Глава 25
Глава 25
Когда, по ощущениям, примерно через полчаса мы заехали в какой-то совершенно непрезентабельный, откровенно говоря, страшный и темный двор, у меня в голове включился тумблер повышенной опасности. Сейчас я напрочь позабыла о том, что всю дорогу я сжимала Лукьянова и тащилась от его мышц. Капец. Он еще и останавливается у одного из подъездов.
– Мы так не договаривались, – первой подаю голос, вскакивая с мотоцикла, при этом снимая с головы дебильный шлем.
– Ты о чем? – хмуро интересуется Лукьянов, равняясь со мной.
– Я думала мы поедем в какую-нибудь… шавермочную.
– Я не ем уличную шаверму, Аня, и тебе не советую. А исходя из того, как ты одета, первоначальный вариант отпадает, остается только этот, учитывая, что Егор уже дома.
– Ну и куда вы меня привезли? – брезгливо оглядываюсь на пятиэтажку. – Что это за барак? – какая-то секунда и на лице Лукьянова появляется улыбка. И вовсе не едва сдерживаемая, а самая настоящая лыба, кажется, даже морщинки в углу глаз появились.
– А ты знаешь, все к лучшему. Я хотел отвезти тебя в хорошее место, где можно вкусно поесть и насладиться видами, но так определенно лучше. Двух зайцев убил.
– Сэкономили деньги и бензин? – саркастично отметила я, скрестив руки на груди.
– Почти, – все также улыбаясь, произносит он. – Пойдем, – берет меня за руку.
– Вы что серьезно думаете, что я пойду с вами вот сюда?! – одергиваю ладонь.
– А что не так? Здесь находится моя квартира. Ничего не меняется, мы просто поговорим, ну и… я невкусно поем. И я просил не выкать. Пойдем, – подхватывает под локоть и ведет к подъезду.
– А вдруг мотоцикл сопрут?
– Он не мой, а Егора. Сопрут и ладно. Он еще и виноватым будет ходить передо мной, – открывает дверь в подъезд, пропуская меня вперед. – Да не съем я тебя. Даже не трону, хоть тебе и хочется. Отвезу домой в целости и сохранности. Давай, давай, – подталкивает вперед.
– Какой этаж?
– Третий.
– Блин, лифта нет.
– И мусоропровода.
– Живут же люди.
– А то. Хрущевка фореве.
Во мне гуляют смешанные и совершенно непонятные чувства, когда Лукьянов открывает дверь. Он первым заходит в квартиру и включает свет.
– Ну? – выжидающе смотрит на меня. – Долго будешь стоять?
– Вы снимаете эту квартиру?
– Это отцовская квартира. Я провел здесь большую часть своей жизни.
– Он жив? Отец в смысле?
– Нет, – резко тянет меня за руку на себя. – Терпеть не могу нерешительных людей. Таким не место в медицине. Не забудь снять обувь, – кладет ключи и телефон на полку и, более ничего не говоря, куда-то уходит, оставляя меня одну.
Невооруженным взглядом видно, что квартира маленькая. И тем не менее, я готова признать, что, несмотря на маленькие размеры, здесь в общем-то неплохой ремонт. Беру первую попавшуюся фотографию в рамке, на которой совершенно точно изображен подросток Лукьянов и, судя по невероятной схожести, его отец в белом медицинском халате. Точно, если вспомнить рассказы Егора, он был хирургом. Мда, вынуждена признать, что сейчас Лукьянов выглядит лучше. Солиднее что ли. Ставлю рамку обратно и принимаюсь рассматривать обстановку более детально. Не знаю какого лешего я вошла в спальню. Может, потому что в квартире нечего рассматривать, а может, меня просто распирает от любопытства. В спальне, размер которой – четверть моей, нет ничего интересного. Кровать, кресло, комод и телевизор. Ни единой фотографии. Но здесь чисто, что самое интересное, даже пыли нет, что четко говорит о том, что здесь кто-то точно живет. Единственное, на что можно обратить внимание в этой комнате – это разбросанные на комоде презервативы. Мда… ну я и дура.
– Что тебе рассказывал про меня Егор? – резко поворачиваюсь на голос Лукьянова.
– Ничего.
– А если подумать?
– Да ничего особенного. Вы… ты ненавидишь свою мать, воспитываешь Егора с шести лет и не любишь женщин. Ну и на пару с аллергиком у вас есть какой-то бизнес, о котором Егор мне не скажет даже после секса.
– Это все?
– Все.
– Странно, – задумчиво произнес Лукьянов, уставившись на мою футболку. – Знаешь для чего эта квартира существует сейчас?
– Нет.
– Это хорошо, что не знаешь. Сейчас эта квартира… ну что-то вроде гостиничного номера, куда Егор водит своих девушек.
– Ужасный гостиничный номер, – на мой комментарий Лукьянов лишь усмехается.
– Странно, что ты здесь не была. Тебе так не кажется?
– Не кажется. Я же девственница. А они какие?
– Какие? – задумчиво выдает Лукьянов, не скрывая улыбки.
– Геморные. А перезрелые девственницы и подавно. Пока затащишь в койку, уже все упадет. И желание, и… на латинском сказать, что упадет?
– Не стоит.
– Ну вот и ответ на вопрос.
– Ты почему в актрисы не пошла?
Вилку в глаз! Нет, в оба глаза. И в ноги виллы.
– Они легкомысленные, ветреные и мне чертовски идет белый халат, – смеется, да еще так заливисто, что хочется его реально ударить. Ну какая же сволочь. Неужели я выгляжу и веду себя как легкодоступная девка? Ну вот почему он так?
– Ладно, пойдем на кухню. Я есть хочу.
Я всякое ожидала, но точно не то, что, зайдя в микроскопическую кухню, Лукьянов без стеснения сядет за стол и начнет делать бутерброды с колбасой.
– О чем ты сейчас думаешь? – интересуется Лукьянов, пододвигая ко мне тарелку. Сам же перехватывает бутерброд и начинает его есть.
– Что кухня нереально маленькая и она давит на меня, и все, что происходит сейчас – крайне странно. А вы? Ты. О чем?
– О том, что наступаю на одни и те же грабли, – спустя несколько секунд отвечает он. Поворачивается к холодильнику и, не вставая, открывает дверцу и достает оттуда бутылку вина. Забавно, но я даже не заметила, что на столе стоят два бокала. Лукьянов открывает бутылку и разливает вино по бокалам. Без церемоний выпивает содержимое своего бокала и снова наполняет его. – Когда-то давным-давно я отбил девушку у своего лучшего друга, а потом мне это здорово аукнулось. И вот сейчас я фактически делаю то же самое, только хуже, учитывая то, кем является для меня Егор. И мне это безусловно аукнется снова. Это пошловато, совесть немного жрет, а учитывая, что студентки для меня табу – и подавно, но ничего не могу с собой поделать. А знаешь, что забавно?
