Степан уже ждет меня с погруженными на телегу погибшими, я несу в руках блокнот, следуя за мужчиной, стараюсь не смотреть на телегу. Путь повторяется снова и снова. Сегодня среди тел был ребенок, от этого внутри все сжалось, и весь обратный путь до госпиталя я проплакала.
Дивионец при моих коротких визитах выглядел одинаково. Только лицо перестало быть таким мертвецки бледным. Этой ночью его зов раздавался совсем тихо, от его состояния ли это зависело, не знаю.
Когда работа была окончена, я спросила у тучной медсестры, где можно взять воду, чтобы помыться. Да и мага не мешало хотя бы от пота протереть.
- У нас есть баня, - отвечала она. - Но туда только лекарей пускают. Простые помощники набирают воду из колодца, что около бани. Там и ведра есть, бери. Но не больше двух за раз. Все хотят после такого отмыться, - она пролистала списки. - Завтра поможешь еще с выносом нечистот, - я кивнула. - Отдохнешь после ужина часик и ко мне, покажу все.
- Хорошо, а можно ткань какую взять?
- Да, видишь, там платье лежит? - она указала в уголок на тумбу. - Оно порвано и пойдет на тряпки, много не бери.
Выйдя из ее палатки, поспешила к колодцу, где, набрав холодную воду, дотащила тяжеленные ведра до своего места. Дала воде немного постоять, чтобы не такой холодной мыться. Первым делом убрала одеяло с парня, обтерла его тело. Нужно завтра у медсестры попросить рубаху хотя бы да портки.
Выставила ведро грязной воды на улицу, второе поставила ближе к своей койке. Сняла фартук, косынку, потом опустила платье, открыв верхнюю часть тела. Взяла чистую ткань, намочила, выжала и аккуратно провела влажной тканью по рукам, стирая пепел, пот и грязь. Сначала омыла руки, потом - шею и грудь.
От входа в палатку послышался шум, я выронила тряпку, обхватила голую грудь и резко развернулась. У входа стоял Неймар, он замер, уставившись на меня, кажется, с испугом. Поймав мой взгляд, он отвернулся и пробормотал.
- Извините, привык заходить без стука, - я быстро натянула на еще влажную кожу платье.
- Все хорошо, мне нужно было хоть как-то запереться. Хотелось отмыться от этого запаха и грязи, - отставила ведро с водой. - Как он? - лекарь сделал пару шагов к дивионцу, наклонился над ним, поводил по телу руками. Потом прикрыл глаза, держа руки над грудью парня, из ладоней лился еле заметный свет.
После подпитки лекарь шатнулся и присел на кровать.
- Все хорошо? - спросила.
- Да. Ему полегче, совсем немного, но все же.
- Долго он еще так пролежит?
- Не знаю, может, месяц, может, год.
- Год...
- Магическое выгорание — это худший вариант для мага. Какое из сильнейших заклятий он применил, что добился такого истощения?
- Не знаю, - я покачала головой. - Когда увидела его впервые, он уже был таким, а спросить было некого.
- Значит, и о его родственниках вы не знаете? - задал вопрос лекарь.
- Нет, и даже имени, - я слегка улыбнулась.
- А ваша... связь? Разве не помогает? - я посмотрела на Неймара, он сам вышел на этот разговор, уходить от темы было бы глупо.
- Метка ничего не дает, она не говорит мне, кто следующий, или что за человек, который мне предназначен. Вы знаете больше? Что-то видите?
- У него - нет, - покачал головой мужчина. - У - вас только слабые нити, что тянутся от ключицы. К нему, ко мне.
- Вы не обязаны быть частью этого, - заявила я. - И я не обязана быть с вами из-за глупой судьбы.
- Из-за этого и сбежали “от друзей”? - спросил лекарь, и я замерла. - Кто-то от вас что-то требовал? - опустила взгляд, чтобы мои глаза не выдали ответа на этот вопрос.
- Не важно, - махнула я рукой. - Вы можете избавиться от этого, просто сказав одну фразу, и связь уйдет.
- И вы уйдете?
- Пока нет, не могу оставить его вот так, - показала я на дивионца.
- Это из-за метки или от человеколюбия? - не задумывалась раньше над этим вопросом.
- Если бы он не был моим суженым, я не знаю, как поступила бы, - ответила честно.
- Оставайтесь пока здесь, а с меткой мы решим позже, - вставая, сказал Неймар, но я преградила ему дорогу.
- Постойте, решим сейчас. Эта метка ни к чему нас не обязывает, и избавление от нее принесет больше.
- Сона, - сказал мужчина мягко. - Позволь мне решить, я вижу нашу связь и знаю, к чему она приведет, и что даст нам обоим. Никто не спешит, и я не обязываю тебя ни к чему, но решение, что делать, приму сам, - он кивнул и вышел, обойдя меня.
Я же осела на кровать, опять эти слова, которые я слышала столько раз.
Укрыв дивионца, я пошла к своей кровати, куда легла, распустив волосы. Эта метка опутывает меня нитями, не давая выбора. Я закрываю глаза и погружаюсь в чужую боль или уже свою?
- Эмили? - передо мной стоял молодой человек, его темные волосы были зачесаны назад и выбриты по бокам. Серые глаза смотрели с нежностью. Он был одет в красивый белый костюм с золотыми нашивками мага.
В его фантазиях я была в платье, что отливало серебром. Он делает несколько шагов ко мне, я удаляюсь. Улыбку на его губах сменяет недопонимание. Я хочу сказать, что он ошибся, но, сколько бы не кричала, звука нет.
Шаг, я все дальше. На лице его испуг, он идет быстрее, бежит, спотыкаясь, падает, ударяясь о пол.
- Эмили, - зовет он с болью.
Из сна меня вырывает стон дивионца, я подбегаю к кровати, вливаю ему в рот пару ложек лекарства. Сажусь рядом, кладя руку на его лоб, да так и погружаюсь в серый мир мага.
Наутро ко мне прибегает одна из медсестер, она спешит и, кажется, напугана.
- Новых подвезли, - только и говорит она, взяв меня за руку и потащив в сторону главных палаток госпиталя.
Все место вокруг них занимают повозки и тела, бесконечное количество стонущих, умирающих людей. Девушка дает мне кусок ткани, обвязать нижнюю часть лица, чтобы зараза не проникла.
Мы врываемся в этот гул боли, тут же подхватываем кого-то и тащим на койки. Болезнь изъела их, и даже взрослые мужики весят не больше хилой девчушки. Один, второй, сотый. Пока места не заканчиваются, и мы бежим стелить все одеяла, что у нас есть, на улицу, создавая тем самым новые места.
