потеряла всю свою семью. Почему пытаешься избавиться от человека, проявляющего к тебе внимание?
Действительно, почему я так сопротивляюсь заботе мистера Пруитта? Он явно старался. По-своему, но старался. Взгляд упал на мои руки: пальцы переплелись так крепко, что побелели костяшки. Я разъединила руки:
– Он бросил мою маму, и она одна воспитывала меня.
Да, он думал, что мама сделала аборт. Но это было неважно. Он все равно бросил ее. Я знаю, каково это, когда тебя бросают. Мама покинула меня. А потом и дядя.
– Может, он раскаялся?
– На чьей ты стороне?
Феликс рассмеялся.
– На твоей. Я всегда за тебя. И если ты правда хочешь сбежать, я тебе помогу. Ты ведь знаешь об этом.
Я улыбнулась.
Он протянул руку и заправил мне за ухо выбившуюся прядь волос.
– Но мне будет приятно, если ты и дальше станешь жить в одном со мной доме.
– Поверь, то, что ты рядом – мое единственное утешение. Но, Феликс, я не могу здесь оставаться. У меня вообще не получается уснуть. И я уверена, что… – Я замолчала прежде, чем окончательно не опозорилась перед ним. Я едва не рассказала ему о том, что в моей комнате появился призрак. Феликс наверняка принял бы меня за сумасшедшую. Боже, может, я и правда сошла с ума? Одна ночь в этом доме, и я уже лишилась рассудка.
– Так в чем ты уверена?
– Ни в чем.
Он подвинулся поближе.
– Нет, что ты хотела мне сказать?
Меня спас стук в дверь.
– Оставайтесь здесь, – скомандовал Миллер так сурово, что я замерла на месте. – Я сейчас.
– Что случилось? – спросила я, но Миллер уже исчез.
Стук в дверь стал громче, и я схватила Феликса за руку. На мгновение я даже подумала, что это призрак, который преследовал меня, а теперь решил терроризировать и Феликса.
– Все в порядке, – сказал Феликс. – Здесь ты в безопасности. Если это мистер Пруитт, я не впущу его. Ты останешься со мной.
Ну кончено! Скорее всего, это был не призрак, а мистер Пруитт. Но я все равно сжала руку Феликса еще сильнее. А может, это кто-то еще? Тот, от кого должен был защищать меня Миллер?
– Я имею полное право войти сюда, – донесся до меня знакомый голос Кеннеди. – Пропустите меня!
Кеннеди! Я вскочила и бросилась в прихожую.
– В сторону, приятель, – сказала она.
– Я не могу вас пропустить, – возразил Миллер. – Вас нет в списке.
– Каком еще списке? Бруклин! – закричала она. – Бруклин, ты здесь?!
Я поднырнула под рукой Миллера, который загораживал мне проход, и обняла Кеннеди. Слезы тут же хлынули у меня из глаз. Обнимать Феликса было здорово. Но от Кеннеди пахло едой, которую готовила ее мама, и домом. От нее пахло всем тем, что я потеряла.
– Бруклин, – сказал стоявший за моей спиной Миллер. – Ты должна немедленно вернуться внутрь.
Да пошел ты!
– Их обоих нет в списке.
Обоих? Я открыла глаза и, заглянув через плечо Кеннеди, увидела Капкейка. В руках он держал коробку, в которой наверняка были калорийные сладкие лакомства.
– Бруклин, привет! – сказал он. – Я принес пироженки. Думаю, они поднимут тебе настроение.
Я в первый раз действительно была рада видеть его. Еще одно знакомое лицо, пускай он и швырнул мне однажды мячом в лицо, когда мы играли в вышибалы.
– Спасибо, что пришли, ребята. И принесли вкусняшки.
– А как же иначе? – спросила Кеннеди. – Феликс написал, что ты у него, и я поняла, что нужна тебе.
– У меня лучшая подруга на свете!
– Ну все, довольно, – строго заявил Миллер. – Бруклин, ты должна немедленно вернуться в квартиру, иначе…
Я обернулась.
– Иначе что? Они не причинят мне вреда, если ты этого боишься.
Он нахмурился.
– Они мои друзья. И мне плевать, одобрил их кандидатуры мистер Пруитт или нет, потому что они мои.
– Бруклин…
– Миллер, пожалуйста, – мой голос сорвался. – Пожалуйста!
Он вздохнул.
– Да ладно вам, – сказал за моей спиной Капкейк. – Я принес кексики.
– Да, мы принесли десерты, – подхватила Кеннеди. – И мы точно не сделаем ей ничего плохого. Вы ведь не этого боитесь, правда? – Повисла неловкая пауза. – Неужели этого? – Она подняла свой фотоаппарат. – Самое ужасное, что я могу сделать, это продать фотографии папарацци, но я не стану этого делать.
Я засмеялась.
– Видите? Миллер, пожалуйста. – Я взмахнула ресницами, не сводя с него взгляда. Вчера вечером мы с ним так мило общались. Хотя, возможно, мне это только показалось. Но я уже считала его почти что своим другом. – Пожалуйста.
– Хорошо. Только ничего не говори мистеру Пруитту.
Это обещание мне будет легко исполнить. Потому что я больше не собиралась встречаться с мистером Пруиттом.
Суббота
Кеннеди затащила меня в ванную прежде, чем Миллер успел выразить желание обыскать ее на предмет того… что он пытался найти.
– С тобой все хорошо? – спросила она, положив руки мне на плечи. – Рассказывай все. Как там у них в квартире? Дома они ведут себя так же ужасно, как и на людях?
– Я все испортила.
Я пыталась сдержать слезы еще с того момента, как Кеннеди обняла меня.
– В смысле?
– Я рассказала мистеру Пруитту о том, что случилось во время ланча, и он выгнал на выходные Изабеллу и ее мать из квартиры. Теперь Изабелла еще сильнее обозлится на меня. О чем я вообще в тот момент думала?
– Ты думала, что правда лучше лжи.
– Только не в случае с Пруиттами.
Руки Кеннеди упали с моих плеч, и она смотрела на меня с тревогой. Я не знала, ждала ли она от меня еще каких-то новостей или сама хотела мне что-то сказать, но прервать ее молчание мне не составило труда.
– Я не знаю, что мне делать, – сказала я. – Не хочу оставаться там еще хоть на одну ночь. Я надеялась, что Феликс отвлечет моего телохранителя, чтобы тихонько улизнуть отсюда к тебе. Но Феликс сказал, что Миллер легко отыщет меня. А пойти мне больше некуда. Что мне делать? Они меня везде найдут. Ведь так? – Я уже сама только что ответила на свой вопрос.
Кеннеди кивнула.
– Послушай, вот что тебе нужно делать. Ты должна быть смелой. И каждый день рассказывай мне о том, какие они ужасные. Ты справишься. А потом и глазом моргнуть не успеешь, как поступишь в колледж, и тогда тебе больше не придется с ними видеться.
Я ожидала от нее услышать вовсе не это. Абсолютно точно не это. О чем она вообще говорила?
– Колледж? – Но я могу поступить туда только через два с половиной года. – Твоя мама
