- И что ты намерена делать?
Сглотнув, ставлю чашку на стол:
- Ты о чём?
Илья, покачав головой, выдыхает:
- Об этом! Ты хочешь связать свою жизнь с автослесарем?
- А почему бы и нет? – улыбаюсь злорадно.
Он будто не верит:
- Может быть, он предлагал тебе руку и сердце?
«Предложит», - думаю я. Ведь уже не единожды слышала разного рода намёки на то, что пора познакомить детей, выйти в люди и стать настоящей осмысленной парой.
- Пока ещё нет, - пожимаю плечами, - Я, знаешь ли, после развода. Не спешу себя связывать узами брака.
- Он, наверное, гол, как сокол? – вопрошает Самойлов.
Какой напыщенный вид! Да он, верно, мнит себя Богом?
- Ошибаешься, - я сметаю пылинки с колен, - У него автосервис и мойка. Вполне обеспеченный муж.
Самойлов смеётся, склоняется, прячет в ладонях лицо:
- Ты серьёзно?
Встаёт и не может найти себе места. Точно запертый в клетке, меряет кухню шагами. Пыхтит.
- Ты же это назло мне всё делаешь, Настя? – выдаёт свой вердикт.
- Тебе? – вскинув брови, смотрю на него.
- Ну, а кому? – заявляет Самойлов, - Ты же не можешь всерьёз полюбить автослесаря? Привести его в дом, познакомить с детьми. Настя, это не твой почерк. Признайся, ты мстишь?
Я ошарашена. Даже слов подыскать не могу. Хватаю воздух распахнутым ртом.
- Самойлов, хочу огорчить тебя! Мир не вертится вокруг твоей персоны. Представь себе, есть много мужчин…
Но он обрывает меня недоверчивым смехом. Маячит, кусает губу.
- Я раскусил тебя, Настя! Признайся уже! Это блеф?
Я молчу.
- Этот твой слесарь, - продолжает Илья, - Он вообще в курсе того, что у тебя есть двое детей?
Я киваю:
- Да, в курсе.
- А он в курсе того, что у тебя на счету лежат два миллиона? – мечется он, словно пёс, что сорвался с цепи.
Я пожимаю плечами:
- Какая разница, в курсе он, или нет?
- Большая! - рычит он, как зверь, - Ты для него, как приманка. Копилка с монетами. Придёт время, он вытряхнет всё, без остатка! Сколько таких приживал?
- Он не такой, ясно тебе? – говорю, сцепив руки в замок.
- А какой он? – с издёвкой бросает Самойлов.
- Он лучше, - заявляю я, поймав его взгляд.
«Лучше тебя», - добавляю глазами. Илья смотрит пристально. На скулах видных желваки. И чего он так взвился? Боится, что деньги истрачу? Зачем же отдал?
- И чем же он лучше? – смеётся мой бывший.
- Тем, что он любит меня, - отвечаю.
Хотя Витя ещё никогда не говорил о любви. Но мне так хочется думать, что он меня любит. А иначе… зачем это всё?
Эта фраза его отрезвляет. Самойлов молчит, переваривает.
- Любит, значит? А ты? Ты тоже… любишь его?
Я вспоминаю объятия Вити. Как лежала в кольце сильных рук. Как он успокаивал, даже без слов. Не пытаясь узнать и залезть мне под кожу. Он просто был рядом, когда я так сильно нуждалась в заботе, в поддержке, в мужчине, который поймёт.
Глаза увлажняются. Я закрываю их. Тихо ему отвечаю:
- Люблю.
Самойлов молчит. И мне даже кажется, он ушёл. Сейчас я открою глаза и уже не увижу его.
Открываю. Стоит! Смотрит в сторону.
- Вот как быстро меняются предпочтения, - говорит с сожалением в голосе. Но о чём сожалеет? Я до сих пор не пойму.
- Да, - отвечаю, - Особенно, если жизнь даёт тебе повод меняться.
Он опускает глаза. Но когда поднимает их… Сердце моё прекращает стучать на какое-то время. А потом запускается вновь!
- Ты прости меня, Насть, - произносит Илья, незнакомым, несвойственным тоном. В нём нет больше злобы, обиды, попытки меня наказать. Возможно, впервые за всё это время, он просит прощения.
Я смотрю на него, и чувствую боль, которая снова пытается сбить меня с курса.
- А ты меня, - отвечаю, пока не сорвалась.
Он усмехается, трёт переносицу. Как делал всегда, ощущая вину.
- Ну, не знаю. Эраста Фандорина я ещё мог бы простить. Но такое…, - вздыхает, - Как его, кстати, зовут?
- А зачем тебе?
- Так, чтобы было.
Я не решаюсь сказать.
- Да брось, - напирает Самойлов, - Не думаешь же ты, что я буду бить ему морду?
- Почему же не думаю? Прецеденты были, - напоминаю с улыбкой.
Мы смотрим друг другу в глаза и молчим. И в этом молчании есть что-то странное.
Илья собирается. Вдруг вспоминает какое-то срочное дело. Я не держу его. Пускай поскорее уйдёт. Мне почему-то сейчас очень нужно остаться одной. И подумать.
- А знаешь, - произносит уже на пороге, - Я даже рад за тебя. Наверно? Не знаю! Не понял ещё.
Я усмехаюсь, кусаю губу. Не могу сказать того же. Но всё же бросаю:
- Взаимно.
Когда закрывается дверь, то я возвращаюсь на кухню. Сажусь к своей чашке. Но чай в ней остыл. И чувства внутри у меня тоже стынут. Зачем я сказала «люблю»? Не нужно бросаться такими словами! Когда не уверен в себе.
Сейчас мне должно быть легко. Ведь мы только что обсудили проблему, над которой я думала все последние дни напролёт. Но в груди словно камень. Ни упасть, ни подняться! Так и сижу, глядя перед собой.
Смартфон излучает загадочный свет. Сообщение. Витя.
Читаю: «Приедешь сегодня?».
Подумав немного, пишу ему: «Нет, не смогу. Приболела».
«Надеюсь, не сильно?», - беспокоится Витя. И это его беспокойство вызывает слезу. Я знаю, что если приеду, то буду рыдать у него на груди. Не хочу! Лучше выплакать дома.
«Чуть-чуть», - отвечаю, прикрепив к сообщению смайлик.
«Соблюдаешь постельный режим?», - пишет Витя.
«А как же».
Он улыбается рожицей:
«Эх, я бы прилёг с тобой рядом».
«Боюсь заразить».
«Хочешь, приеду к тебе?», - интересуется он неожиданно.
Он знает мой адрес, подвозил пару раз. Но ещё никогда я его не звала к себе в гости. Обычно дома Диана, или Денис. Ни к чему рисковать! И в этот раз отвечаю:
«Я выгляжу жутко».
