, мне хотелось чего-то совсем другого…
— Не могли бы мы притормозить на этом месте? Думаешь, это он тебе звонит?
— Нет. Теоретически это возможно, но я уверена, что это не он. Он финансовый аналитик, раз в две недели делает маникюр. Сейчас живет в Нью-Йорке. Как бы то ни было, наши отношения дошли до того, что он начал меня раздражать. Я все пустила на самотек, потому что… Сама не знаю почему. Да ладно, это неважно. В тот вечер, когда я получила свое первое дело как детектив, мы с ним повздорили. Он меня ударил.
— Что? — Бо поставил свою жестянку на стол. — Что?
— Погоди. — «Расскажи ему все, — сказала себе Рина. — Всю унизительную историю». — Я подумала, что это вышло случайно. Сам он так и сказал. У нас был бурный разговор, мы двигались, жестикулировали, я подошла к нему сзади и попала под руку. Это могло быть случайностью, и я поверила, что это случайность. До следующего раза.
