Глава 26.
Ничего не ответив отцу, а лишь напоследок смерив его презрительным взглядом, я покинула свою комнату и поспешно спустилась.
Притворись, говорит... Угу. Будто это так просто. Будто я робот какой-то, а не живой человек, которого можно использовать как только ему вздумается.
Конечно я не хочу, чтобы мои близкие пострадали из-за мести врагов отца, но ему раньше стоило об этом думать, прежде, чем за моей спиной такое проворачивать.
Ветринский предложил ему сделку, и ясно-понятно, что времени раздумывать у отца не было. Ветринский был однозначен, в его голосе было нетерпение и давление. У отца была всего-то какая-то минута, чтобы принять решение.
Особенно раздражает тот факт, что он не добился от него ясного ответа насчет планов на меня. На слово поверил про женитьбу!
Покидая территорию, была почти уверена, что меня задержат. Так и случилось.
— Илона Кирилловна, куда вы? — обратился ко мне главный из всех этих псов, преградив мне путь.
— А ты что, мой отец? Или ты тоже моим хозяином себя возомнил? Твое дело — отдавать команду открывать ворота, да пошире. Так и делай свою работу.
Мужчина замялся, переглянулся с рядом стоящим охранником.
— Простите, но вы не так меня поняли. Я хотел сказать водителю о том, куда бы вы хотели поехать, — оправдался мужчина. — Куда вы отправляетесь — не мое личное дело.
— Верно, оно только мое, — произнесла уже сдержанно. — Везти меня никуда не нужно. Просто откройте ворота.
Меня пропускают, и я сразу вызвала такси. В городе решу, что буду делать, когда подальше от них всех окажусь. Дома теперь находиться небезопасно. Ветринский теперь в любую минуту может заявиться, а отец выплясывать перед ним будет.
Телефон только сейчас выключила, буквально перед вызовом такси. Интересно, сколько раз он мне позвонил за все это время, какие угрозы отправлял сообщением... Конечно, все это неприятно, но неизвестность убивает. Я должна знать.
Сообщений не было. Звонков тоже. Но легче мне от этого не стало. Даже напротив... Его угроза не дает мне покоя. То, что отец сбавил обороты, это еще ничего не значит.
Приезжаю в центр и забредаю в ближайшее обычное кафе. Забиваюсь куда подальше в уголок и заказываю чашку кофе.
Если в своей собственной комнате и доме мне нет покоя, то выбирать не приходится. Здесь все и обдумаю.
Меня терзали сомнения. Всему виной стало признание отца о его врагах. Скорее всего, он все преувеличил специально для меня, но перестать об этом думать — я не могла.
Его «притворись» означает только одно — смирись! Да даже если и так, то Ветринский быстро меня раскусит. Даже не сомневаюсь в этом. А искренне соглашаться становиться его супругой, я уже сказала — лучше яда принять. Ничего хорошего из этого не выйдет. Отец может отчаянно толкать меня в эту пропасть, выставлять все за счастливый билет, но я догадываюсь, что такое жить с нелюбимым человеком.
Заказываю вторую чашку кофе и продолжаю размышлять.
Погрузилась в размышления настолько, что когда пришла в реальность, расплескала недопитую чашку кофе по столу.
Не без причины я так дернулась. Он был здесь. Прямо напротив меня. В кафе, которое явно не соответствует его статусу. Вывод ужасен и очевиден — он следит за мной. Постоянно!
Ветринский молча берет несколько салфеток и вытирает капли со стола.
— Что вы здесь… делаете? — глупый вопрос, на который я уже знаю ответ.
Выкаю ему по привычке, само так выходит, а все потому, что даже на подсознательном уровне я понимаю, насколько далека от этого человека. Как я могу стать его женой? Ну как?..
— Тебе нравится бегать, а мне нравится тебя искать, — качнул он головой.
— Правда? Нравится преследовать девушку, которая знать вас не хочет? — Ветринский молчит, лишь прошибает своим пристальным взглядом. — Отец сказал, что уже потратил ваши деньги. Но вам стоит знать, что мне на это наплевать. Отец распоряжался тем, что ему не принадлежит. Разбирайтесь с ним, а не со мной.
— Я здесь не за тем, чтобы разбираться с тобой. Ты слишком враждебно меня воспринимаешь.
— А что тогда значило ваше вчерашнее сообщение?
— Ты убежала. Я разозлился. Не на пустом же месте. Теперь я остыл. Готов к диалогу.
— А я нет. И не буду готова никогда, — заявляю категорично, испепеляя его сердитым взглядом.
Я должна заставить его понять, что все будет так, как я сказала.
Но разве такого мужчину можно что-то заставить?..
— И что, опять в бега? — хмыкнул Ветринский, с неким снисхождением во взгляде. — Это не поможет. Мы снова встретимся. Но возможно в следующий раз наш разговор будет совсем другим.
— Это угроза?
— Нет.
— Это угроза! Вы преследуете меня. А что дальше? Мешок на голову и в багажник?
Ветринский широко улыбается.
— По правде, — вновь делает довольно серьезное лицо, — у меня нет никакого настроения тебя уговаривать, Илона. Сначала я хотел добиться всего по-хорошему. Думал, ты доверишься мне. Но ты… другая. Хочешь правды.
