был приехать. С ней Скотт держался как старший брат, так было всегда, с первого дня, но она чувствовала, что он ведет себя теперь более отстраненно, и очень расстраивалась, думая, что окончательно ему разонравилась. Тысячи раз она уже успела извиниться перед ним за тот несчастный случай, в то время как Скотт только посмеивался и говорил так, словно все это для него не имело никакого значения. Она же, напротив, никогда не забудет и будет помнить всю жизнь, что она тогда испытала, услышав его голос и прижавшись к нему, несмотря на нечеловеческую боль. Он спас ее, что вполне соответствовало роли прекрасного принца, которой она его наделила, и у Нила Мюррея не было ни малейшего шанса соперничать со Скоттом.
Тем не менее Кейт отлично видела, какой интерес ее мать, а также Ангус проявляли к этому юноше. Семья Мюррей была одной из самых влиятельных в регионе, и Нил представлял для нее неслыханно удачную партию. Ибо она не была урожденной Джиллеспи, а лишь дочерью француженки и англичанина, который с ней развелся, а потом снова женился, и к тому же она не имела ни гроша за душой. Амели без конца твердила дочери, что главным ее козырем была привлекательность молодости и свежесть, а эти достоинства уходят быстро. Слушая эти назидания, Кейт понимала, что матери не терпелось ее как можно скорее пристроить. Прежде всего, на шее Ангуса станет одним человеком меньше, ему не придется оплачивать ее учебу, но главное, брак с Мюрреями приведет Ангуса в восторг. Иными словами, это всех бы устроило как нельзя лучше. Всех, кроме Кейт, разумеется, ибо из-за невозможности быть вместе со Скоттом она решила, что станет преподавательницей французского языка и таким образом обретет независимость.
Устроившись в библиотеке Джиллеспи, где они любили вести долгие литературные беседы, Нил и Кейт настежь открыли окна, болтали и наслаждались теплым свежим воздухом.
– Ты действительно уже ходишь гораздо лучше, – заметил Нил, пока она ставила книгу на полку.
– Я уже закончила ходить в больницу на физиотерапию, врач полностью освободил меня от занятий! При условии, конечно, что я самостоятельно продолжу делать упражнения.
Она легонько прошлась по одному из ковриков, а потом рассмеялась.
– Все в прошлом, просто дурное воспоминание, я не собираюсь больше об этом думать. И мне хочется, чтобы мне об этом не напоминали, потому что я только и мечтаю, чтобы снова продолжить свои прогулки без всякого присмотра.
– Будь благоразумной.
– А ты тоже не вой, как волк на луну, ладно?
– Почему бы тебе не погулять со мной? Мне это очень нравится, я тебя ничем не стесню! Пейзаж в округе и правда восхитительный.
– А вот братья считают, что это дикое место и что мы живем в настоящей дыре.
– Да они просто не любят Шотландию! Филип тоже мечтает вырваться отсюда. Он надеялся присоединиться к Джону в Париже, но, похоже, с вашим отцом все пошло не так.
– Что тут удивительного? Что хорошего мог Джону предложить человек, способный не вспоминать годами о своих детях? Раньше об этом надо было думать.
Неприязненный тон Кейт, казалось, удивил Нила, который не мог не спросить:
– Ты в обиде на отца?
– Разумеется. Когда я была маленькой, я его обожала. И, приехав сюда, была в отчаянии. Писала ему длинные письма, которые не могла отправить, потому что у нас даже не было его адреса. Понимаешь? А вдруг с нами что-нибудь случилось? Он бы так никогда и не узнал об этом. Я плакала по нему все ночи напролет.
– Но у тебя же была мать.
– Да, если не считать того, что она предпочитает мальчиков. К счастью, все Джиллеспи были ко мне очень добры. Сначала Ангус внушал мне страх, но потом я его оценила. И еще был Скотт, который сделал все, чтобы я чувствовала здесь себя хорошо.
– Он, несомненно, потрясающий парень, – подтвердил Нил. – Все, кто его знает, в восторге от того, что он подхватил дело своего отца, да еще как! Он во все вникает, старается дойти до сути. Но твои братья его ненавидят.
– Знаю. И они неправы, как всегда!
Кейт засмеялась заливисто и звонко. Весь мир мог ненавидеть Скотта, но это ничего не меняло: она любила его больше всех на свете.
– Когда я думаю о том, что ты родилась и все детство провела во Франции, мне трудно в это поверить. Ты – настоящая шотландка!
– Это что, комплимент?
– Конечно. Я очень люблю свою малую родину, и мои родители тоже. Здесь наши корни, и я ни за что никуда бы отсюда не уехал.
Он улыбнулся своей неотразимой улыбкой, от которой приходили в восторг все девчонки округи, а потом тихонько спросил:
– А ты? Хотела бы ты однажды вернуться во Францию?
– Нет, не думаю. Мне больше хотелось бы преподавать французский язык. Я вижу себя в роли учительницы.
– Если ты и дальше будешь так успешно учиться, ты сможешь выбрать любую профессию. Неужели тебе действительно хочется стать учительницей?
– Думаю, да, мне было бы приятно преподавать французский, конечно, в первую очередь или литературу, но при условии, что я при этом продолжу учиться дальше.
– А как насчет создания семьи? Это входит в твою дальнейшую жизненную программу? – вдруг поинтересовался он.
Нил спросил это небрежным тоном, но по его смущенно опущенным глазам Кейт сразу догадалось, отчего он задал этот вопрос. Прежде чем ответить, ей пришлось хорошенько поразмыслить.
– Я пока не думаю об этом, Нил. Возможно, да, но позже…
– Конечно. Тебе всего семнадцать, еще слишком рано. Но у всех нас есть мечты о будущем, не так ли?
– Все верно! У каждого есть тайные мечты, которым никогда не суждено сбыться.
– Почему? Я уверен, что если чего-то человек очень сильно хочет, рано или поздно его мечты осуществятся.
Кейт постаралась скрыть улыбку, в которой сквозило сомнение. Она желала Скотта всей душой, но этого было недостаточно, чтобы изменить судьбу.
– Какое твое самое заветное желание? – не подумав, легкомысленно спросила она.
– Чтобы ты однажды посмотрела на меня не только как на друга.
Она закусила губу, сожалея о вопросе. Нил задал ей непростую задачу и теперь с видимым волнением ждал ее реакции.
– Возможно, – рискнула она, – что и для этого я еще слишком молода.
– Нет, Кейт, только не для этого! Если твое сердце не бьется чуть быстрее, когда мы вместе, то знай, что мое готово расколоться на тысячу кусочков.
Он попытался пошутить, но у него не получилось. Воцарилось неловкое молчание. Потом Нил тяжело вздохнул.
– Ты такая красивая, Кейт… Самая красивая девушка, которую я когда-либо видел, это точно, и к тому же мне очень нравится общаться с тобой. Ты не из тех девушек, что шарахаются от парней и тут же начинают над ними потешаться у них за спиной. Ты
