Глава 6. Настя
На мою идею познакомить с ним сына Витя ответил:
- Знакомь.
- Ну, не как с…, - я замялась, не зная, каким словом его обозвать.
Но он сам меня выручил:
- Понимаю, ни слова о нас?
По лицу он совсем не обиделся. Но по голосу…
- Вить, просто рано ещё, понимаешь? – я взяла его руку.
Большую и чуть потемневшую, от вечной возни под капотом. Он всё время надраивал их, свои руки! И касался меня уже чистыми.
- Я всё понимаю, Насть, - он поймал меня, сплёл наши пальцы, - Сам таким был, - прошептал мне на ушко.
- Каким? – уточнила с улыбкой.
Витя задумался, глядя поверх меня:
- Ну, молодым и горячим.
- А ты и сейчас такой, - ответила я и уткнулась в его пахнущий маслом рукав.
- А ты? – отодвинулся Витя, - Ты, думаешь, взрослая?
- Конечно! – хмыкнула я убеждённо.
- Нуу, - он задумался, - Если взрослость определяется наличием детей, тогда да.
Я усмехнулась. Ещё бы!
- А если наличием мозгов…, - продолжил загадочно Витя.
Я отстранилась:
- То что? Что ты хочешь сказать? Что у тебя их значительно больше?
Он приосанился. Мотнул головой:
- У меня и голова покрупнее.
Я, смеясь, потянулась к нему. Постучала по лбу кулачком:
- Тут кость! Как у горных козлов. Да и только!
- Это что за намёки? – обиделся он, - Называть меня парнокопытным не позволю! Хотя…
Он развернул меня задом, облокотил о капот своей Хонды. Которую, наконец, починил!
- Где тут у козочки вымя? – игриво куснув, он нащупал подол моей куртки.
- Прекрати! – заелозила я, распаляя его ещё больше.
Сиденье авто уже было изучено нами. И заниматься безудержным сексом в его тесных пределах удавалось с трудом. Как правило, Витя себя ограничивал только прелюдией. А самое «сладкое» предпочитал отложить на потом.
- В кроватке удобнее, - говорил он не раз. И я была с этим согласна!
Каморка его обрела новый вид. Он оборудовал спальное место. Кровать представляла трансформер. В обычное время он прятался в стену. А, когда приходил его час, Витя, как фокусник, дёргал за ручку. И дверца в стене превращалась… Превращалась в удобное ложе на пару персон.
- Мадемуазель, - приглашал он прилечь.
И я торопливо спешила к нему, принимая загадочный вид «мадемуазели»...
Вечером сын, после целого дня, проведённого с Витей, так и брызжет азартом:
- Он прошаренный! Клёвый чувак!
Я кладу ему мясо и рис:
- Подружились?
- Ага, - сын глотает, почти не жуя.
Он растёт на глазах. Подкачался слегка. Обзавёлся девчонкой. Таня зовут. Нормальное имя! И вкус у него, не в отца. Фотографию мне показал. Упросила! Милая девочка, ямочки на щеках. Взгляд смущённый, из косметики – только помада.
На вопрос: «Познакомишь?», - ответил:
- Да ну! Это так, не всерьёз.
Хотя тут же, его нездоровый румянец опроверг эту фразу. В этом возрасте всё «по-серьёзке»! Это потом начинаются деньги и быт. И вопросы: «А кто я тебе?».
- Он в машинах шарит, - делится сын, - В следующую субботу будем движок старой Мазды разбирать.
Я про себя улыбаюсь. Забавно! В субботу. Когда Самойлов придёт на «свидание» к дочери. Его сын будет делать шаги в направлении цели. Той самой, которую папа отверг! В компании мастера Вити. Который, по совместительству, любовник его бывшей жены. Случайность? Едва ли!
- Я очень рада, что всё получилось, - улыбаюсь, кладу себе меньшую порцию.
Диета превыше всего! И так по дороге домой из отдела купила себе шаурму. Только Машке ни слова! И не только из-за фигуры. Просто, с тех пор, как она распрощалась с Рубенчиком, не может смотреть на неё. Не то, что есть…
- А ты откуда его знаешь? – интересуется сын, между делом.
Я жую, и пытаюсь блюсти легкомыслие:
- Он машину мою ремонтировал. Я обронила, что сын хочет стать автослесарем. А он намекнул, что не прочь провести мастер-класс.
Дениска кивает. И я с облегчением думаю: «Фуф! Пронесло». Не говорить же ему, что мы спим?
- Спасибо, ма! Ты супер! – улыбается сын во весь рот, и суёт в него мясо.
В дверях появляется Динка. Принцесса, каких поискать! Недавно меня уболтала купить ей хайлайтер и фиксатор бровей. Я и сама, зафиксировав брови, удивилась тому, как красиво лежат. А доча сказала, что я всё неправильно делаю! И обещала накрасить меня, как-нибудь…
- Неужели? А я уж думала, вам ужин нести прямо в спальню, - произношу я с иронией.
- Не хочу мясо, - кривится Дина, когда я кладу на тарелку куриную ножку.
Деня хмыкает.
- Ешь давай! А то сиськи не вырастут, - бросает он через плечо.
- Фу! – изумляется Дина, - Пошляк!
«Мои котики», - думаю я. И, поев, поручаю дочурке вымыть посуду. Она тут же канючит, кивая на брата:
- Пусть сам убирает свой срач! Вон, весь стол заплевал!
- Это не мужское дело, - объявляет сынуля.
- А ты не мужик! Только жалкая копия, - фыркает Динка.
- Прекратите! – строго толкаю обоих.
Заставляю Дениса помочь. А сама иду в спальню. Не терпится Витю услышать!
- Ну, что, надоел тебе мой спиногрыз? – вопрошаю, ложась на подушки.
- Шутишь? – он тихо смеётся, - Прошаренный малый!
«Так вот откуда это словечко», - с упоением думаю я.
- Подучу его! Так он меня ещё за пояс заткнёт, - говорит Витя.
И я даже слышу, как он улыбается. Как садится за стол. Как скрипит под ним кресло.
- Я соскучился, очень, - меняет тональность.
И я закрываю глаза.
- Я тоже соскучилась, - отвечаю ему.
- Ты сейчас занята?
- Нет, отдыхаю.
- Может, приедешь? – произносит он, зная, что нет.
- Поздно уже, - отвечаю с грустинкой.
Он вздыхает:
- А что сейчас делаешь?
- На кровати лежу, - признаюсь.
Он реагирует молниеносно:
- Ух, ты! А что на тебе?
Я усмехаюсь:
- Халатик из шёлка.
Не говорить же ему, что на мне не по возрасту милый костюм? Штаники серого цвета, в сердечках. И футболочка с зайцем во всю ширину.
