Неймар больше не плакал, он сидел, уставившись в одну точку, будто боясь посмотреть мне в глаза, стесняясь своего порыва.
- Я уже теряла, - произношу я тихо. - Двоих дорогих сердцу людей. И боль не проходит. Время не лечит, совсем. Оно заставляет отчаяние сжаться в комок и спрятаться где-то глубоко в груди, пока порыв горя или воспоминаний не вытащит все наружу. Нужно смириться, привыкнуть и жить с этим.
- Я обрек их на смерть, - произносит он совершенно трезво.
- Сама жизнь обрекает нас на смерть, это случится с каждым рано или поздно. Мы не можем влиять на судьбу.
- Я могу, - говорит он. - Я мог их спасти.
- Разве? Вырвать из рук смерти? Ты же сам сказал, что это невозможно.
- Если бы я попытался лучше.
- Сделал больше, узнал раньше. Итог ужасен, но его не изменить. Они погибли. Отчего тебе так плохо? - спросила я, беря его руку и заставляя посмотреть на меня. - Потому что ты повел нас в Фольк или оттого, что не смог спасти?
- От второго, - говорит он, опуская голову. - Какой я после этого лекарь? Может, все те погибшие от чумы умерли из-за меня. Моих навыков, - он усмехается. - Я всегда был уверен во всем, а теперь ничего не знаю. Во всем сомневаюсь. Еще эти взгляды... Окружающих, в них осуждение, - он сказал это с болью в голосе.
- Это не осуждение, а сочувствие, - он качает головой.
- Они ненавидят меня.
- Нет, они благодарны тебе. Я много раз слышала, как тебя хвалят. Не погружайся в свою боль, впереди еще так много работы, у нас нет времени. Ужасно так говорить, - тру ладонью глаза. - Если бы ушла в горе, я бы не спасла одного из своих нареченных, не помогла бы дивионцу. На твоих руках сотни жизней, и ты можешь им помочь. Давай вместе? - я заглянула ему в глаза. Он прислонился лбом к моему лбу.
- Спасибо.
- Я буду рядом, - говорю я такую важную фразу. - Мы почтим погибших спасенными жизнями, - Неймар слегка улыбается.
- Извини, что пришел.
- Нет, это ты извини, что не пошла за тобой. Самое ужасное – переживать потерю в одиночестве.
- Как ты это пережила? - спрашивает он.
- Ужасно, - честно отвечаю я. - Залила слезами дом и поразбивала гору дорогой посуды, пока судьба не подарила мне утешенье, заботу о новом друге.
- В тебе так много света.
- Нет, этого точно нет. Я много плохого сделала, Неймар. И еще сделаю. Как и все люди. Тебе нужно отдохнуть, - я помогла ему встать.
- Я могу остаться этой ночью с тобой?
- Ты можешь лечь на моей постели, я выспалась. Посижу пока с дивионцем, мне тоже есть о чем подумать.
- Хорошо, - кивает лекарь. - Спасибо. Можешь немного посидеть со мной? Расскажи что-нибудь, меня утешает твой голос.
- Только если сказку? - спрашиваю я.
- Все что угодно, - сажусь на кровать рядом с Неймаром.
- Однажды одна девушка зашла в ворота Милитиса, никто не встал на ее пути, ибо шла она к своей главной цели, - начала я сказку, которую сама любила слушать. Неймар, как и я когда-то, засыпает, не услышав концовки. Но я бы все равно не рассказала правду. В моих сказках только хороший конец.
*
Мужчина уходит наутро, я не слышу, как он встает с кровати, не чувствую, как он нежно целует меня и как уходит, прикрыв полог.
Я встаю гораздо позже, странным образом выспавшись. Сегодня меня не мучил кошмар дивионца, я спала спокойно. Усталость ли тому причина или спящий рядом Неймар, не знаю.
Собравшись, выхожу и иду к медсестре, что дает мне уйму новых заданий. С ними я провожусь до вечера, пока меня за руку не поймает одна из девушек, попросив пройти в госпиталь. Неймар всерьез воспринял мое желание помочь и быть рядом. Мне выдали маску, новый фартук и поставили помогать лекарю.
За столько времени я впервые нахожусь в госпитале, вижу живых заболевших. Они тяжело дышат, лежат на постелях и громко стонут от боли. Что-то поедает их изнутри. “Живыми” остаются только глаза — это их новый способ общения, который теперь заменяет им речь. В них можно увидеть желание, боль, страх и мольбу. Я отворачиваюсь, не выдерживая.
Неймар стоит над одним из заболевших, что-то шепчет, потом проводит рукой, и тот засыпает.
Второму заболевшему приходится обрабатывать раны, делать перевязку.
Силы лекаря уже на исходе, его магический резерв на нуле, и я практически вытаскиваю его из палатки, чтобы он немного отдохнул.
- Что ты делаешь? Ты и их не спасешь, и сам погибнешь, - отчитываю я его шепотом.
- Я должен, - он пытается встать.
- Нет, отдохни. Хотя бы несколько часов, - он засыпает почти сразу, положив голову на мое плечо.
Увидев все изнутри, я начала понемногу понимать. Вот отчего так мало выздоровевших. Вот почему Неймар корит себя за смерть людей в Фолке. Магия у лекарей на исходе. Они уже не могут творить чудес. Не могут спасти от смерти. Если раньше они спасали единицы, то сейчас на каждого по десятку тяжело больных, и на них уходит вся энергия. Боги, ведь он тратит силы и на дивионца, отдавая последнее.
Какая дура!
Неужели нельзя было подумать об этом раньше.
Неймар просыпается через минут сорок и, несмотря на мои протесты, идет работать, а меня отсылает спать. Идя в палатку, я вспоминаю рецепт отвара для поднятия сил. Он не магический, но бодрящий. Так. Что там нужно было? Лист пустоцвета и корень орака? Мысли путаются.
Падая на кровать, я мигом засыпаю снова старым сном.
***
Общее горе объединило нас, мы стали больше общаться с Неймаром. Он рассказал о своем детстве, как провел его в доме дедушки, когда его родители (тоже лекари) разъезжали по стране, помогая бедным, пока в какой-то из деревень не пали от неизвестной болезни.
- Я ездил на их могилу однажды, - говорит он, сидя на моей постели. - Дедушка настоял, сказал, что так нужно поставить точку, чтобы я перестал их ждать.
- Помогло?
- Немного, мне было восемь, и я не особо все это понимал. Еще лет до двенадцати я их все равно ждал, а потом отпустил.
