Трудовыебудни. В том гробу твоя зарплата

Глава девятнадцатая. Ложку нашли, но осадок остался

Сангра произвела на меня крайне тягостное впечатление. Назвать Сангру помойкой было бы оскорблением для помойки. Она была меньше Криора, выглядела куда мрачнее и напоминала мне корявую готическую иллюстрацию в исполнении крайне депрессивного художника, находящегося в предпоследней стадии подготовки к суициду. Вокруг было много мусора, который просто лежал вдоль улицы, много попрошаек и много каких-то сомнительных личностей, которые, завидев карету, спешно прятались в переулках. На освещении тут явно экономили, на дорогах - тоже. Нет, определенно, ночью гулять здесь я бы не рискнула. Да и днем тоже. В центре было чуть светлее, и создавалась иллюзия порядка. Но это была только иллюзия. Фонари горели через один или через два, в брусчатке встречались выбоины, а в некоторых окнах не хватало стекол. Буквально три - четыре главные улицы выглядели вполне презентабельно, если не считать мусора, который выглядывал из переулков. Какая-то нищенка чуть не бросилась под карету с протянутой рукой и ребенком, которого прижимала к груди. Карета остановилась по приказу. Абель молча достал из кармана «мелочь» и высыпал в протянутую грязную руку. Он как-то странно смотрел на нее. Определенно, они не были знакомы, но взгляд у Абеля был каким-то другим. Не таким, как обычно. В нем не было жалости, не было презрения или сожаления. Мне показалось, что он вспомнил что-то неприятное или просто задумался о чем-то. Нищенка настолько удивилась невиданной щедрости, что даже забыла поблагодарить, остановившись как вкопанная и разглядывая «подаяние» и не веря своим глазам.
- Абель, - наконец-то нарушила тишину я, - Помните, я вам говорила про дороги, когда мы с вами ехали смотреть поместье в первый раз? Так вот, беру свои слова обратно. В Криоре есть дороги. Отличные дороги. Я бы даже сказала - чудесные!
Он молчал и злился на что-то. А я молчала и гордилась им.
Я понимаю, когда Абель злится по утрам. Утром Абеля никто не видел в хорошем расположении духа, а если и видел, то молчит в тряпочку, боясь прослыть трепачом. Даже мне не выпала такая честь видеть его выспавшимся и жизнерадостным. Вообще слова «жизнерадостный» и «Абель» в одном предложении почти никогда не встречались. На моей памяти точно.
Мы остановились у красивого здания. Про экономию тут речи быть не могло. Было у меня подозрение, что кто-то себя явно не обделил. Что вот они, прямо перед нами: дороги, капитальный ремонт и вся социальная сфера. В три этажа со статуями, фонтанами и балконом, который покоился на белоснежных мраморных колоннах.
- Красиво... - философски заметила я, глядя на этот островок благополучия и гармонии, среди обветшалых зданий и разбитых дорог.
- Красиво, только потому, что вокруг все ужасно. Игра на контрасте. «Я видел красивый дом из розового кирпича, в окнах у него герань, а на крыше голуби», они никак не могут представить себе этот дом. Им надо сказать: «Я видел дом за сто тысяч франков», - и тогда они восклицают: «какая красота!», - мрачно процитировал наизусть Абель, глядя на освещенные колонны. К двери кареты тут же бросились слуги в серебристых ливреях, учтиво кланяясь. Завидев Абеля, они чуть не растеклись лужицами, а при виде меня им поплохело. Один из них звонко цыкнул и в замешательстве стал топтаться на месте.
- Скажи Вернеру, пусть спустится, - произнес Абель, снимая меня со ступеньки. Он достал головы из сундука, закрепленного позади кареты, взял их за волосы, словно пучок лука и молча стал ждать хозяина. Кровь еще капала вниз, отмеряя секунды до незабываемого вручения. Я поняла, что абсолютно не умею выбирать подарки. Я бы подарила какой-нибудь сервиз, часы, украшение, открытку... Под головами уже набежала лужица крови.
- Приятно другу подарить горшочек! - спел какой-то жизнерадостный таракан, - И шарик!
- Дорог не подарок! Дорого... - заметил усатый инвалид и тут же оживился, - Внимание! Хозяин вышел!
На ступеньках появился русоволосый вампир средних лет с голубыми глазами в серебристом камзоле.
- Алард! Ты опаздываешь! - с легким укором произнес он, протягивая руку в качестве приветствия.
- Держи подарок! - с презрением произнес Абель, швыряя ему под ноги охотничьи трофеи. Одна голова закатилась в цветочную клумбу, - Перед тем, как приглашать в гости, следует для начала навести порядок.
- Ах... Мне очень жаль, что так получилось... Проходите, не стесняйтесь! - начал Вернер, - Прием уже в самом разгаре.
Нас провели в роскошный зал. Пока мы шли мимо слуг, которые с омерзением собирали головы и спрашивали хозяина, что с ними делать, я услышала ответ:
- Закопайте там же, где и остальные, - вздохнул хозяин, - Только землю сильно не трамбуйте. Сейчас еще фюрст Эйнар приедет.
- Рихард Вернер. Фюрст Сангры. Крайне тщеславен. Тщеславные люди глухи ко всему, кроме похвал, - заметил Абель, с тоской глядя на роскошное убранство и толпы приглашенных.
Прием был скучен. До нашего появления точно. При виде Эдлера все поклонились, а при виде меня зацыкали и зашептались. Здорово. Меня уже ненавидят. Мой личный рекорд. Три секунды.
- Я вам что говорил, сударыня? - произнес Абель, - Поднимите голову и смотрите только на меня. Остальные вас волновать не должны. На мнение остальных вам должно быть глубоко плевать.
Подошел слуга и предложил взять с подноса бокал с кровью. Абель взял бокал, а потом что-то сказал слуге. Тот растерянно закивал, поглядывая на меня. Через пять минут принесли огромный бокал.
- Сударыня, это для вас! - произнес слуга, учтиво кланяясь. Я попробовала. Вино. Все, теперь мы ничем не выделяемся из толпы. У всех красненькое, и у меня красненькое. У них солененькое, а у меня - полусладкое.
- Вас сильно огорчило увиденное сегодня? - внезапно спросил Абель, делая глоток и ставя свой бокал на столик, - Не принимайте близко к сердцу. Здесь всегда был бардак. Вернер никогда особо не следил за порядком. А после того, как он взвинтил налоги, их вообще перестали платить. Завтра его ждет неприятный разговор.
- А мы здесь надолго? - поинтересовалась я, снова отпивая из бокала.
- Послезавтра вечером мы возвращаемся домой. Так что придется потерпеть. Мне сообщили, что вам выделили отдельную комнату, но спать вы будете в моей, - вздохнул Абель.
Кто-то подходил к Абелю и здоровался, но он особо не обращал внимания на приветствия, отвечая раздраженным кивком. Внезапно я услышала приятный мужской голос.
- Алард, - произнес красивый вампир с золотыми, вьющимися волосами, - Ты тоже привез «подарки»? Каждый год одно и то же. Хотя нет, в прошлом году у меня как-то обошлось. Надо будет завтра поговорить с Вернером. Мне это уже порядком надоело. Развел, так сказать, бардак. Совсем за городом не следит!
И тут золотоволосый вампир бросил на меня взгляд.
- Елена Троянская, - усмехнулся он,- Наслышан. Разрешите я взгляну?
Он протянул руку к медальону, взял его, подержал на весу, а потом перевел взгляд на Абеля и усмехнулся. Его пальцы медленно выпустили медальон.
- Ладно, я пойду, а то меня ждут, - лучезарно усмехнулся золотоволосый вампир и растворился среди гостей, беря с подноса услужливо поднесенный бокал.
- Король, ужасно гордый тем, что он может быть для кого-то королем. Дарио Чезаре. Фюрст Креу, - заметил Абель.
Я молча пила вино, чувствуя руку Абеля на своей талии. Глоток за глотком, и мир вокруг растворялся. Становилось так легко и приятно на душе, словно не было недавно пережитого страха.
К нам подошел какой-то достаточно хмурый, крепкий вампир с короткой стрижкой. В руке у него был бладбук.
- Пришел поприветствовать тебя, Алард. Все хотел тебе написать, но некогда. Постоянно что-то случается! То одно, то другое. Ты как добрался? Нормально? Я просто спросил, потому, как я добрался без приключений. Очевидно, я проехал по той дороге, где ехал ты. Неплохо ты их уделал. Жаль охрану убили. Я видел герб Криора на нашивках среди тел. Ах да, приветствую вас...эм.. мадам... или мадемуазель... Ладно, Алард, - серьезно заявил хмурый вампир, - Завтра поговорим. Мне еще на кучу писем ответить надо. Ничего без меня не могут! Ничего! Как же они меня достали!
- Фабио Орсино. Фюрст Асиниса. Пишет на бумажке, сколько у него звезд. Потом кладет эту бумажку в ящик и запирает его на ключ. Любит все держать под контролем, а потом наивно удивляется, почему его постоянно дергают? - философски заметил Абель, отпивая из бокала. Он начал потихоньку оттаивать.
К нам снова подходили гости, лиц которых я не запоминала. Потом подошел какой-то худощавый вампир, с медными волосами и карими глазами.
- Эрхард Эйнар, - впервые за вечер улыбнулся Абель, - Не спрашиваю, как добрался. Пятно на манжете свидетельствует о том, что завтра придется серьезно поговорить с Вернером. Этот разгул преступности меня уже достал. Я еще удивляюсь, откуда в Криоре столько, не побоюсь этого слова, «беженцев» из Сангры.
- Алард, мне проще сказать, что я только что случайно пролил кровь из бокала. Жаль, что это - неправда. Сангра меня вообще удивляет. Столько мусора, я в жизни не видел! У меня даже в самом бедном районе Дахара, и то, кажется, чуть-чуть почище, - улыбнулся тот, кого Абель назвал Эрхардом Эйнаром, - Мое почтение, сударыня. Очень приятно увидеть то, о чем я столько слышал. Как вам Сумрачный Мир? Вы ему пришлись явно по вкусу. Прости, Алард, было приятно с тобой поговорить, но продолжим наш разговор завтра.
Он ушел. Я долго смотрела ему в спину. Абель ничего не говорил. Он знал, что я и так поняла, кто это. Это - Лис. Единственный друг принца. Из всех фюрстов, именно Лис вызывал у Абеля улыбку. Я так понимаю, что у Эдлера не так уж и много друзей.
- Абелард. Он же Абель, он же Алард, он же Эдлер, он же фюрст Криора Абелард Эдлер. Характер скверный. Не женат! - съехидничал в моей голове хромой таракан, но тут же получил по голове.
- Состоит в гражданском браке! - поправили его другие тараканы, а потом сладенько добавили, - С нами!
Знать развлекалась, как могла. Слышался смех и непристойные шутки, сопровождаемые новыми взрывами смеха. Играла негромкая музыка, кто-то из гостей танцевал. Музыка постепенно стихла. В центре зала появился немолодой вампир со скрипкой и заиграл. Играл он очень красиво, трогательно, но особого интереса у искушенной публики он не вызывал.
- Алард, можно тебя на минутку? - спросил хозяин, подходя к нам, - Не переживай, ее никто здесь не обидит.
На минутку? Прошло минут пять. Потом десять. Скрипач умолк. Мне пришлось отойти в сторону, потому, как слуги принесли стол, на котором разместился кровавый фонтан. Гости захлопали от восторга. Рядом с фонтаном стояли блестящие хрустальные бокалы. Началась кровавая вакханалия, рядом с которой мне делать было нечего. «И мне капельку!», «Какая прелесть!», «Теплая! Сударыня, не толкайтесь!», «Сударь, вы мне чуть платье не испачкали! Поосторожней!», «Если вы хотите, то я потом оближу ваши сладкие пальчики и сниму с вас это платье!». Да...
От нечего делать я стала прохаживаться по залу. Я прошла сквозь арку в смежный зал. Он был намного меньше основного. Гостей там почти не было. Зато стоял черный рояль. Я стояла и смотрела на него, пока какая -то роскошно одетая упырица в сиреневом платье сидела и пальцами одной руки долбила по клавишам какую-то незамысловатую мелодию. Играла она с таким гордым видом, словно, только что успешно сдала экзамены в консерваторию, и комиссия аплодировала ей стоя.
Вокруг нее стояла целая толпа и восхищались ее «талантом».
- Лаура! Вы просто великолепны! Целую ваши пальчики! - заметил какой-то молодой упырь в белом, склоняясь к ней.
Потом кто-то из компании додумался пролить на клавиши содержимое бокала. Шутка показалась очень забавной. Упырица провела пальцем по окровавленным клавишам и облизала его. Я стояла и молча смотрела, как другая упырица в нежно розовом взгромоздилась прямо на крышку и разлеглась, томно попивая из бокала. Она скинула туфельку и стала тыкать пальцем ноги по клавишам. Потом ее сменила другая, в синем. Это у них мода такая здесь.
- Вот это - стул, за ним сидят. Вот это стол - на нем едят... - заметили тараканы, - А вот рояль, нам сидят, едят, лежат. Короче, вещь - универсальная, в хозяйстве незаменимая.
Потом, неосторожно повернувшись, «наездница на рояле» умудрилась опрокинуть стоявший рядом бокал, и он упал внутрь инструмента. Бокал достали, но он был пуст.
- Так будет лучше звучать! - усмехнулся какой-то молодой упырь в красном, - Кровавая музыка. То, что надо!
Я уже собралась уходить, как меня окликнули.
- О! Человек! Как интересно! Я читала, что в Криоре завелся человек! - усмехнулась упырица, восседающая на рояле.
- Блохи завелись на собаке! - возмутились мои тараканы, - И глисты у кошечки! И любовник у тети Светы, хотя она уже отчаялась и завела кота!
- Люди! Фу! - пренебрежительно усмехнулся роскошно одетый молодой упырь в белом, облокотившись на рояль, - Они - просто скот, который пасется в своем мире, чтобы в будущем стать кормом для нас. И как человека ни одень, он - как был человеком, так человеком и останется. А я-то думаю, почему она так смотрит? Она рояль в первый раз в жизни видит.
- Представьте себе, не в первый раз. И не просто видела, а еще и сидела за ним, - едко ответила я, чувствуя небывалый прилив храбрости. Еще бы, после половины бокала крепкого вина, я становлюсь очень дерзкой.
- Да неужели? - удивилась упырица, поворачиваясь в мою сторону, - Еще скажи, что ты умеешь на нем играть!
И тут во мне взыграла гордость за весь род людской. И вино, выпитое натощак после трудного дня. Тараканы были настроены воинственно и решительно.
- Давай, Лена! Покажи кровососам, что ты умеешь! Одному показала - покажи остальным! Знай наших! Ик!
- Только не нервничай! Давай что-нибудь такое, чтобы душа развернулась и свернулась, - постановили усатые.
Обидно, что нас, людей, считают какими-то умственно отсталыми. И кто? Какие -то упыри, которые играют одним пальцем. Да я по сравнению с ними - лучший пианист местной филармонии, дающий концерт на утреннике в детском саду. Про Абеля я вообще молчу. Там где мы учились, Абель преподавал. Даже моя учительница музыки расцвела бы от восхищения, услышав, как он играет!
- Разрешите, - дерзко усмехнулась я, подходя к инструменту. Давясь смешками, мне уступили место. Я попросила слугу, который стоял неподалеку, принести тряпочку, и протерла клавиши от крови. Евгений Дога. Сонет.
Я стала играть. Весь мир растворялся. Над ухом кто-то цыкал, но я не обращала внимания, осторожно придавливая педаль. Нет, дома педаль мягче. Рояль был немного расстроен. На нем, очевидно, никто не играл. Я вспомнила клиента, которого неделю назад возила на показ.
- А сюда я поставлю рояль! - заметил он, прикидывая размеры комнаты.
- Вы умеете играть? - поинтересовалась я, сразу же проникаясь к нему симпатией.
-Еще чего! Просто без рояля как-то несолидно, да и комната кажется пустой... - заметил он, цыкнув зубом, - Пусть дети на нем катаются!
- А на стенку повешу гитару, - передразнили его тогда мои тараканы, - Чтобы стенка не выглядела пустой. А в коридоре поставлю арфу. Чем не филармония? И умные книги расставлю в шкафу по цвету корешка! Я их не читал, но пусть думают, что я - эрудит!
- Ха! Это у них повод для знакомства... Красавица, а пойдёмте-с ко мне домой. У меня рояль есть, - заметил какой-то таракан, сочно произнося слово «рояль».
Нет, конечно, здесь были музыканты. И неплохие. В большом зале играет очень красивая музыка, так что не надо думать, что все упыри считают рояль - тумбочкой и постелью. Не все. Но считают. Впрочем, как и люди. Понты, они и в Сумрачном мире - понты. Так что в мастерской по изготовлению музыкальных инструментов, которая находится в трех кварталах от «Кровавых уз», всегда есть клиенты. Я однажды туда заходила. Сначала мне попытались продать скрипку. Потом поинтересовались, умею ли я петь? Я ответила отрицательно. Тогда мне предложили валторну, но оценив мое хлипкое тельце, продавцы сделали вывод, что я не потяну валторну и сбегали за флейтой. Агрессивный у них маркетинг. Еле ноги унесла. Чуть гобой со скидкой не купила, лишь бы отстали.
Играла я самозабвенно, с удовольствием, глядя на вытягивающиеся лица упырей. Судя по тому, что количество «слушателей» росло, увидеть человека - это одно, а увидеть человека за роялем - совсем другое. Это то же самое, в их понимании, что поющая хаски и рисующая макака.
- Я понты не лимоню! - гордо выдал таракан-инвалид, положив лапку на сердце, - Мне за весь род людской обидно!
Я краем глаза следила за реакцией зрителей, которых становилось все больше и больше. Какая-то упырица слева, одна из той компании, которая «каталась на рояле», хотела выплеснуть мне на белое платье кровь из своего бокала. Но молодой упырь в красном ее остановил, мол, ты знаешь кто это? Лучше не рискуй. Закусив губу острым клыком от досады, она осушила бокал, с ненавистью глядя на то, как я играю.
И тут я увидела, что крышка, которую «держал» молодой упырь в белом, умостившись слева, резко опускается вниз, мне на руки. Но не тут то было. Она не упала мне на пальцы. Кончик трости удержал ее и вернул на прежнее место.
- Простите, фюрст, я ее случайно зацепил... Мои извинения,- с поклоном произнес молодой упырь, с досадой глядя мне за спину и отходя подальше. Абель подал мне руку, помогая мне встать.
- Пойдемте. Здесь вам больше делать нечего. Концерт окончен.
Слушатели поцыкали и пошли обратно к фонтану, обсуждая увиденное и услышанное.
- Мне стало обидно, что они ведут себя, как свиньи, считая людей каким-то мусором, - мрачно буркнула я, вспоминая вытянутые от изумления лица.
- И вы решили метать бисер перед свиньями? - усмехнулся Абель, - Ну что ж. С них вполне достаточно. С вас тоже. Дома наиграетесь всласть.
Нас проводили в «нашу» комнату. Я шла и думала, у кого больше неприятностей. У меня из-за него или у него из-за меня? По предварительным подсчетам получалась «ничья». Но я себе подсуживала.
Комната была выполнена в стиле «элитный бордель». Алые стены, алый потолок, алые шторы, алый балдахин над кроватью. Пол, как ни странно, был черным. Мебель тоже была черной, кроме софы с каким-то эротичным изгибом и пары кресел. Было у меня такое чувство, что кто-то недавно ходил по комнате и думал:
- Стоп! А вот здесь - пустое место! Срочно несите тумбочку! И стул захватите! Мы его к стеночке придвинем. Отлично! Просто великолепно! Наш девиз прост - свободного места быть не должно. Чем больше мебели, тем лучше!
Коробки с нашими вещами стояли возле столика. Я чувствовала себя неловко.
- Абель, может быть мне стоит спать отдельно? - робко спросила я.
- С чего это вдруг? - раздался ответ, - Вернер не может навести порядок в своих владеньях, а вы думаете, что в его доме будет безопасно? Итак, здесь две ванные комнаты. Ваша и моя. Выбирайте любую. Ах да, подойдите сюда. Сейчас я расшнурую ваше платье.
Корсет ослаб, и я выдохнула с явным наслаждением. Да, за этот глоток воздуха я в неоплатном долгу.
- Будете должны, - усмехнулся Абель, снимая с себя камзол и бросая его на спинку кресла.
Схватив полотенце, я ломанулась в «свою» ванную. Отмокала я долго, с явным наслаждением, чувствуя, как вино вместе с кровью растекается по моим венам.
Когда я выползла оттуда, Абеля еще не было в комнате.
Дверь открылась, и на пороге появились вальяжные, как господа, слуги. Один из них извлек какую-то скатку и стал раскатывать ее на полу, а потом достал подушку и бросил сверху. Я молча смотрела на них, глядя, с каким усердием они расправляют лежанку. Они не обращали на меня никакого внимания. Служанка опустила какую-то миску на пол. Было у меня такое ощущение, что сейчас сюда прибежит радостный песик и будет кушать, довольно похрюкивая.
- Твой хозяин сказал, что ты будешь спать здесь! - лениво заявила служанка, закрывая за собой дверь. Слова явно адресовались мне.
Тараканы закашлялись. Один из них забился в истерике.
-А «наш хозяин» не боится, что мы нагадим ему сначала в душу, а потом в сапоги? - заметили они, - Привет Ренелю!
- Ты вслушайся в эти слова: «Твой хозяин сказал, что ты будешь спать здесь!» - счастливо заявил таракан - инвалид, - Ты только вслушайся! Я всегда знал, что он о нас думает на самом деле! Давай, человек, осваивай коврик! Твой драгоценный Абель сказал, что ты будешь спать на нем! Он так сказал! Это не я придумал! Ты сама это только что слышала своими ушами! Я ведь ни слова не прибавил... Процитировал все, как есть...
- Он не мог такого сказать... - в ужасе зашептались тараканы, возмущенно глядя на лежанку возле двери.
- Уши почистите! - злорадно потирая лапки заявил таракан- инвалид, и посмотрел на всех остальных свысока, - И даже мисочку тебе принесли! Встала на четвереньки и лакай себе на здоровье, человеческий детеныш-ш-ш!
Мои ногти наворачивали стружку на столе. Я злобно сопела, подогреваемая не только уязвленной гордостью и услышанным, но еще и выпитым. Просто буря негодования поднималась у меня из глубин души, отказываясь принимать хоть какие-то доводы рассудка.
Дверь во вторую ванную открылась, и на пороге появился полностью одетый Абель с мокрыми волосами, застегивая рубашку на все пуговицы.
- Сударыня, вы еще не легли? Ах, да, ваш ужин. Я распорядился, чтобы его принесли сюда. Вы уже поели, или его еще не принесли?
Я повернулась к нему, глядя на него тяжелым взглядом.
- Так, нечего сидеть мокрой на сквозняке! Здесь, между прочим, не тепло! Давай, ложись, - заметил он, вытирая свои влажные волосы полотенцем.
- Давай, - подзуживал таракан-инвалид, - Иди на свое место! Тебе же постелили! Ага, и пусть ему будет стыдно!
- Может быть, мы просто не прави... - робко заметили другие тараканы.
- Поняли неправильно? А как это понимать?! Нет! Мы все правильно поняли! - потер вторую пару лапок таракан - инвалид, - Это дома любимый лабрадор может спать вместе с хозяином на одной постели, а в гостях «ни-ни!» В гостях надо соблюдать правила приличия, хочешь ты этого или нет! Так что давай, иди на свое «место», карауль дверь, если что вовремя тявкай.
- Я туда не лягу! - с металлом в голосе заявила я, скрестив руки на груди и не поднимаясь с кресла, - Я лучше не кресле посплю! И пусть подавятся своим «ужином»!
- Я что-то не понял...- голос Абеля прозвучал так, что внутри меня что-то невольно сжалось.
- Я туда не лягу! Не лягу! - возмутилась я, испепеляя его взглядом, - Лучше убейте, но не лягу! Если хотите - сами ложитесь туда!
- Так... - в голосе Абеля была сталь. Он бросил мокрое полотенце на пол.
Я проигнорировала его, отвернувшись в противоположную сторону.
- Я кому сказал... - прошипел он, разворачивая меня к себе и глядя на меня своими холодными серыми глазами.
Я скинула его руку со своего плеча, усмехнулась, встала с кресла, подошла к «месту», а потом демонстративно пнула миску, расплескав все ее содержимое на пол и на обои. Скользнув спиной по стене, я села на подушку, лежащую на полу.
- Довольны, Ваше Высочество? - язвительно выдала я, вскидывая голову и скрестив руки на груди, - Здесь же теплее? Ну, разумеется! Тепло, светло и мя-я-я-генько! Спокойной ночи! Приятных снов!
- Браво! Брависсимо! - орали тараканы, - И пусть ему стыдно будет! Ик!
Абель посмотрел на меня с некоторым подозрением, потом подошел к перевернутой миске, в которой были остатки размоченного водой хлеба.
- Только что заходили слуги и сообщили мне, что «мой», обращаю ваше драгоценное внимание на слово «мой», хозяин сказал, что я буду спать здесь! Это был его приказ. И притащили мне все это, включая ... - я язвительно усмехнулась, пиная ногой миску, - «ужин». Спасибо, сыта по горло!
Выражение лица Абеля было трудно передать словами.
- Я - не свинья, чтобы жрать размоченный хлеб, - гордо заявила я, пристально глядя на него, - Так что даже не настаивайте, сударь. С пола слизывать я не буду! И не надейтесь! Лучше... сдохну от голода!
Где-то из глубины души поднимался комок слез. Он медленно полз вверх, сдавив сначала грудь, потом горло, а после потек жгучими слезами смертельной женской обиды по моим щекам. Я все понимаю, но я тоже не железная. Хватит с меня издевательств!
- Я не мог такого приказать, - медленно произнес Абель, с омерзением глядя на перевернутую «тюрю».
- Они .... что? Сами это придума...а....али? - всхлипнула я, понимая, что не могу остановиться, хотя надо бы. Чертово вино. Не надо было пить. Вроде же выпила немного... Я обхватила голову руками, чувствуя себя совсем неважно.
- Внимание - внимание! - радостно заявили тараканы, награждая пинками «провокатора», - Бокальчик вина и начинается наша любимая игра! «Сама придумала - сама поверила - сама обиделась - сама простила»! В финал выходит Абелард! Зрители волнуются, какая же будет у него реакция? Что он предпримет, чтобы победить в игре, где не бывает победителей?
- Дорогой, как хорошо, что мы на «Пилу» не пошли. Там хоть выиграть можно, отделавшись большой и малой кровью, а здесь однозначно - нет! - кровожадно заметила какая-то тараканица, потирая лапки в знак женской солидарности.
Дверь открылась, и на пороге появилась ленивая служанка.
- Господин, я могу забрать ее миску? Мы в нее завтра утром завтрак насыпем! Если что-то нужно, то говорите! Мы полностью в вашем распоряжении! - учтиво поклонилась служанка, цыкнув в мою сторону.
- Что это на полу? - холодно произнес Абель, скрестив руки на груди.
- Ну, господин, вы же сами сказали, что человек будет спать в вашей комнате! И попросили принести ужин! Мы все сделали так, как вы нам приказали! Мы к вашим услугам! - снова учтиво поклонилась служанка, поднимая с пола перевернутую миску и с укором глядя на меня.
Все, Бобик сдох. Помучился маленько, покашлял и отправился в собачий рай. Я тоже закашлялась, пытаясь сдержать слезы.
- Позови Вернера, - сквозь зубы отчеканил Абель. Дверь закрылась. Он поднял меня на руки, посадил на колени и прижал к груди. Потом протянул руку, стащил покрывало с кровати и завернул меня в него. Я начинала успокаиваться, хотя недобитый таракан-инвалид требовал сатисфакции в виде: «Прости меня, радость моя, золотце, птичка, рыбка, котенок, солнышко!». Я положила руку на плечо Абеля, понимая, что он ни в чем не виноват. Абель повернул голову и отрывисто ее поцеловал, тяжело вздохнув.
В дверях появился Вернер. Абель пристально посмотрел на него, потом перевел взгляд на «место». Тот закатил глаза и закрыл дверь.
Через двадцать минут принесли красивый поднос с моим ужином. «Тюрю» с пола спешно вытерли, подстилку убрали, подушку унесли.
- Абель, - всхлипнула я голосом сиротки, - А где ложка?
Через час нашли ложку. Ложку нашли, но осадок остался.
Мы еще немного посидели. Абель провел рукой по моей шее, потом спустился пальцами к моему плечу, сохранившему едва заметный отпечаток от его же недавнего «поцелуя».
- Я все время забываю, что человеческое тело такое хрупкое... Такое ощущение, что я вас пытал, - усмехнулся он, разглядывая и другие последствия незабываемой ночи, - Хотя, вы меня тогда тоже слегка покусали.
- Где? - наигранно возмутилась я, припоминая, с какой нежностью кусала его за плечо. До крови, между прочим.
- Там следа даже нет. Через минуту там не осталось даже отпечатка ваших зубов. И на что же, если не секрет, вы рассчитывали, когда зубами вгрызались в мое плечо? - усмехнулся Абель, поправляя покрывало, чтобы прикрыть мои босые ноги.
- Ну, - вздохнула я, смущенно опустив глаза, - Есть такая легенда, что, чтобы стать вампиром, нужно выпить крови вампира... Мне стало просто интересно, получится или нет...
- И как успехи? - поинтересовался Абель, приподнимая мою верхнюю губу, - Клыки не выросли? Нет? Какая жалость... То есть, вы решили, что, если вы поймаете вампира, покусаете его, как следует, то не пройдет и пары часов, как вы тут же станете вампиром? Я правильно вас понял?
Я промолчала.
- А я думал, что вы настойчиво пытаетесь обратить меня в человека, - усмехнулся Абель, - То есть, как вампир, я вас совершенно не устраиваю. Все с вами понятно.
Вместо ответа я поцеловала его, проводя рукой по его щеке.
- Как печальна и однообразна была твоя жизнь. Долгое время у тебя было лишь одно развлечение: ты любовался закатом, сидя в своем кресле, - улыбнулась я.
- Пока сюда не занесло незваную гостью. Мне пришлось лично познакомиться с ней, чтобы не полагаться на чужое мнение. Тем более, на тот момент я уже наслушался такого, что впору было ее упечь в казематы. У меня на столе лежит целая папка жалоб на нее. Познакомившись с ней, я понял, что удивительная гостья не страдает избытком скромности .... - едва улыбнувшись произнес он.
- Продолжайте, я готова слушать комплименты... Я точно так же, как и вы знаю эту книгу наизусть... - я прикусила нижнюю губу.
- Тогда мне проще называть страницу и абзац, - усмехнулся Абель, - Скоро оказалось, что красавица горда и обидчива, и я совсем с нею измучился. Она и вправду бы умерла, лишь бы унизить и меня тоже...
- Так! Вы сказали «красавица»! - кокетливо возмутилась я, - Это - был комплимент.
- Я никогда не говорю комплименты и не принимаю их. Я никогда не хвалю и не треплю похвал, - ответил он, осторожно снимая с меня покрывало, а следом стягивая полотенце, - Так что это - не считается.
Я сняла с себя медальон и повесила ему на шею.
- Это, чтобы вы помнили о человечности... - прошептала я, ковыряя пуговки на его рубашке.
Я лежала на кровати, прерывисто дыша, а по моей обнаженной спине плавно скользило холодное серебро.
Вкрадчивый голос выдохнул на ухо:
- Тише... здесь отличная.... акустика...
Ладно, если нельзя стонать и кусаться, придется грызть подушку.