– Не люблю капсулы, – сказал Лерой.
– Перестань паясничать.
– А если я откажусь, – сказал Лерой, стоя спиной к Марти, – что ты сделаешь?
– Тебе не понравится.
– Но я ведь и так знаю. Где-то здесь мешок с молнией для переноски трупов. Ты положишь меня в багажник и отвезешь в какое-нибудь романтическое место в лесу, да? Я всегда знал, что ты дурак. Но не предполагал, что ты бессердечный дурак.
Неожиданно Лерой качнулся, схватился за бок, и припал на колено.
– Перестань паясничать, – повторил Марти. – Это что, очередной трюк?
Лерой не ответил. Он попытался встать на ноги и вдруг неуклюже завалился на бок.
Марти поднялся и подошел.
– Эй. Лерой? Алё? Черт.
Он подозревал, что это ловушка. Присесть на корточки было боязно. Но он все равно присел.
– Эй, партнер.
Он потрогал плечо Лероя. А затем шею. Странный пульс. На морде синяки. Часть морды покрыта засохшей кровью.
– Даже не верится, – сказал Марти.
Он перевернул Лероя на спину. Лерой открыл глаза.
– Ребра, – сказал он.
Марти разорвал на Лерое рубашку и потрогал ребра.
– А … ы! – сказал Лерой. – Больно.
– Два сломаны, – Марти нахмурился. – Что там случилось у тебя?
– Просто представь себе, что я пожимаю плечами, – ответил Лерой.
– Дай-ка я тебя перетащу в кровать.
– Да, хорошо. Давай. Почему бы тебе просто меня не пристрелить?
– Я не собирался в тебя стрелять, – соврал Марти. – Что ты … действительно так думал? То есть, я все это время терпеть тебя не мог, конечно, но мы прошли через многое вместе…
– Многое? – сказал Лерой. – Слушай. Можешь сказать свиньям в Лангли, и другим свиньям в Общих Сведениях, что я знал, что это произойдет, и единственное, о чем сожалею – так это о том, что не смогу посмотреть, как их выгоняют, и как они живут после этого, и как спиваются.
– Ты бредишь, – сказал Марти, не очень слушая. Он был занят осмотром повреждений.
– В таком состоянии тебе нельзя никуда идти или ехать, – сказал он.
Несколько часов спустя Марти остановил машину у края рощи в Апстейте. У рощи была плохая репутация. Он открыл багажник, вытащил мешок, расстегнул на мешке молнию.
– Нужно выкинуть мешок, – объяснил он.
Еще через час, придорожный мотель в нескольких милях к северу от Таксидо принял двух гостей мужского пола – черного, заплатившего за комнату, и белого, который был очень пьян. Оказалось, что черный гость – просто наносит визит, и сейчас уедет.
– Мой друг нуждается в отдыхе, – сказал он. – Пожалуйста не тревожьте его до послезавтра. Он трое суток не спал.
В номере Марти опустил Лероя на кровать.
– Вот что, партнер. Я приеду тебя проведать дня через три. Чтобы тебя здесь не было. Пистолет из твоего чемодана я вынул. Ни в какие восточнобережные аэропорты не суйся. Вежливость требует, чтобы ты сперва пересек канадскую границу. Ты никогда больше не покажешься нигде на планете под своим собственным именем. Никогда. Если покажешься, я окажусь следующей мишенью, и даю тебе слово, что до того, как меня убьют, я убью тебя. Больше всего на свете я ненавижу откровенную неблагодарность. Ты – мертв, тебя нет. Ясно?
– Нет, – сказал Лерой.
– Что именно следует пояснить?
– Ничего не надо пояснять.
Марти почувствовал, что запястье ему сдавили стальной хваткой. Он так удивился, что забыл среагировать. Крутанувшись на спине, Лерой ухитрился ударить его ногой в голову, не поднимаясь с кровати. У Марти потемнело в глазах. Когда в голове прояснилось, он осознал, что прикован наручниками к трубе в углу, через которую в ванную подается горячая вода. Каким-то иррациональным способом Лерой вернул себе часть сил, пока лежал в багажнике.
Лерой, прихрамывая, прошел к стенному шкафу, рванул дверь и вытащил чемодан.
– Пистолет я свой забрал, – сказал он, – и твой тоже. И машину забираю. Имя мое мне нравится и я его не сменю.
– Не будь дураком, Лерой, – сказал Марти. – Ты знаешь, что долго это продолжаться не может. За тобой гоняются две конторы.
– Сомневаюсь, – сказал Лерой. – В твоей конторе новая метла, парень пытается прибрать слегка. Твоя жалкая попытка меня ликвидировать – это контора икнула бюрократически, в последний раз. Твоя не менее жалкая попытка меня спасти кладет начало новой эре. Новая эра наступает каждые четыре года. Какой-то чудик, яростно жующий резинку, появляется, смотрит, думает, и говорит, брезгливо кривясь – а что это все значит, что за бардак? И решает прибрать в помещении. Толком никогда ничего не получается, но некоторые документы все-таки выбрасываются. Спорим, что меня уже вычеркнули из списка проблем первой и второй важности в Общих Сведениях? И, правда, Марти, если бы федералы действительно хотели меня убрать, они бы послали вовсе не тебя. Гражданского ты можешь уложить. Но с профессионалом тебе не тягаться.
– Это не…
– Неправда? Нет, правда. Подумай. Я знал, что в квартире кто-то есть до того, как шагнул на крыльцо. Ждать агента внутри – глупо. Дилетантство.
– Слушай, Лерой, я тебя сюда привез, и ты жив, мужик. Отцепи меня от трубы. Если меня здесь найдут … знаешь ли…
– Никто тебя не тронет, кретин. Если бы тебе доверили убрать какого-нибудь премьер-министра, и все бы ходили по колено в уликах – тогда другое дело. Просветлись, Марти. Парни наши не всегда дураки. У них бывают озарения. Счастливой тебе жизни, Марти.
– Это неблагородно, Лерой. Сам понимаешь. Отцепи меня.
– А я вообще не очень благородный человек.
– Я тебя сюда привез, я рисковал карьерой и репутацией…
– А мне насрать на твою карьеру и репутацию. Ты ждал, что я отравлюсь, и ты позволил бы мне это сделать. И ты был готов меня пристрелить, если я откажусь.
– Нет. Я бы не стал стрелять…
– Расскажи это своему начальству.
– Ты неблагодарная свинья.
– Вот это правильно. И заткнись, пожалуйста.
Лерой поморщился. Потом застонал. И, наконец, зарычал. Подхватив чемодан, он снова зарычал.
– Знаешь что, Марти? Грррр … Я бы мог тебе прямо сейчас свернуть шею. Почему нет? А? – он бросил чемодан и приблизился к Марти. – Я во всех списках значился. А Ладлоу – ни в одном. Я нашел его. Благодарность? Он меня выключил, а потом сломал мне ребра и переаранжировал некоторые черты лица. И где же ваша благодарность?
– Отпусти меня, – сказал Марти. – Сними наручники.
– Нет. Я хочу, чтобы тебя нашли именно здесь. Ради этого я сам им позвоню через час или два. И скажу, где искать.
– Ты этого не сделаешь.
– Уж поверь. Сделаю.
– Зачем?
– Ты мне давеча говорил, что все это время терпеть меня не мог. Марти, старик, я тоже тебя терпеть не могу. Ну, пока.
