упустил момент, когда скрип повторился уже где-то на втором этаже. Влетев сквозь приоткрытую дверь на чердак, он увидел только звезды сквозь дыру в крыше, вдохнул и медленно выдохнул.
Дом очень старый. Нужно что-то с этим делать и поскорее. Лето не может длиться вечно.
Спустившись вниз, он обнаружил Сайдири, сидящую на своем спальнике и потирающую лицо ладонью.
— Извини, я не хотел тебя разбудить, — проговорил он, направляясь к ней, — я просто…
Договорить он не успел, потому что одним длинным прыжком, невозможным для человека, она сбила его с ног. Только и блеснули холодные темные глаза. С грохотом, который, должно быть, перебудил полдеревни, Ланн упал на пол и почувствовал, что не может свободно дышать, потому что его с силой прижимают к полу. Первые несколько секунд он пытался понять, был ли оглушительный хруст, который он только что слышал, хрустом деревянного пола, проломившегося под рогом, или хрустом его собственных шейных позвонков. И только спустя некоторое время он обнаружил, что Сайдири, растерянно моргая, все еще сидит на нем сверху.
— Я… — она отняла руки от его груди и уставилась на них, Ланн судорожно вдохнул, — опять?..
— Да ничего, я почти привык, — тут же забыв о боли, проговорил он. — Мне уже даже начинает нравиться, когда ты сверху. Я имею ввиду…
Да, Ланн, лучше бы тебе побыстрее придумать, что ты имел в виду, потому что судя по ее широко распахнутым глазам — это уже слишком! Проклятье, нужно было начать с чего-то попроще, с комплиментов, например! Но когда женщина буквально сбивает тебя с ног, становится очень сложно думать о чем-то, кроме продолжения в том же духе!
— Я имею ввиду, — не без сожаления наблюдая, как она отодвигается подальше, протянул он и поднялся, — готов поспорить, что если бы мы тренировались вместе, тебе не удалось бы уложить меня на лопатки так легко. Как насчет честного поединка?
— Это… — все еще смотря на него огромными глазами, запнулась она и, наконец, отвела взгляд в сторону, — не входило в план.
— Да брось, для короткого спарринга всегда найдется время, — он склонил голову, чтобы заглянуть ей в лицо, но тут же зашипел от боли. — Кажется, я ударился головой сильнее, чем подумал сначала.
Пробормотав какие-то извинения, она протянула к нему руки и стала осторожно ощупывать затылок. В какой-то момент Ланну показалось что стук его сердца слышен даже на чердаке.
— Да ничего страшного, голова дубовая, а пол в лучшем случае тисовый, — млея от прикосновений, пробормотал он. — Мне почти не больно, — веки опускались сами собой, дыхание становилось глубже. Еще минута, и он сделает какую-нибудь глупость — попытается ее поцеловать, например. — Ну, перестань, Саи, — Ланн взял ее за предплечья, заставив убрать руки, и в этот момент очень надеялся, что выражение боли на человеческой половине его лица будет легко списать на последствия удара. — Ты не виновата. Я знаю, как я выгляжу — у кого угодно сдадут нервы, если в темноте к нему подкрадывается что-то рогатое.
— Дело не в тебе, — твердо произнесла она.
— Но и не в тебе, так? И в первый раз это тоже была не ты.
— Я не знаю, я это или нет, — она сложила руки на коленях. — Я просто засыпаю, а потом обнаруживаю себя вцепившейся кому-то в глотку. Капитан Одан, прелат Харлан — многие живут так. Не нужно никаких демонов снаружи, когда они внутри.
Вот почему она сомневалась, говоря, что охотится на демонов. В этой ситуации легко принять желаемое за действительное — она это знает и не доверяет собственным суждениям.
— Тебе лучше быть осторожнее, — продолжала она. — Я взяла тебя с собой, потому что мне нужна твоя помощь, но я не хочу, чтобы ты расплатился за это своей жизнью. Ты… иногда мне кажется, ты ее вообще не ценишь.
Задумавшись, Ланн не ответил. Если бы скрип половиц в старом доме можно было однозначно посчитать свидетельством чьего-то присутствия, он бы об этом непременно сказал, но если это всего лишь ветер и старые доски, он только внесет сумятицу, и Сайдири запутается еще больше. Перед тем, как она напала на него в первый раз, Ланн был слишком увлечен ею, чтобы обращать внимание хоть на что-то вокруг. И следующие несколько дней тоже. Все-таки он самый бесполезный охранник на свете.
— Иди спать, Ланн, — мягко произнесла Сайдири.
Во-первых, он вряд ли уснет. По многим причинам, и ему остается только надеяться, что некоторые из этих причин не видны под свободной одеждой. Во-вторых, сейчас, когда он знает, что искать, спать просто глупо.
— До рассвета всего пара часов, — покачав головой, сказал он. — У тебя еще осталась эта… трава? Сегодня она нам обоим пригодится.
Сборы не отняли много времени: Ланн просто поднял свою сумку с того самого места, где бросил ее, когда вернулся в последний раз. Едва небо окрасилось бледно-голубым, скрыв луну и звезды, командор накинула на голову капюшон маскировочного плаща и растворилась в воздухе. Ланн покачал головой и молча открыл перед ней дверь — он решительно не понимал, почему она не желает показываться в деревне, в безопасность и благополучие которой вложила столько сил.
Они договорились идти на север — чем ближе к Дрезену, тем больше оживленных поселений и больше потенциальных жертв. Но не успели они миновать центральную площадь, где стоял скромный, но чистый и ухоженный Храм Эрастила, Ланн почувствовал, как Сайдири схватила его за руку, и остановился.
— Кто такая Далия? — тихо спросила она.
Люди в деревне просыпались рано — тут и там проходили охотники, перебросив через плечо пустые сумки, выгоняли коров на выпас крестьяне, женщины суетились за оградами, старики, крехтя и зевая, выходили на улицы, чтобы обменяться сплетнями и кое-какими вещами… Но светловолосая крепко сбитая женщина сегодня нарушала этот порядок, переходя от одного дома к другому, заговаривала с соседями ненадолго и тут же шла дальше.
— Это дочка Магды, девочка лет шести, — кивнув на женщину, сказал он. — По соседству от них строится дом, наверняка она опять залезла на стропила и смотрит, как мать ее ищет, — он улыбнулся, — детям это нравится, даже если им потом попадает.
Ланн не видел лица своей спутницы, но ее тяжелое молчание буквально кожей ощущал.
— Отведи меня к дому ее семьи, — наконец сказала она, отпустила его руку и
