Глава 1 (2).
Позади звучат слова заведующей, но я больше не слышу её речь. Перед глазами всё плывёт, мир пошатывается, в ушах противный звон.
Крошка сидит ко мне спиной и играет с потрёпанной куклой, пока другие дети получают подарки.
В глаза бросаются её длинные, кудрявые волосы, насыщенного чёрного цвета, которые ниспадают пышной копной до самой талии. На макушке красный бантик, на талии пышная юбка из фатина, которая выглядит невероятной огромной из-за её худобы, а на ногах красные сандалики. Ремешок на одном расстегнут.
— Почему подарок не получаешь?
Делаю шаг вперёд, присаживаясь на корточки. Тянусь к маленькой ножке, чтобы застегнуть ремешок. Бережно его касаюсь…
— У меня аллергия на шоколад! — обиженно фыркает кроха.
Надо же.
У меня тоже.
Она оборачивается, я застываю.
Эти глаза, губы, нос.
Будто гляжу в свое отражение.
— Малышка, кто твоя мама?! — хватаю её за плечики и чуть встряхиваю. — И как ты оказалась в детском доме?!
Позади слышится голос воспитателя:
— В больнице её мать. В тяжёлом состоянии…
— Имя! Имя матери скажите! — не замечаю, как повышаю тон голоса. Почти на крик срываюсь.
Чувствую, как меня всего начинает трясти, ведь перед глазами мелькают синие, как океан, глаза и волосы, цвета солнца. Не знаю почему, но из всех женщин, с которыми я встречался за последние пять лет, я неосознанно вспомнил именно её.
— Полина Агафонова.
Твою ж…
Моя интуиция меня не подвела.
— В какой она больнице? И что с ней?
— Я не знаю, можно ли нам разглашать информацию… — заикаясь, ошарашенно смотрит на меня молоденькая воспитательница.
— Мне можно всё.
— Ксюша, ты чего тут мнёшься! Забыла, кто перед тобой? — заведующая с виноватым лицом оттесняет её в сторону. — Прошу прощения. В третьей гор больнице она. Без сознания. Машина сбила.
Втягиваю ноздрями воздух, пытаясь держать себя в руках, ради имиджа, так положено, но внутри меня началась третья мировая.
— Девочку как зовут? Сколько ей?
— Верочка… Пять лет.
За спиной Валентины Степановны нахожу своего зама.
— Евгений! Отменяй встречу с японцами! Немедленно! Едем в больницу.
Подхватываю малышку на руки, жадно прижимаю к груди. Вмиг пропитываюсь её теплом, таким родным и неземным, что третья мировая в моей душе достигает апогея. И уверенно шагаю к выходу, неся дочку на руках, как самое бесценное в жизни сокровище.
— Подождите! А… — тревожится за воспитанницу заведующая.
— Девочку я забираю, — уверенно и без колебаний. — Беру над ней опеку.
***
Дела в детском доме мы решаем за пять минут. За гарантию молчания и за быстрые хлопоты над бумагами, я обещаю заведующей восстановить и второй корпус учреждения в ближайшие месяцы.
— Помните! Никто не должен знать, что я забрал из детского дома ребёнка, вам ясно? Сплетни сейчас ни к чему.
Особенно, перед выборами.
Валентина Степановна быстро-быстро закивала.
Наградив заведующую грозным взглядом, покидаю её кабинет.
— И остальных ваших коллег предупредите. Мои люди это проконтролируют.
— Что вы, что вы! Вы для нас столько всего сделали, так что можете на нас рассчитывать.
— Хорошо.
Вера, в сопровождении нянечки, ждёт меня в холле. Её уже переодели и собрали. Девочка одета очень скромно: розовый старенький пуховичок, который маломерит, сапожки-дутикии, шапка с пышным помпоном.
Видно с деньгами у них совсем напряг. О чём это я говорю, если девочку я нашёл в сиротском приюте!
Обязательно завалю её игрушками и одеждой. Моя дочь никогда больше не будет голодать и носить лохмотья! Я дам своему ребёнку всё самое лучшее.
Вера держит няню за руку, испуганными глазёнками смотрит на нашу приближающую ораву. Другой рукой обнимает ту самую уродливую куклу с разноцветными волосами, с которой играла в актовом зале. Предчувствую, что это её единственная игрушка.
Стыдно. Стыдно, Влад!
Твой ребёнок в обносках, возможно даже голодает, а ты обедаешь по выходным из золотых тарелок с членами президентской семьи и в отпуск летаешь на Мальдивы.
Почти до неё дошёл, но Евгений меня притормаживает.
— Влад, ты что творишь? Спятил? Ты на полном серьёзе ребёнка из детдома взял? Скажи мне, что это просто пиар ход!
— На полном серьёзе.
По лицу видно, насколько мой зам ошарашен.
— А тебя не волнует, что на это скажет твой отец?
— Нет, — равнодушно жму плечами. — Потому что он не узнает. Эта девочка, я более чем уверен, моя родная дочь.
Или моя, или… она внебрачная дочь моего отца. Но на отца Вера не похожа. Она — моя копия. Сомнений быть не может, но тест на отцовство я сдам. А пока в голове полный раздрай!
Полина…
Как ты могла меня обмануть и столько лет скрывать от меня моего ребёнка?!
Делаю шаг к Вере, приседаю и подхватываю девочку на руки. Такая лёгкая! Весит не больше пушинки в моих здоровенных руках.
— А вы кто, дядя? Вы не представились, это невежливо, — дует щёчки и сейчас становится похожа на забавного хомячка.
Ха! А кроха-то с характером.
Узнаю свой почерк. Точно Власова.
— Зови меня Влад.
Решаю пока не говорить Вере, кто я такой на самом деле. Дождёмся теста ДНК.
— Объект выходит, всем приготовиться и глядеть в оба, — объявляет в наушник начальник моей охраны.
Мы выходим…
На улице северный полюс.
Начался снег, который, по прогнозам синоптиков, должен превратиться в метель.
Вера прячет личико в воротнике моего пальто, спасаясь от ледяных порывов ветра, и маленькими ручками хватается за его лацканы.
— Куда вы меня несёте?
— К маме поедем. Покажешь мне свою маму, малышка?
— К маме? Ураааа! — девочка оживает, хлопнув в ладоши, когда я усаживаю её на заднее сиденье мощного внедорожника, пристёгивая ремнём безопасности.
— Гони. В третью городскую. Быстро, но осторожно. Понял? С нами ребёнок. — Предупреждаю водителя, тот с ответственным лицом кивает, глядя из зеркала на Веру, которая с любопытством и огоньком в медово-карих глазах, рассматривает салон автомобиля.
