Как бы не пытался выкинуть из головы Андрееву – не получалась. Приходила во снах, целовала, ласкала. Господи, сколько же у меня было эротических снов с её участием, мне казалось, что я бесповоротно схожу с ума. Просыпался в поту и с бешено колотящимся сердцем.
Мне было жаль, что с Кариной зашло всё так далеко, ведь я предупреждал, что никогда не женюсь, никогда не полюблю и что, кроме секса, между нами, ничего не может быть. Она соглашалась, словно зомбированная кукла и в какой-то момент ее матрица дала сбой. Заявилась ко мне со словами:
- Я люблю тебя. Знаю, что это не взаимно, но я готова быть с тобой до конца своей жизни. Я просто хочу быть рядом. Молю, сделай меня своей единственной. Я без тебя жить не смогу, если уйдёшь.
Тогда-то я и понял, что порчу девочке жизнь. Она достойна чистой и взаимной любви, а не каменную статую вроде меня. Карина унижалась, падала на колени передо мной, целовала руки, от чего я ощущал себя еще большим ублюдком.
Нашёл сразу же ей работу на другом конце города. И пригрозил, что если заявится ко мне, хоть ещё один раз в своей жизни, то лишу всего, что у нее есть. Рявкнул, что ведет себя, как дешевая униженная шлюха. И на неё подействовало. Влепила звонкую пощёчину и ушла. Мне было тошно от самого себя, но другого выхода не видел. Нельзя было, чтобы всё зашло ещё дальше.
Всё время мне присылали отчеты о том, в порядке ли она. Девушка очень эмоциональная и вполне могла привлечь к себе внимание суицидальными способами. Боялся за нее, как за родную мать. Но обошлось. Уже через пару месяцев, Карина нежилась в объятиях нового начальника.
Я и сейчас задумался. А на столько ли правдива любовь? Если переводчица клялась в любви до гроба, а через короткий промежуток времени смогла прыгнуть в койку к начальнику, то могла ли это сделать Настя? Если ребенок не мой, то ей бы пришлось забеременеть сразу же после нашего расставания.
На следующий день ехал на работу с грузом на душе. Волнуюсь, от чего только, не знаю. Может из-за того, что должна прийти информация о сыне Насти? Или же от того, что снова увижу ее.
Девушка изменилась, стала увереннее в себе, злее, что только добавляло остринки. Меня забавляют её язвительные комментарии, перепалки с Марком и даже то, как она с ненавистью смотрит на меня. Стараюсь держаться холодным, отстраненным, чтобы снова не влезать в её жизнь. Но иногда, это просто невозможно.
В офис приезжаю одним из первых. Сижу за документами, решаю дела по сотрудничеству. Где-то даже наклёвывается очередная командировка в Германию, от чего мысленно торжествую, ведь возьму Настю с собой.
В какой-то момент мне приходит уведомление на почту от врача. Уже без особых надежд открываю результаты и понимаю, что терапия не помогает. И с каждым годом, я всё больше и больше близок к полному бесплодию. Сжимаю челюсть. Готов рвать на себе волосы от несправедливости. Почему так выходит? Я бы отдал всё, что у меня только есть, лишь бы обнять своего собственного ребенка.
В эту секунду мысли прерывает еще одно сообщение. На этот раз от Михаила, моего помощника. Открываю вкладку и вижу копию свидетельства о рождении. Восьмое августа, Андреев Кирилл Ярославович. Графа отец прочерк. Дала своё отчество и фамилию, папаши нет. Начинаю считать месяца и понимаю, что этот ребенок зачат в период наших отношений.
Ничего не чувствую. Полнейшая пустота и только скупая мужская слеза, ползущая из уголка глаза, даёт понять внутренние эмоции и переживания. Чувствую облегчение. Мой? Правда мой?
Хватаю телефон и чуть ли не выбегаю из кабинета. Мне нужно поговорить с Настей. Встречаюсь с ней глазами. Девушка стоит в компании Оксаны и Марка. Видя меня, резко отводит глаза, и я слышу разрывающий на клочья диалог.
- Я и подумать не могла, что у тебя есть сын! – Говорит секретарша.
- Сама удивилась, что меня об этом не спросили. – Прочищает горло и тут же выдаёт. – Мой мальчик то, раньше срока родился. В середине восьмого месяца. Как снег на голову летом. Совсем крохой был. А сейчас бегает здоровенький и счастливый.
Я как шёл уверенным шагом, так и прошёл мимо. Сжимаю телефон до хруста. Если раньше времени родился, то тогда получается не мой он. Бред какой-то. Да и вид у Насти был, будто бы специально так сказала. Да еще подождала, чтобы поближе подошёл.
Выхожу на улицу. Очевидно, что лучшим решением для нас стал бы разговор, но судя по ее словам в офисе, без боя глупышка сдаваться не готова. Ещё и наговорит чепухи с три короба.
Мне впервые за два года захотелось закурить. Бросил, а сигареты всё равно с собой ношу. Достаю отраву и смотрю перед собой. На парковке стоит уже знакомое мне помойное ведро, а около него, сгорбившийся олух. Он то мне и нужен.
Подхожу к парню и спрашиваю, есть ли закурить. Он смотрит с недоверием на меня, а затем достает зажигалку, а сам просит угостить сигареткой.
И вот стоим мы у его машины, бывший и нынешний, да нервно покуриваем. Решаюсь заговорить, пока Настя не вышла из офиса. Выйдет и шанса выведать правду, не останется.
- Давно с ней? – Говорю сухо.
- Чуть больше года. – Как-то быстро идёт на контакт. Даже не смог проконтролировать эмоцию на лице. Брови резко поднялись вверх, а уголки губ опустились вниз.
- Значит пацанёнок не твой? – Я и так знал ответ, но прощупывал медленно. Что бы не вызвать слишком много подозрений. Но парню было плевать. Выглядел он изрядно потрёпанным и выжатым, как лимон.
- Нет, но люблю, как своего.
- А как же биологический отец?
- Да бросил он её, ещё в самом начале беременности.
- Мда… - Мычу и вижу, как дверь здания открывается и выходит Настя. Девушка останавливается и испуганно смотрит на нас. – Тяжело остаться одной, так ещё и родить раньше срока.
- Кто родил раньше срока? – Искренне удивился олух. – Она переносила Кирюху и родила на сорок первой неделе. Еще все удивлялись, как такая хрупкая и маленькая, да смогла родить богатыря весом в пять килограмм.
