Приглашённый лекарь совсем не был похож на добренького дедушку в очках, который после осмотра предложил бы конфетку. Это был суровый дядя лет сорока, щупающий и осматривающий меня без особой радости и вынесший вердикт, который я итак знала.
— Температура сильно повышена. Дыхательные пути чистые. Скорее всего, простуда из-за переохлаждения и упадок иммунитета из-за смены климата.
Кристофер слушал внимательно, иногда кивал и что-то записывал, в общем, вёл себя, как заботливый папочка, стоило только им отойди от меня для обсуждения моего лечения. Я же в это время старательно изображала из себя гусеницу, заматываясь в кокон, и была уже почти счастлива, пока кое-кто вредный не лишил меня моего маленького счастья.
— Тебе нельзя сейчас укутываться. — Строго произнёс Кристофер и у меня впервые появилась мысль, что лучше бы он меня убил, чем вот так издевался.
— Пожалуйста, — прохрипела, с трудом сдерживая слёзы.
Я чувствовала себя настолько неважно, что хотелось плакать, жаловаться, и чтобы меня хоть кто-то пожалел. Кристофер меня жалеть отказывался, зато попытался влить мне в рот какую-то гадость.
— Ты похожа на маленького ребёнка. — Заключил он, когда ему пришлось насильно влить в меня что-то кисло-сладкое.
Насупилась и отвернулась к стенке. Я что виновата в том, что когда болею, во мне действительно просыпается маленький капризный ребёнок? И вообще, где виновник моего плачевного состояния? Почему обо мне заботится его брат, а не он?
Стало так любопытно, а ещё обидно очень. Вот значит как, в родовое поместье притащил и тут же забыл? Что ж этого стоило ожидать. Говорил же Федька, что если и проявит Князь ко мне интерес, то только гастрономический. Но знать это одно, а вот смолчать и не убедиться совершенно другое.
— А где твой брат? — Спросила, нахмурившись, особо не ожидая услышать ответа от вампира, который меня недолюбливает слабо говоря.
— Встречает леди Элену и её отца Князя Михеля. — Прозвучал ровный голос на мой вопрос, а потом Кристофер замолчал и уже совсем другим каким-то деревянным голосом продолжил, — главу Западного клана и его дочь.
И мне бы промолчать и сойти за умную, и вообще не выдавать насколько мне обидно. Да и собственно с чего я взяла, что это невеста Кристофера. Может у Князя Западного клана две или три дочери, но язык за зубами держать я так и не научилась, а под воздействием эмоций выдала свою заинтересованность с головой.
— Вот значит как... Твой брат сейчас обхаживает твою невесту, а ты вместо того, чтобы составить ему компанию лечишь меня.
Я даже повернулась в ожидании ответа, которого так и не дождалась. Кристофер молча положил свою руку мне на лоб, поджав губы, кивнул каким-то своим мыслям и уверено произнёс:
— Раздевайся.
Я опешила, удивлённо округлив глаза, а Кристофер, видя, что его приказ, я выполнять не собираюсь, ещё и подбодрил меня ласково-уничтожительным голосом:
— Раздевайся, глупая маленькая ведьма. Будем сбивать твой жар обтиранием.
Стоит ли говорить, что после его слов, я потянулась за одеялом и стала ещё старательнее изображать гусеницу? Он хмыкнул и вышел за дверь, чтобы вернуться минут через пять в компании моей служанки, нёсшей небольшой тазик с пряно пахнущим раствором.
— Свободна. — Холодно приказал он ей.
Я умоляюще посмотрела на Марию, она в ответ удивлённо на меня, потом перевела свой взгляд на выглядевшего бесстрастным Кристофера и неуверенно начала:
— Но господин... — начала она и запнулась под его взглядом.
— Сво-бод-на. — Повторил свой приказ по слогам этот суровый господин и Мария вылетела за дверь.
Это прозвучало так зловеще, что даже у меня слов не нашлось, так что бедную служанку я в чём-то понимаю, но всё равно снова стало так обидно.
«Никто меня не любит», — отчётливо прозвучало в голове и губы задрожали.
А этот суровый, ни капли не смутившийся вампир, отнял моё одеяло и, одарив прохладным взглядом, снова повторил свой приказ, на этот раз со снисходительными нотками в голосе.
— Или ты сейчас разденешься сама, сняв ночную рубашку и оставив на себе свои миленькие кружевные трусики, что так отчётливо просвечиваются, или тебя раздену я, но уже полностью. Что выбираешь?
Раздевалась я всё-таки сама, заливаясь краской с головы до ног, и пытаясь одеревеневшими пальцами нащупать на шее завязки ночной рубашки. Прикрывала руками грудь я тоже сама, пока кое-кто, совершенно не выражая никакого мужского интереса, водил мокрой тряпкой по моим ногам, поднимаясь, всё выше. А потом, когда этот кто-то уверенно отнял мои руки от моей же груди, не выдержала и оскорблённо произнесла:
— Сбегу. Сразу же сбегу от вас, как только смогу встать с кровати.
Кристофер не ответил, только улыбнулся так снисходительно, словно я сейчас говорю что-то совершенно не значительное и продолжил своё занятие. То есть обтирать меня продолжил! Закончил, удовлетворённо осмотрел результат своей работы и накрыл меня беззащитную и дрожащую от холода одеялом. Сразу стало клонить в сон и уже на грани сна и яви, мне показалось, что он ответил мне на мою угрозу.
— Бежать надо было раньше, и прятаться лучше, когда я тебя запугивал. Теперь уже поздно.
***
Мне снилось что-то светлое и приятное сердцу. Кажется, это была мама, что заботливо убирала прилипшие пряди с моего лица и гладила по голове, говоря, что я сильная, что я обязательно справлюсь. Даже на мгновение удивилась такой её заботе, которую не видела с того самого момента, как пошла в ведическую школу. Но это удивление было настолько мимолётным, что не появилось никакого желания проснуться. Наоборот хотелось больше нежиться в кровати, слушая тихие ласковые слова, наслаждаться теплом, появившимся в душе и полностью забыться от реальности. Так что нет ничего удивительного, что я проснулась в самом благом расположении духа.
