...краситься в розовый
К нужному времени мы успевали впритык — и все равно умудрились потратить время вовсе не на то, на что хотелось, а на две стычки.
Первая — Демьян уговаривал меня, что мне не нужна татуировка, а я доказывала, что нужна. Ощущения были, конечно, феерические.
— Тебе не кажется, что мы поменялись ролями, и это ненормально? — спросила я в середине спора.
— Не кажется, — отрезал он. — Ты принимаешь решение на эмоциях, так нельзя. Потом пожалеешь и обвинишь в этом меня.
— Не пожалею и не обвиню, честное пионерское! — поклялась я, подняв руку в салюте.
— А Ленина ты видела? — с усмешкой спросил он. — А в детстве у тебя был ручной динозавр? Когда б ты успела в пионерах побывать, старушка?
— В конце концов, это мой подарок, что хочу, то и делаю! — возмутилась я. — Поехали!
И с этим ему пришлось смириться.
Вторая стряслась и вовсе неожиданно. Мне пришлось надеть свое новогоднее платье, потому что времени заехать переодеться уже не оставалось. Демьян обошелся драными черными джинсами, футболкой и знакомой косухой.
— Ты так и пойдешь? — с сомнением спросила я.
— А что такое? — удивился он, обматывая вокруг шеи мой шарф.
— Замерзнешь.
— Нет, — коротко ответил он.
— Да.
— Нет.
— Да.
— Нет.
— Скажи еще, что я тебе не мамочка, поэтому не имею права заботиться! — психанула я. — Замерзнешь же реально!
— Ты мне вообще ни разу не мамочка, даже близко, — он отвернулся от зеркала в прихожей и, поймав меня в свои лапы, нагло шлепнул по заднице, как будто уже имел на это право!
— Не пойду с тобой никуда, пока не оденешься теплее, — заявила я в ответ на эту провокацию.
Он отстранился, пристально глядя мне в глаза.
Ну да, манипулирую. Разве не этого ты хотел, мальчик, когда связывался со взрослыми тетями?
— Мне надо было тебе свитер подарить, чтобы ты его так же таскал всегда? — кивнула на шарф.
— Подари.
В прозрачных глазах не было ни грамма совести.
— Хорошо, — безмятежно сказала я. — Прямо сейчас поедем в ЦУМ, и я куплю тебе самый дорогой кашемировый свитер, что найду.
Он выдержал мой взгляд еще несколько секунд… и сдался:
— Уловил посыл. Нет, sugar mommy мне не нужна. Сейчас оденусь.
Его черный свитер под горло был настолько тонким, что почти терял гордое звание свитера — но все-таки он был. И белый шарф поверх.
Я смирилась и все равно грела ладони у Демона на животе, пока мы ехали на такси в гостиницу «Севастопольская», где среди множества мелких магазинчиков, торгующих бусами, благовониями, косметикой, чаем и прочей индийско-китайской ерундой, спряталась и крошечная комнатка с занавешенными окнами, пропахшая дымом, в которой нас встретил очень худой светловолосый мужчина, чем-то отдаленно похожий на Демьяна. Это и был Темный Сталкер.
Мне не пришлось расспрашивать его о безопасности, он сам с порога лишь кинув на меня взгляд, начал рассказывать и показывать яркую лампу над кушеткой, коробку с медицинскими перчатками, одноразовые иглы, которые распаковал прямо при мне, сроки годности на краске.
Я даже растерялась и не знала, о чем еще спросить.
Разве что:
— Будет очень больно?
Сталкер посмотрел на Демьяна, стоящего рядом, на меня, снова на него и велел:
— Держи его за руку.
— Ты готова? — спросил Демьян. — Точно-точно?
— Точно-точно, — заверила я его.
Но когда жужжащая тату-машинка скрытого за ширмой мастера коснулась моей кожи, я зашипела и так вцепилась в руку Демона, что оставила на его запястье следы от ногтей.
— Прости… — повинилась шепотом.
Сердце колотилось как сумасшедшее. Я уж и забыла, когда последний раз так нервничала, если это было связано не с Машкой.
Демьян слизнул выступившие на его коже капли крови и наклонился к моим губам:
— Хочу, чтобы ты вот так же шипела и царапалась, когда мы будем с тобой в постели, — проговорил он едва слышно, и горячая волна ударила мне в голову.
Как же он умело и сладко целовался — никогда в жизни такого не ощущала!
Нудная неприятная боль в руке напрочь забывалась, пока его губы ласкали мои, то едва касаясь, то полностью захватывая власть и передавая ее наглому захватчику-языку.
— Ты не злишься? — спросила я чуть виновато, когда он позволил мне перевести дух.
— На что?
— На то, что у нас не было секса, — я кивнула на его джинсы, которые снова стояли колом.
— А у нас не было секса? — хмыкнул Демьян. — Как же это тогда назвать?
— Ну-у-у-у… — протянула я. — Не знаю, как у вас принято…
— У нас, как я уже говорил, принято хранить себя до свадьбы.
— А! Это вот так ты себя хранишь?
Сталкер за ширмой, отделяющей меня от секретной татуировки, сделал музыку погромче, и я прыснула. Видимо, нас шепот был недостаточно тихим, и он услышал несколько больше, чем был готов.
Несколько часов спустя мы с облегчением вывалились из пропахшей индийскими благовониями гостиницы в московскую зимнюю ночь. Свежий морозный воздух был таким вкусным, что первые несколько минут я просто стояла и дышала, пока Демьян посмеивался надо мной.
Татуировка была закрыта непрозрачной пленкой — встреча с моим талисманом откладывалась на несколько дней, пока не разрешат снять повязку.
Но в воздухе и так витало чувство, что в моей жизни что-то круто изменилось.
— Хочется совершить еще что-нибудь безумное! — сообщила я Демьяну. — Даже не знаю…
Он остановился, глядя на меня из-под своей розовой челки наглым и насмешливым взглядом. Меня накрывало странным двойственным ощущением. Я точно знала, что он совсем юный парень, младше меня на целую жизнь — но он был выше, сильнее, и с ним я уже который раз делала новые, неизведанные до той поры вещи. Он открывал мне новый мир — и в нем я была такой же юной и катастрофически неопытной.
Приятно неопытной — не такой, когда стоишь в налоговой другой страны и нихрена не понимаешь.
— О! Покраситься в розовый? Или пирсинг в нос? Как думаешь?
