Глава 25.
Из столовой сразу направляюсь к себе, но не запираюсь. Не вижу в этом смысла. Отсиживаться здесь долго я все равно не смогу. Нужно действовать.
Пока что, на первом этапе, я намерена съехать из этого дома. Найду себе квартиру. Никто мне не помешает этого сделать. Ни отец, ни уж тем более Ветринский. Ни один, ни другой — прав на меня не имеют. Пускай болтают, что угодно. Я себе на уме.
Для начала решила собрать чемодан, но я достать его толком не успела, как увидела отца в своей комнате, запирающего за собой дверь.
— Что, ремнем пришел меня наказывать? Чтобы без свидетелей? — встаю в позу, готовясь к самому худшему.
Я этого человека, оказывается, совсем не знаю. Он показал себя с совершенно другой стороны. Этому человеку я больше не доверяю.
— Илона… Перестань. Я тебя и пальцем не трону, — двигается ко мне, глядя виноватым взглядом, хотя еще несколько секунд назад его глаза метали молнии. — Поговорить с тобой хочу. Как со взрослой.
— А до сих пор ты говорил как с ребенком, которого можно обмануть? — молчит. — Да, так и есть. Можешь не отвечать.
— У меня серьезные проблемы, Илона. У нас всех. Все… рушится. Ты не представляешь насколько все серьезно…
— Да? Настолько серьезно, что в такой тяжелый период ты решил жениться?
— Не переворачивай все с ног на голову, Илона, — потирая переносицу, нервно выпаливает отец. — Ты не дала мне закончить.
— Заканчивай. Я тебя слушаю, — вздергиваю подбородок вверх.
Даже интересно... Неужто меня в какие-то дела серьезные посвятит.
— Ты все неправильно поняла. Совершенно. Я не искал никаких покупателей… на тебя. Мне бы и в голову не пришло. Скажи мне Вадим, что хочет жениться на тебе, не предлагая мне денег — я бы согласился на ваш брак. Не стал бы и секунды препятствовать. Но его неожиданное предложение… — кривит лицо отец, — стало так кстати.
— Кстати, да? Да ты знаешь, что я почувствовала, когда услышала ваш разговор?! Знаешь, что я…
Отец подбегает ко мне, хватает за руки, жалобно заглядывает в мои глаза.
— Илона, ты не понимаешь. Послушай же ты меня! Я все понимаю, милая. Ты в шоке. Ты обижена. Но я в первую же очередь подумал о тебе. Вадим… Его семья… Они хорошие, уважаемые люди. Ты была бы за ним, как за каменной стеной.
Точно, за каменной. За которую никогда бы не вышла. Я видела его взгляд. По нему все сразу поняла. Свободы рядом с ним мне и близко не видать. Он что-то особенное в отношении меня уготовил.
— Но он мне не нужен! Я его не люблю!
— Ты так молода, Илона... Что ты знаешь о любви?
— Да побольше тебя. Моя мать тебе шесть детей родила. Ты променял ее живую на эту…
— Не надо, Илона! Прекрати. Я мать твою любил. Мы были счастливы. Потом… я изменился. Все изменилось. Ее болезнь была ни при чем. Клянусь тебе в этом.
От его слов у меня закружилась голова, слезы стали душить меня, затрясло всю.
— Ты себе даже не представляешь, насколько мерзким сейчас выглядишь в моих глазах. Ты просто… просто…
Не хочу перейти черту, потому пытаюсь подобрать слова.
Но так ничего и не договорив, пытаюсь вырвать руки из хватки отца. Не получилось.
— Я уже пустил деньги в оборот.
Как гром среди ясного неба его заявление.
— Ч-что?... Как?.. — ошеломленно широко распахиваю глаза.
— Настолько все серьезно. Я уже не могу ему их вернуть.
— А он просил?
— Нет, к счастью. Но если ты и дальше будешь так противиться, то… — поджимает губы. — Ветринские они такие. Они не прощают.
Глаза мгновенно наполняются слезами, жадно хватаю губами воздух, стараясь сохранять спокойствие, но понимаю, что долго не выдержу.
— Ч-что ты хочешь этим сказать?
— Илона, я тебя уверяю, что ничего плохого тебе не грозит рядом с ним. Насколько я знаю, он помог тебе с той девочкой, Светой, также вы уже виделись наедине… Ничего же страшного с тобой не произошло, верно?
— А почему ты у брата помощи не попросишь?
— Он не станет мне помогать. Уже как пять лет мы по разные стороны баррикад. Он до сих пор на меня в обиде. Честно говоря, мне бы вообще не хотелось, чтобы он знал о моих проблемах.
— То есть ты из-за своей гордости готов отдать меня, но признаться брату в проблемах не готов?
— Да не помог бы он мне! — отец отпускает мои руки и начинает носиться по всей комнате. — Если компания развалится… будет худо. Все узнают. А врагов у меня не мало. Все растащат. Уничтожат все, что я построил! Ты понимаешь это?! И это еще не самое страшное. Есть люди, которые сделают все, чтобы отомстить мне за прошлое.
— Отомстить за что?
— Думаешь, как я смог все построить? Шел по головам! Уничтожал! Добивал! А иначе было никак. Наверх не забраться, не извалявшись как следует в грязи, — подходит ко мне отец, запыхаясь от злости. — Теперь постепенно все начнет налаживаться, но только с тем условием, если ты попробуешь войти в наше отчаянное положение. Не делай это ради меня, Марии… Сделай это ради сестер.
