напомнило мне квартиру в старом фильме Тома Хэнкса «Большой».
– Хм. – Джаспер огляделся, припоминая фильм. – Да, я вижу сходство. Правда, батута нет.
– Это можно устроить, – сказал Фитц без тени шутки в голосе. – Я любил этот фильм, когда был ребенком. Мысли о том, что я могу просто мгновенно повзрослеть и принимать собственные решения, а не иметь дело с очередной приемной семьей или соцработником. Это казалось воплощением мечты.
Джаспер встретился с ним взглядом, на мгновение представив себе Фитца, каким он был раньше. Тощего. Нескладного. Никто бы и не заподозрил, что этот трудный, слишком громкий подросток станет таким.
– Я рад, что ты чего-то достиг, чувак.
– Я тоже. Но не становись слишком сентиментальным. – Фитц провел рукой по коротко стриженным черным волосам и вытянул руку на спинке дивана. – Будем откровенными. Я купил это место еще и для того, чтобы производить впечатление на женщин.
Джаспер фыркнул и сел в кресло напротив.
– Ну конечно. А это работает?
– А ты как думаешь? – Улыбка Фитца стала лукавой. – Не стесняйся сам проверить его магическую силу. Наши комнаты находятся в разных концах квартиры. У тебя будет столько уединения, сколько ты только можешь пожелать, если приведешь кого-нибудь к себе домой.
Джаспер вытянул шею и покрутил головой, испытывая растущее напряжение при мысли о том, чтобы снова с кем-нибудь связаться.
– Спасибо, но не думаю, что воспользуюсь твоей идеей. У меня сейчас слишком много забот, чтобы беспокоиться о свиданиях или каких-то отношениях вне работы. Плюс это, – махнул он рукой в сторону стены с окнами, – было бы ложной рекламой. Ты же не хочешь показать женщине шикарную жизнь, а потом сообщить ей, что ты – голодный художник, разливающий кофе.
Он научился этому с Кензи. Он почти точно мог определить момент, когда она стала смотреть на него не как на страстного, амбициозного исполнителя, а на кого-то, кто ее тяготит. Единственной разницей между горячей, подающей надежды звездой и парнем, который не может оплачивать свои счета, был разрыв в шоу-бизнесе. И выяснилось, что разрыв этот очень велик. Они оказались по разные стороны пропасти.
Фитц фыркнул.
– Верно, но ты же не будешь таким долго. Дай этому делу немного времени, добавь немного моей сетевой магии, и ты оглянуться не успеешь, как станешь владельцем самого модного нового театра в городе. Все дамы захотят получить билет на твое шоу.
Джаспер закатил глаза.
– Я рад, что ты такой оптимист.
Фитц пожал плечами.
– После того, через что мы прошли в детстве, я понял, что надо самому себе быть группой поддержки. Мир не хочет верить, что ты можешь быть особенным: что ребенок без поддержки семьи и со всевозможными проблемами действительно может что-то сотворить. Но посмотри, чего я достиг. К черту весь этот негативный шум. Если ты сам не веришь, что сможешь это сделать, как, черт возьми, ты сможешь убедить в этом других? Инвесторы хотят видеть уверенность. – Он подался вперед, приподняв бровь. – Так почему не ты, Джаспер? Почему, черт возьми, у тебя не может быть своего собственного театра?
Джаспер уставился на него.
– Не знаю. Просто…
– Ты – дерьмовый актер? – с вызовом поинтересовался Фитц.
Джаспер стиснул зубы.
– Нет.
– Твоя труппа – отстой?
– Конечно, нет.
Фитц с довольным видом откинулся назад.
– Ну вот. Тогда почему не ты? Почему не сейчас?
Джаспер выдохнул и крепко сжал бутылку. По стеклу скатились капли конденсата. Фитц прав. Почему не он? Непохоже, чтобы кто-то собирался выдать ему официальное разрешение или поставить одобряющую печать. Черт возьми, даже его семья, которая поддерживала его больше, чем могли надеяться большинство артистов, утратила веру в него. Если он хочет получить эту возможность, ему придется воспользоваться ею, бороться за нее, верить, что он, черт возьми, лучший. Пусть купят историю, которую он продает. Ему придется отнестись ко всему этому предприятию как к импровизации. На сцене нельзя колебаться. И нужно полностью посвятить себя делу. Создать базовую реальность.
В этой базовой реальности Джасперу нужно стать парнем, который может начать бизнес и сделать его успешным. Ему нужно доверять себе и своей команде, чтобы они сумели хорошо провести это шоу. Он встретился взглядом с Фитцем.
– Этот театр будет моим.
Фитц ослепительно улыбнулся, сверкнув зубами.
– Черт возьми, да, так и будет.
* * *
Холлин сидела в задней части новоиспеченного класса импровизации в «Обходном решении», заручившись обещанием Джаспера, что он определенно, абсолютно ни при каких обстоятельствах не заставит ее участвовать. Она угрожала ему смертью и расчленением, если он нарушит свое обещание. Но даже после этого ей было трудно расслабиться.
Она поерзала на стуле и достала из сумки блокнот и ручку, потому что заметки позволяли хоть чем-то заняться. Плюс, если кто-нибудь спросит, почему она не присоединяется, у нее будет готовый ответ. Она скажет, что пишет статью о предложениях класса в «Обходном решении». Ей нужно сосредоточиться на этом, и поэтому она не может выступать добровольцем.
Энди сидела рядом с ней на стуле, скрестив ноги, и грызла кончик отполированного до синевы ногтя большого пальца, выглядя почти такой же нервной, как и сама Холлин.
– Ты в порядке? – спросила Холлин.
Энди повернулась к ней.
– Да. Нет. У меня такое чувство, будто я стою в очереди на американские горки. Вроде как и рада, но в то же время немного тошнит.
Холлин одарила ее сочувственной улыбкой.
– Знакомое чувство.
Именно так она чувствовала себя каждый раз, когда была рядом с Джаспером.
– Может, надо было сначала пойти выпить маргариту или что-то в этом роде, – сказала Энди, ее взгляд метнулся к людям, все еще блуждающим по классу. – Я имею в виду, что мне приходится импровизировать в подкасте, но я могу исправить свои ошибки, понимаешь? И когда я пишу, я могу удалить дерьмовый материал. Плюс необходимость быть смешной отчасти мешает быть смешной.
– Я не думаю, что нужно быть смешной. Джаспер говорил, что никто не будет никого оценивать, – сказала Холлин, ища глазами того, о ком шла речь. – Уверена, это будет весело, ну, для таких, как ты.
Энди сморщила нос, как будто почуяла что-то плохое, и повернулась к Холлин.
– Для таких, как я? Уточни.
Холлин потупилась, рисуя мультяшные глазки на странице блокнота, и пожала плечами.
– Ну, знаешь, общительных, уверенных в себе, бесстрашных.
– Ха, – насмешливо фыркнула Энди. – Бесстрашных? Детка, нам нужно получше узнать друг друга. Ты знаешь, что делает с человеком ведение подкаста о реальных преступлениях и написание ужасных историй? – Холлин оглянулась. – Ты видишь, каким чертовски ужасным может быть мир, и превращаешься в огромную трусливую курицу, – продолжила Энди. – Удивляюсь, как это у меня еще не выросли перья.
Холлин нахмурилась.
– Пожалуй, об этом я не подумала.
– Истории, с которыми я сталкиваюсь… – Энди печально покачала головой. – Ну, было бы глупо не бояться, особенно учитывая, что я – женщина. – Она полезла в лежащую у ног сумочку и вытащила
