– Звонил Станислав Борисович… – неуверенно лепетала она, глядя на меня.
Я сильнее схватился за стену, мечтая поправить выбившийся локон, который упал ей на лицо.
– Он просил позвонить ему, как ты доберешься до дома.
– Стас? – я сморщил лицо, не понимая, зачем он звонил Ане. – Откуда у него твой номер? – вот же старый охломон. Как ума-то хватило?
– Я не знаю, – пожала Аня плечами. – Но я указала его в карточке, когда заполняла данные на Машу и себя… – ее голос дрожал.
Аня смотрела на меня огромными глазами, а у меня во рту пересохло. Или это снова были отголоски нескольких бокалов коньяка? Мысленно я уже сгребал ее в охапку и впивался губами в ее маленький рот.
Мой телефон сел еще у Стаса. Но с чего вдруг такая забота обо мне? Я хорошо провел время у старого друга, думал, что в душе останется горькое послевкусие от этой встречи, а на деле, наоборот. Однако я сильно сожалел, что поделился с ним всем, что накипело у меня насчет Ани. А старый олух решил заняться сводничеством? С чего бы ради поднимать такой кипишь? Чтобы вызвать у девушки какие-нибудь эмоции относительно меня? Но их и так было столько хоть отбавляй – били фонтаном через край. И ладно позвонил, обозначил Ане место моего пребывания, но лишь бы лишнего ничего не сболтнул.
Я повесил куртку и прошел мимо Ани, направляясь в свою спальню.
– Я думала, ты был у Светы и сегодня уже не придешь ночевать домой, – услышав эти слова, я впал в ступор.
«Что, собственно, я и хотел, чтобы ты думала!» – но ничего не сказал в ответ. Наградил Аню тяжёлым взглядом, но вовсе не потому, что злился на нее. На что злиться? А негодовал по одной простой причине; что снова желал ощутить вкус ее губ, почувствовать рваное частое дыхание на своём лице. А Стас этим звонком буквально подталкивал меня в эту бездну под названием Аня. Благо я все же умел себя контролировать. Не всегда. Система давала сбои. Вот и сейчас тоже произошло короткое замыкание.
– А ты переживаешь по этому поводу? – уже, когда сказал, понял, что ничуть не лучше сводника Стаса, а то и хуже.
– Не переживаю, но ты ее не любишь.
Робеть-то она робела, но в отличие от меня, через страхи переступала опрометчивее и решительнее.
– Не люблю и даже, больше того, никогда не любил. И не уверен, что хоть когда-нибудь полюблю еще, – я сжигал мосты, но пусть Аня лучше наперёд знает, что с такими разрушенными людьми как я счастья не построить.
– Ошибаешься! Машу ты уже любишь. Тебе просто кажется, что в жизни все потеряно, однако это не так, – тихо говорила она, а голос по-прежнему дрожал и выдавал ее волнение.
– А как? Как в этой жизни все устроено?
Аня поднимала тяжёлые темы, проходилась словами, словно острыми лезвиями по едва затянувшимся ранам.
– Я не знаю, Игорь, – печально ответила она. – Это очень... об этом говорить больно...
– Тогда давай больше не будем об этом, ладно? Ты ведь понимаешь, что просто со мной не будет? Ты ведь сама в Рыбачьем говорила, чтобы не трогал тебя, так?
Я тонул, вскидывал руки вверх в попытке ухватиться хоть за что-то, чтобы не нахлебаться воды, но, кажется, безрезультатно. В легкие уже не поступал кислород.
– Я передумала, – решительно ответила Аня и гордо вздернула подбородок, тем самым толкая в самую бездну, выбивая остатки спасительного воздуха.
– Я боюсь сломать тебе жизнь, ты ещё совсем ребёнок.
Аня пересекла пространство комнаты в два шага, обхватила меня за плечи и прижалась губами к моему рту. Я даже не был готов к подобному посягательству. Но уже спустя несколько секунд поддался инстинктам и обхватил глупышку за талию, прижимая к себе очень тесно, впиваясь в ее губы поцелуем. Весь день мечтал снова ощутить их вкус.
Вселенная медленно поплыла перед закрытыми глазами, и в итоге в голове осталась лишь яркая вспышка наслаждения, сладкой боли, пытки, которую хотелось терпеть бесконечно. Я ворвался языком в ее рот и окончательно потерял себя. Не понимал, что делаю, а главное, почему она меня не останавливает. Ведь по идее должна уже смутиться, вырваться из моего объятия и бежать в гостиную к сестре.
Но Аня прижималась своим хрупким телом ко мне, я даже сквозь материю футболки ощущал ее острые груди и затвердевшие соски-бусинки. Поцелуй, казалось, длился целую вечность. Аня отвечала и льнула ко мне, и это окончательно срывало крышу. Я уже не мог себя контролировать. Она обжигала мою кровь сильнее, чем весь принятый алкоголь. И мысленно я перестал сопротивляться и пытаться всплыть, тонул во всех ощущениях и вспыхнувших чувствах, задыхался и желал поскорее умереть.
Спустя какое-то время я все же отстранился от нее и посмотрел в лицо. Ее глаза блестели каким-то манящим светом, а сама она дрожала в моих руках. В это мгновение привычный мир крошился в щепки. Я летел в бездну, терял себя, осознавая, что симпатия и влечение к Ане намного глубже. И как долго я еще смогу бороться и сопротивляться этим чувствам, не знаю. Но ей нужен не такой, как я, и я это понимал, смотрел в бездонные светлые глаза, в самую душу, и мне больно становилось за нас обоих. Дать шанс этой девочке, а потом не оправдать надежд... слишком жестоко.
– Я немного пьян, Аня. Завтра днем я свожу вас с Машей в торговый центр, выберешь все, что вам нужно к поездке. А сейчас я пойду спать, – предпринял слабую попытку удержать дистанцию.
