Глава 4
Домой прихожу уставшая, злая и морально опустошенная. Ну что за отвратительный день? Сначала новость о беременности. Потом Багиров со своим бесячим «срочно переделай проект». Ну а затем и вишенка на торте: «Если ты все-таки беременна, я выясню, кто отец».
Нет, я не пойму, он что, мне угрожает? Даже если он вправду отец, разве я обязана ставить его в известность? Мы с ним даже не пара! Не удивлюсь, если после меня у него было еще с десяток таких вот слабеньких на передок дамочек. Он же гребаный альфа-самец, что ему стоит затащить впечатлительную женщину в койку?
Если честно, я и сама не прочь была бы узнать, кто отец, вот только на столь раннем строке подобные тесты не делаются. Я погуглила. Хотя… Если задуматься, зачем мне информация об отцовстве? Ребенка-то я оставлять все равно не планирую. Поэтому не надо будоражить ни себя, ни окружающих этой новостью. Наверняка через месяц я об инциденте со случайной беременностью даже вспоминать перестану.
Стягиваю деловую одежду и облачаюсь в мягкий махровый халат. Он всегда возвращает мне ощущение комфорта и уюта в моменты душевной смуты. Осталось только включить какой-нибудь веселый сериал, открыть припасенную на случай тяжелого дня баночку мороженого и поудобнее устроиться в глубоком мягком кресле.
Однако едва я успеваю извлечь из морозильника леденящую руки упаковку пломбира, как комфортная тишина моей квартиры пронзается резким звуком дверного звонка. Вздрогнув от неожиданности, я рефлекторно кидаю взгляд на настенные часы: время уже позднее. И кого это принесло?
Звонок повторяется, и я, состряпав недовольную физиономию, плетусь к двери. Если это опять соседка снизу решила позаимствовать моих яиц, то, клянусь богом, я отправлю ее в эротическое пешее! Эта горгулья из моих продуктов, должно быть, уже несколько тортов испекла, а когда я единственный раз спустилась к ней за солью, она мне отказала! Жадная и мелочная бабулька! Никогда таких не любила!
Бурча себе под нос ругательства, припадаю к дверному глазку и удивленно замолкаю. На лестничной площадке стоит Мирон. И мало того, что он явился без звонка и приглашения, так еще и держит в руках здоровенный букет пионов.
Боже мой… Сегодня что, какой-то праздник? Или я опять забыла про нашу годовщину? Не припоминаю, чтобы мы с Мироном договаривались о встрече, поэтому его появление у меня на пороге вдвойне странно. Обычно он весь такой предупредительный. Спонтанность – вообще не его конек.
– Привет, – распахиваю дверь и окидываю мужчину изумленным взглядом с головы до ног. – Походи. Ты… Ты просто так заскочил? Я тебя не ждала, вот и закуталась в этот халат…
– Брось, детка, ты прекрасно выглядишь, – перешагнув порог, Мирон целует меня в щеку. – Это тебе, – протягивает букет. – Вспомнил, что ты любишь пионы.
– Спасибо, – принимаю цветы и натянуто улыбаюсь.
Мирон, как всегда, чрезвычайно мил, а я, напротив, никак не могу взять себя в руки. Все стою и пялюсь на него как баран на новые ворота – недоуменно и непонимающе.
Нет, я, конечно, рада его видеть, но сейчас совсем неподходящее время для внезапных рандеву. Я устала и морально истощена. Мне нужно как следует обожраться мороженым и уснуть. Это мой самый эффективный метод успокоения нервной системы. А вот со светскими беседами и уж тем более с сексом лучше повременить. Теперь, когда я на собственной шкуре убедилась, какие пугающие у него бывают последствия, либидо скукожилось до размеров изюма и впало в спячку. На ближайшие несколько недель точно.
– Извини, что поздно, – разуваясь, выдает Мирон. – Просто я вдруг очень захотел тебя увидеть, – он стискивает меня в объятьях, и его дыхание щекочет висок. – А еще я подумал, что в наших отношениях не хватает романтики. Вот когда я дарил тебе цветы просто так? Не на праздник? Давно, правда же? В общем, решил исправиться.
Ого. Ну прямо ОГО! Что случилось с по обыкновению спокойным и рациональным Мироном? Он что, сопливых мелодрам пересмотрел? Если честно, я уже смирилась с его практичным подходом к отношениям и давно не жду романтических подвигов. Да мне это, по правде говоря, и не нужно. Я же не институтка на первом свидании – понимаю, что цветы – это, скорее, про стремление произвести впечатление на женщину, чем про реальные чувства.
Если мужчина дарит тебе цветы, это вовсе не значит, что он тебя любит. Но если он среди ночи соглашается отвезти пояс из собачьей шерсти твоей маме, только потому что она продула поясницу и не может уснуть, то в искренности его чувств можно не сомневаться.
– Есть хочешь? – кутаясь в халат, направляюсь на кухню. – Или просто чаю?
– Нет, я сыт. А вот чай можно. Ну… Или чего-нибудь покрепче.
Оборачиваюсь и ловлю на губах Мирона заговорщическую улыбку. Вот черт, а она настроен вполне серьезно! Даже жаль, что я сегодня не в настроении для романтических игр…
– Вино? Виски со льдом? Мартини? – перечисляю я, приблизившись к бару.
– А сама что хочешь? – усаживается на стул и привычным жестом убирает со лба непослушные пряди.
Я вам говорила, что Мирон красив? Не Ален Делон, конечно, но вполне себе привлекательный мужчина. Ему тридцать семь, и при этом у него нет ни единого намека на лишний вес. Стройный, подтянутый, с одухотворенным лицом и тонкими запястьями – чисто внешне Мирон похож на какого-нибудь потомственного аристократа. Только вот любимые клетчатые рубашки, которые он носит почти всегда, смазывают впечатление. В них изящества нет от слова совсем. Но, с другой стороны, небрежный стиль в одежде сразу проясняет ситуацию: тут же становится ясно, что Мирон никакой не аристократ, а обыкновенный айтишник. Хоть и весьма успешный.
– Да я… Пожалуй, сегодня воздержусь от алкоголя, – неожиданно для себя отвечаю я.
В голове неотступно крутится дурацкая мысль о том, что я беременна. И даже весомый довод рассудка о том, что, вероятно, уже завтра, от беременности не остается и следа, почему-то не кажется резонным.
Нет, ну какого дьявола? Я ведь уже все для себя решила! Детей я пока не хочу и поэтому намерена сделать аборт. Все предельно просто и понятно.
