будет происходить?
– Этим летом. На заднем дворе. Не важно! Мы женимся! – Надин хлопает в ладоши. – Наконец-то.
– Наконец-то, – соглашаюсь я.
Забавно. Я думала, они никогда этого не сделают. Потому что два года назад, в Мэриленде, у них уже была такая возможность. Но Надин ждала ребенка, Патти недавно сменила работу… В общем, вопрос даже не поднимался.
– Так что, девочки, вы готовы быть подружками невесты? Очень ответственное дело, – говорит Надин. – Сразу предупреждаю – мы будем теми еще брайдзиллами [25].
– Мегабрайдзиллами, – добавляет Патти.
– Блин. Как круто! – восхищается Кэсси. – Ваши бастарды очень за вас рады.
– О боже! Мы больше не будем бастардами, – вдруг доходит до меня.
– Ну-у-у, для нас вы навсегда останетесь бастардами.
– Все, к чертям работу! – восклицаю я. – Давайте праздновать.
– Нет-нет, иди. Все деньги в дом. А вечером – на семейный ужин, – говорит Надин.
– Я тебя провожу, – сообщает Кэсси.
Не могу сдержать улыбку. Может, она мне все расскажет? Может, у нас все по-прежнему?
А может, все даже лучше, чем раньше.
На улице хорошо. Летняя жара пока не наступила – солнечно, на небе всего пара хлопковых облачков. Еще рано, но многие проснулись. Сосед напротив вывешивает огромный радужный флаг, а дальше по улице кто-то играет Uptown Funk [26]. Царит ощущение праздника.
– Ну что, ты рада? – спрашивает Кэсси, пританцовывая. – Потому что я, блин, дико рада.
– Ага!
– Я и не думала, что так заведусь. Типа вчера они были вместе, завтра тоже будут вместе. Но знаешь, я счастлива.
Я посмеиваюсь и киваю.
– Потрясная неделя, просто потрясная, – говорит она и вздыхает.
Кажется, это удачный момент.
– Да, я как раз хотела спросить, – начинаю я. Уголки моих губ ползут вверх.
– М-м? – Кэсси ухмыляется.
– Ну просто, понимаешь… Хочется побольше узнать о том, что потрясного случилось на этой неделе.
Она хохочет.
– Ага…
И больше ничего не говорит.
Я пихаю ее локтем и наконец решаюсь:
– Серьезно, ты не расскажешь мне про Мину?
– Про Мину? – спрашивает она спокойно.
Абсолютно спокойно. Спокойнее некуда.
Я совершенно запуталась. Может, я что-то не так поняла. Может, у них ничего не было. Может, я слишком испорчена. Как будто девочки, которым нравятся девочки, не могут просто дружить.
Только вот кажется, что они не просто дружат.
– Если бы ты влюбилась, ты бы мне сказала, правда?
– Влюбилась? – Кэсси снова хохочет. – Кажется, кто-то забегает вперед.
Я смотрю на нее с упреком. А она морщит нос и ухмыляется в ответ, и я не могу сдержать улыбку.
– Просто мне нравится проживать твою жизнь, – поясняю я.
– Наступили новые времена, – говорит Кэсси. – Теперь мы будем проживать жизнь Надин и Патти.
– Это странно и грустно.
– Но они же женятся. – Она снова вздыхает. – Круче еще ничего не было.
И вот я на работе. В воздухе витает ощущение перемен. Магазин все еще закрыт для покупателей. Это тоже необычно. Дебора и Арье возбуждены.
– Молли! – Дебора перекрикивает музыку, которая сегодня играет в три раза громче. – Иди к нам! Уже слышала новости?
Она облокачивается на стойку и радостно улыбается. Мне становится очень уютно – как после кружки горячего шоколада. Прекрасный день, и работа прекрасная. А еще с минуты на минуту появится Рид.
– С ума сойти, правда? – говорит Арье, когда я подхожу к прилавку.
– Да! – отвечаю я с улыбкой. – Мои мамы объявили о помолвке.
– О, милая, это же чудесно! А я и не знала… Боже. Возьми выходной, чтобы отпраздновать, – предлагает Дебора, сжимая мою руку.
– Да не надо, все в порядке. Мне здесь нравится!
– Малыш, ты просто сокровище. Уверена?
– Абсолютно, – быстро киваю я.
Дебора улыбается:
– Ну, честно говоря, нам это на руку. Рид сегодня идет к окулисту, так что твоя помощь не помешает.
Странно, но я расстраиваюсь. Однако Дебора с Арье поручают мне оформить радужную витрину у входа, и это самое приятное задание, какое только можно придумать. Нужно взять вещи с других витрин и поместить в совершенно новый антураж: винтажный красный чайник, оранжевую керамическую сову, желтую скатерть, зеленые баночки, синюю рамку и, конечно же, баклажановое боди из детского отдела.
– Серьезно, Молли, у тебя так здорово получается… Твои мамы уже наняли тебя в качестве дизайнера к себе на свадьбу?
Я смеюсь.
– Ага.
– Умные женщины, – говорит Дебора. – Если пригодится что-то из магазина, дай знать. Ну или приходи к нам в гости, я тебе помогу. Если у тебя нет аллергии на котов.
– Я люблю котов!
Дебора смеется:
– Ну, у нас их пять.
Значит, у Рида пять котов. Почему-то я не удивлена.
Ладно… Может, это не имеет отношения к делу, но однажды я влюбилась в парня из-за котиков. Влюбленность номер двадцать: Милейший Контрабандист Вихаан. Транс из «Спектрума» [27], куда мы однажды ходили с Кэсси. Он всегда носил худи с карманом, как у кенгуру. Я никогда не задумывалась почему. Но однажды в кармане оказался котенок. Вихаан весь день таскал по школе котенка, а учителя даже не узнали.
Когда он заметил, что я на него пялюсь, он достал котенка и передал мне. Мы соприкоснулись руками. А потом я посмотрела в его блестящие карие глаза – и он взглянул на меня так, словно отныне это наш с ним секрет.
У него были очень красивые, незабываемые глаза.
НУ ТАК ВОТ.
Я уже говорила, что люблю котиков?
Все утро я провожу, раскладывая тарелочки и ароматические свечи и размышляя о свадьбах. Сказочный день… Даже покупатели ходят парами и держатся за руки. Какой-то Ноев ковчег в фильтре «Валенсия» [28].
Здорово.
Только вот… Иногда мне кажется, что я последняя одинокая девушка на Земле. Может, нас не семь с половиной миллиардов. Может, нас семь с половиной миллиардов и один.
И я – этот один.
Впрочем, у меня есть кое-какая теория. Достаточно безумная. После того как Кэсси замутила – или не замутила – с Миной, эта теория все время лезет мне в голову. Прозвучит странно, но, кажется, нужно, чтобы мне отказали. Мне необходимо это как вакцина от гриппа. Или как терапия – когда держишь в руках змею, пока не перестанешь бояться.
Не знаю даже, есть ли в этом смысл.
Однако я слишком много времени трачу на размышления о любви, поцелуях, бойфрендах и прочей ерунде, которая не должна волновать феминисток. А я феминистка. С другой стороны, мне семнадцать, и я просто хочу знать, каково это – целоваться.
Не думаю, что я непривлекательна. Но я все время задаю себе один и тот же вопрос: что со мной не так?
