распахнуть огромные деревянные двери.
– Стоит ли беспокоиться о камерах? Если при бронировании ты указал свое имя, какой-нибудь официант мог проболтаться прессе, что ты тут будешь.
Тедди качает головой, еще крепче сжимая мою руку:
– Кого это волнует? Мы больше не работаем на камеры. Мы делаем это для себя. А если кто-то вдруг выложит фото в какой-нибудь хоккейный блог, то на нем я хотел бы быть с моей чертовски сексуальной девушкой.
Оставив медленный сладкий поцелуй на моих губах для придания уверенности, он открывает дверь и мы входим – безусловно, самая разодетая пара, которая когда-либо заходила в этот ресторан. После того, как мы назвали имя Тедди на ресепшене, нас ведут к столику в глубине зала, и я чувствую, что за нами следят. Не знаю, то ли из-за Тедди, то ли из-за того, что мы так нарядно одеты. Вероятно, все вместе. Мы занимаем свои места за зарезервированным для нас столиком из красного винила, и я все еще широко улыбаюсь.
– Знал бы я, что для такой улыбки мне всего лишь нужно сводить тебя в «Чили», я бы давным-давно это сделал.
Мое сердце замирает при мысли о том, что могло бы быть, но я сохраняю нейтральное выражение лица. И все же не могу удержаться и не спросить:
– И почему ты не сделал этого?
Он наклоняется, переплетая свои пальцы с моими.
– Я хотел этого. Черт, я действительно этого хотел. Но наши карьеры были на взлете, а я был незрел и страдал фигне-ей…
– Можешь прямо сказать – трахался с зайками.
Он качает головой, на его лице расплывается кривая усмешка:
– У тебя, вроде как, было место в первом ряду, да?
– Меня это не волнует. В любом случае, я уже тогда тебе высказала, что я думаю по этому поводу. – Это правда. Всякий раз, когда я видела, как он цепляет кого-то или его цепляют, я его поддразнивала. Хотела бы я, чтобы он клеил меня? Да, но ведь он был горячим молодым профессиональным хоккеистом. У меня были долгосрочные отношения со своей карьерой, так что момент был неподходящим.
– Ну да, – говорит Тедди, не сводя с меня взгляда. – Я хотел тебя. Но я хотел тебя не просто на ночь или неделю, или месяц. Всякий раз, как я смотрел на тебя, я видел вечность, и я не хотел все испортить, преследуя тебя, когда мы оба еще не достигли своих целей. И просто чтобы ты знала: я планировал сделать свой ход задолго до того, как разразился скандал с видео, так что не думай, будто это единственная причина, по которой мы сейчас тут сидим.
Я смотрю на наши пальцы, и жар приливает к моим щекам.
– И что бы ты сделал?
– Все, что я делал, чтобы привлечь тебя в колледже, помноженное на тысячу раз. Я бы заставлял тебя смеяться, я знаю, ты это любишь. Отправлял бы к тебе в офис твое любимое мороженое, когда ты работаешь допоздна. Я бы поднял себя в твоих глазах так высоко, как только мог бы. Я бы не остановился, пока не завоевал бы твое сердце, и не был бы счастлив, пока ты не оказалась бы в моих объятиях.
Официантка, хотевшая принять наши заказы, прерывает нас, и после того, как она уходит, я встречаюсь взглядом с Тедди и улыбаюсь, мне нравится, что он смотрит на меня так же нежно. Я могла бы буквально вечно смотреть на него и не насмотреться. Он такой невероятно красивый, и мне нравится, что он так просто обнажил передо мной свою душу.
Мысль о том, чтобы переехать к нему не выходит у меня из головы с тех пор, как он сказал мне, что наша совместная жизнь – это то, чего он хочет. Правда в том, что я тоже этого хочу.
Мысль о том, чтобы просыпаться рядом с ним и засыпать, обнимая его, – одно из многих моих желаний. Я хочу, чтобы мы вместе готовили, обнимались на диване, занимались бытом, покупали продукты, оплачивали счета, устраивали званые ужины с друзьями и вместе бездельничали по воскресеньям. Я хочу, чтобы все в моей жизни было связано с ним. Все захватывающее и скучное, обычное и эстраординарное.
– Нам понадобится морозильник, постоянно забитый мороженным, – говорю я своим адвокатским тоном. – Пульт от телека находится в совместном доступе, это не подлежит обсуждению, и тебе не позволено жаловаться, когда я смотрю несколько девчачьих фильмов подряд. О, и спать голышом обязательно. Тут никаких компромиссов.
– Хм, думаю, я могу согласиться на твои условия. У меня есть и несколько своих. – В его глазах сверкает озорство, и я собираюсь с духом.
– Голый завтрак каждое воскресенье, грязный секс по телефону, когда я в дороге, и мне нужно, чтобы ты регулярно делала мне массаж, потому что, детка, этот массаж был чертовски хорош. О, еще одно. Ходим на свидания при каждом удобном случае, даже когда состаримся и у нас будет куча детей.
Он встречается со мной взглядом, когда говорит о детях. Мы – новички в этих отношениях, но такое чувство, что мы годами шли именно к этому моменту.
Я жду, что во мне проснутся страх и тревога, я начну паниковать, но ничего этого не происходит. Я чувствую лишь тепло, любовь и волнение. Я представляю Тедди с маленькой девочкой, свернувшейся калачиком у него на груди, и маленьким мальчиком, который ходит за ним, как привязанный. Я представляю себе рождественское утро, первый школьный день и как мы выбираем имена детям. Я хочу всего, о чем он говорит.
– Ты и дети – это забавная мысль, – наконец говорю я. – Наша малышка будет вертеть тобой, как захочет. Представь, что с тобой будет, когда она начнет встречаться с парнями.
– Ей нельзя будет встречаться с парнями, – мгновенно отвечает он.
Я хихикаю и перегибаюсь через стол, чтобы нежно поцеловать его.
– У твоей малышки будет мама-юрист, так что она будет знать, как договориться о чем угодно, и, вероятно, унаследует твое упрямство. Так что, ТиКей, у тебя нет шансов.
– Черт, – стонет он. – Мальчики. У нас будут только мальчики.
Я откидываюсь на сидении и наблюдаю, как смягчается выражение его лица.
– Итак, ты согласен на мои условия? – спрашивает он, прежде чем поднять к губам свой чай со льдом, который принесла официантка.
– Хм, быть обнаженными, слушать твой хриплый возбужденный голос, чувствовать свои руки на тебе и видеть, как ты становишься импозантным стариком? Сложно пойти на такие условия. – Я облизываю губы, и его взгляд тут же приковывается ко мне. – Добавь сюда
