бегает по ней, и я вижу нанесенный ущерб. Я причинил ей боль, я знаю. Но взгляд в ее глазах говорит мне, что она думает, что я сломал ее, но она сильнее, чем даже сама понимает.
Она Блейз насквозь.
Роуэн выходит из-за угла и мгновенно его взгляд становится жестким. Он проскальзывает между мной и моей гребаной женщиной и кидает мне в лицо:
— Ты издеваешься надо мной? — Кипит он. — Ты облажался, сделал своё дело, а потом загнал ее в угол?
Протянув руку за спину, он мягко отталкивает Оукли назад, отступая вместе с ней, как будто она какая-то хрупкая женщина, которая в этом нуждается.
Это не так.
Ее пустые глаза находят мои, тайно ища правду, которую я не могу показать. Не здесь, не сейчас. Поэтому, она ничего не находит, и разочарование, которое она не может скрыть, сильно бьет меня, прямо в гребаное нутро.
Я ненавижу так поступать с ней.
— Подожди, и я найду способ вернуть тебя домой, — говорю я ей.
Ее лицо морщится от отвращения. Роуэн невесело смеется, придвигаясь ближе ко мне.
— Пошёл ты, — кипит она. — Но тебе, наверное, стоит отмыться от меня, прежде чем трахать свою жену. — С этими словами она разворачивается, быстро направляясь к выходу, Роуэн рядом с ней.
— Оукли, — рычу я, но они продолжают двигаться. — Прекрати.
— Так, так, так, если это не печально известная Оукли Ривера. — Скрипучий голос раздается позади меня, и мои кулаки крепко сжимаются.
Оукли и Роуэн резко останавливаются и медленно поворачиваются к нам лицом.
— Должна признать, ты гораздо хуже, чем я ожидала.
Оукли изо всех сил старается сохранить равновесие, когда переводит взгляд на женщину рядом со мной.
— На секунду я почти забеспокоилась, но теперь я вижу, что в этом не было необходимости.
Я смотрю на Оукли, а она смотрит на нее.
— Я Марисса Дэниелс.
Рука скользит по моей руке, и теперь челюсть Оукли сжимается, в ее глазах идет война эмоций, сломаться или бороться. И, как я и думал, ярость побеждает все. Оукли подходит ближе, и краем глаза я вижу, как Марисса ухмыляется.
— Не считай меня дурой. Во всем этом что-то не так, и я разберусь, что именно.
Улыбка Мариссы нетороплива.
— Я понятия не имею, о чем ты говоришь.
— Тебе лучше надеяться, на это, потому что, если я узнаю, что ты имеешь какое-то отношение к… — Она сглатывает. Она не может этого сказать. — Никто не сможет удержать меня от тебя. — Она опускает глаза, а потом возвращает их ко мне. — Даже твой муж.
Марисса отвратительно смеется, и Оукли проходит через двери, практически, черт возьми, бегом, а Роуэн следует за ней.
Я прямо у нее на хвосте, потому что я, блядь, так не думаю.
— Клянусь Богом, женщина. — Я увеличиваю скорость, чтобы догнать её. — Если ты думаешь, что уйдешь отсюда с ним…
Она поворачивается, ее сердитые глаза вспыхивают. Она взбешена, сбита с толку и чертовски опустошена, но отказывается показывать миру свою боль.
Как я уже сказал, чертовски сильная.
Она умоляет меня прекратить.
Но я не могу этого сделать.
— Алек… — Она правильно меня понимает, знает, что я не могу отступить, и ее ноздри раздуваются, а нос краснеет. — Не надо.
— Если он заберет тебя, я последую за вами, а потом окажусь прямо перед тобой, когда ты выйдешь. Во всем этом нет никакого смысла. Не уходи отсюда с ним.
— И с кем бы ты хотел, чтобы я ушла, а? С тобой и твоей женой?
— Дело не в ней.
Она недоверчиво смеется, ее руки двигаются, чтобы ударить себя по бедрам, когда она качает головой, глядя на меня.
— Мой отец мертв. Твой наставник. И твоя жена, которая стоит перед дверью, смотрит на нас и позирует так, словно она на гребаном подиуме, возможно, имеет к этому какое-то отношение. Или нет. Кто, черт возьми, знает? Мне приходится напрячь все силы, чтобы не подойти прямо к ней и не выцарапать ей гребаные глаза… Назад. Черт возьми… Всё.
— Нет.
Ее голова откидывается назад, и всего этого становится слишком много для меня. Слезы наполняют ее глаза. Она сдвигает челюсть и отводит взгляд, не желая плакать передо мной.
— Мне нужно выбраться отсюда. Сейчас. Я не могу … Мне нужно идти.
Арктически-голубые глаза встречаются с моими, плотина строится и готова лопнуть. Я делаю шаг вперед, и, предвидя мой ход, она отступает назад в тот же самый момент.
— Не надо, — рычу я, давление на мои ребра усиливается, становится трудно дышать. — Не отходи от меня дальше и не приближайся к нему.
Роуэн переминается с ноги на ногу, привлекая мое внимание, и я скосил глаза в его сторону, чтобы обнаружить, что его глаза прищурились, когда он смотрит на Оукли. Я знаю, что он уловил, что она там сказала. Он знает, что она была со мной.
К черту это. Он знает, что она моя.
— Позволь мне уйти, Алек. Это был действительно дерьмовый день. — Она фыркает, отводя взгляд. — И ночь, если на то пошло.
— Не говори так.
Ее голос намного тише, когда она снова говорит.
— Не добавляй к этому, заставляя меня смотреть, как она прикасается к тебе.
Блядь, детка …
Я стискиваю челюсть, чтобы удержаться на месте. Я чертовски хочу обнять ее, но шаги Мариссы становятся все ближе.
— Иди, — заставляю себя сказать.
Ее глаза встречаются с моими. Я вижу сомнения в ней, как она медленно отступает. Она будет ненавидеть меня какое-то время, еще больше после того дерьма, которое я собираюсь провернуть, но я имел в виду то, что сказал ее отцу, как только шаг сделан, пути назад уже нет.
Не для меня и, черт возьми, уж точно не для нее.
Это единственный способ, и это гарантированно выведет ее из себя.
Она идет к грузовику Роуэна, и я позволяю ей.
Я сдвигаюсь, бросаю взгляд на своего брата через плечо, говорю тихо, чтобы Марисса не услышала:
— Следи за собой, Роуэн. Я, блядь, серьезно.
Он издевается:
— У тебя много нервов, чувак. Она не твоя женщина, о которой нужно беспокоиться.
Я разворачиваюсь, оказываясь перед его лицом, и он встает напротив меня, вызывая меня предъявить гребаные права, чертовски хорошо зная, что мои слова ограничены Мариссой, которая сейчас прямо за мной.
— Убирайся отсюда, — рычит он. — Возвращайся туда, откуда ты пришел, и забери свои проблемы с собой.
— О, милый, — теперь говорит Марисса, ее рука опускается на мою руку. Она гордо улыбается, наклоняя голову, переводя взгляд с моего брата на мою девочку, садящуюся в грузовик Роуэна. — Я останусь на какое-то время.
Оуклей
Она хочет увидеть, как я сломаюсь, прямо здесь, прямо сейчас. От ее рук.
