ты поднимаешь тяжелые коробки?! Это работа для Лайона, глупышка.
Я проигнорировала ворчание, которое Дженна обрушила на меня, пока боль утихала с раздражающей медлительностью.
Лайон присел рядом и посмотрел на меня. Его глаза были невероятно зелеными, и мне очень нравился их контраст с его темной кожей. Неудивительно, что Дженна посвятила половину своей свадебной речи его глазам, они завораживали.
– Ты можешь встать? – спросил он, но эта идея показалась мне невыполнимой.
– Эм… – я несколько секунд колебалась. – Не уверена.
Дженна покачала головой, Лайон провел рукой по моей спине. Я попыталась встать самостоятельно, но боль распространилась теперь и на живот, и я сжалась, выругавшись, почувствовав, будто в меня вонзают острые ножи.
– У тебя защемило поясницу, подруга, – сказала Дженна, Лайон наклонился и подхватил меня.
– Я отнесу тебя в машину, а дома ты сможешь прилечь и отдохнуть. Ничего, ты просто взяла очень тяжелую коробку, боль пройдет.
Я кивнула, потому что не могла издать ни звука.
Боль… черт, боль была ужасной.
Лайон посадил меня на переднее сиденье и закончил загружать коробки в кузов грузовика. Когда мы, наконец, уехали, я только и молилась о том, чтобы приехать и лечь на мягкую, теплую поверхность.
– Если хочешь, могу позвать свою массажистку, она лучшая и наверняка знает, как тебе помочь, – предложила Дженна, сев на заднее сиденье, поднося «эмэндэмс» к своим накрашенным фиолетовой помадой губам.
Я даже не могла ей ответить, я просто хотела лечь. Когда, наконец, мы добрались до квартиры Дженны, я едва могла двигаться. Обеспокоенный Лайон снова взял меня на руки и отнес в комнату для гостей, любезно приготовленную для меня. Боль пронзила меня, когда он положил меня на кровать.
– Ноа… ты уверена, что с тобой все в порядке?
Дженна появилась со стаканом воды и «Миорелаксантом». Я сразу же проглотила его.
– Не волнуйся, это пройдет, – сказала я, чувствуя головокружение от боли.
Лайона это не очень убедило, но ему нужно было уезжать в аэропорт менее чем через три часа. У него была встреча в Филадельфии, и он вернется только через четыре дня.
– Я позабочусь о ней, – сказала Дженна, ложась рядом со мной на кровать.
Лайон наклонился и нежно поцеловал ее в губы.
– Тогда оставляю ее на тебя. Если вам нужна помощь с переездом, я уже говорил, Лука готов помочь. Пока-пока, Ноа, выздоравливай, – сказал он на прощание, взъерошив мне волосы.
Когда он, наконец, ушел, я снова плюхнулась на подушки и начала медленно считать в уме.
– Ты уверена, что не хочешь в больницу? – спросила Дженна в восьмой раз.
Я уже сказала «нет», потому что считала идиотизмом ехать туда только из-за напряжения в спине, но, поскольку боль, казалось, усиливалась, и я чувствовала себя на грани обморока, идея, в конце концов, не казалась такой уж плохой…
– Давай подождем, пока подействует обезболивающее, – неохотно сказала я, так как одна мысль о том, чтобы встать и направиться к двери, пугала меня.
Через два часа я поняла, что что-то не так.
– Ноа, ты меня пугаешь… – сказала Дженна, увидев, как я скорчилась от боли.
– Отвези меня в больницу, – дрожащим голосом попросила я.
Идти до машины было мучительно, но дорога до ближайшей больницы была еще мучительнее. По прибытии я как могла прошла в зал, пока Дженна заполняла формы, которые нам дали на стойке регистрации.
Затем, пока мы ждали, и я все больше и больше нервничала, я заметила странное ощущение в промежности. Посмотрев вниз, я увидела красное пятно на штанах пижамы. Дженна ахнула, и следующее, что я помню, это то, что внезапно оказалась в кресле, в котором меня везли в палату интенсивной терапии. Дженна осталась в зале.
– Дорогая, ты меня слышишь? – спросила медсестра, помогая мне снять одежду и надеть больничный халат. – Доктор скоро придет, но мне нужно, чтобы ты ответила на несколько вопросов…
Я посмотрела на медсестру, у нее были рыжие волосы, и она была немного полной. Она была похожа на одного из пухленьких близнецов из «Алисы в стране чудес», только она была женщиной и не переставала разговаривать со мной.
– На какой ты неделе? – спросила она.
– Нет… это случилось со мной только сегодня…
Медсестра хмуро посмотрела на меня, а затем вопрос… этот проклятый вопрос вернул меня к реальности, словно я упала с десятого этажа и рухнула на землю.
– О чем… о чем вы говорите? – спросила я дрожащим голосом.
Медсестра посмотрела на меня сначала с удивлением, а потом с жалостью.
– Дорогуша… у тебя, скорее всего, выкидыш.
Что, черт возьми, сказала эта женщина? Боже мой! Вокруг все словно замерло, и слово «выкидыш» обрушилось на меня гигантским молотом.
«Выкидыш», «выкидыш», «выкидыш»… Сколько бы я ни повторяла это мысленно, это было невозможно, потому что для выкидыша нужно быть беременной, а я вовсе не была.
– Врач сейчас приедет… Не волнуйся, уверена, все будет хорошо.
Что будет хорошо? Что из того, что содержало слово «выкидыш», могло быть хорошо?
Я стала припоминать, считать на пальцах, вспоминать даты и числа и пришла к тому же выводу: это невозможно. Это меня немного успокоило, потому что было очевидно, что эта медсестра ничего не понимает. Я не рассказала ей про коробку. Скорее всего, из-за большого веса коробки у меня и появились симптомы, похожие на…
Потому что это было невозможно, верно? Прошло слишком много времени с последнего раза…
Дверь открылась, прервав мои мучительные размышления, и меня поприветствовал врач средних лет.
– Как вы себя чувствуете, мисс Морган? – спросил он, подходя ближе.
Я не ответила, и он жестом предложил лечь.
– Я сделаю вам УЗИ, хорошо? – сообщил он, приподняв мою ночную рубашку и тщательно осматривая мой живот.
– Я не беременна, – заявила я, продолжая повторять это в голове, как мантру.
«Я не беременна, я не беременна, я не беременна…»
Доктор несколько мгновений удивленно смотрел на меня.
– Ну мы узнаем это через несколько секунд, – сказал он, садясь рядом со мной и подтягивая небольшой столик, на котором стоял ультразвуковой аппарат. – Гель немного холодный, но это нормально.
Я почувствовала холодок, когда он намазал гель мне на живот. Затаив дыхание, я повернула голову, чтобы посмотреть, что он делает. Он провел ручным зондом по моему животу, а затем нажал кнопку и повернул экран, чтобы я могла видеть то, что видел он.
– Думаю, это подтверждает, что вы были не правы, не так ли?
На экране прерывистыми точками появилось черно-белое изображение младенца… и не зародыша, нет, у этого младенца была голова, ноги и руки, и он занимал большую часть экрана аппарата.
– О боже мой! – воскликнула я и поднесла руку ко рту из-за откровенного ужаса.
– Ему около шестнадцати недель, – сообщил врач, отпустив помпу, и, как ни в чем не бывало, снова повернул прибор и начал водить зондом, нажимая разные кнопки. Я заметила, что он озабоченно нахмурился. Несколько секунд спустя, которые, казалось, длились вечность, по комнате разносился громкий шум. Мужчина вздохнул с облегчением и повернулся ко мне. – Пульс есть, мисс Морган.
Внезапно слово «выкидыш» приобрело совершенно новый смысл, и я почувствовала, что снова падаю, но на этот раз в глубокую темную яму.
– Я теряю его? – спросила я дрожащим голосом. Врач снова повернул экран и указал на черное пятно, окружавшее ребенка. Едва взглянув на него, я поняла, что его там быть не должно.
– Это довольно большая внутриматочная гематома. Положение, в котором вы находитесь, опасно, и, учитывая, что вы только что узнали, что беременны, предполагаю, что вы думали, что у вас все еще регулярно идут месячные, я прав?
Я смотрела на доктора, пытаясь понять, что он мне говорит.
– Обычно не очень регулярно, но да… У меня были месячные. Последние несколько месяцев, может быть, они длились не так долго, как должны, но я подумала…
– Вы принимаете противозачаточные таблетки? – спросил он.
– Да, я принимаю их, чтобы регулировать месячные.
– Не пропускаете?
«Дерьмо!»
– Иногда забываю, но принимаю на следующий день вместе с обычной дозой…
– Видимо, они не подействовали, но это не главное. Важно то, что у вас были постоянные угрозы выкидыша.
Я снова посмотрела на экран. Боже мой, это младенец… младенец, о котором я даже не подозревала, что он растет внутри меня… Я ни о чем не заботилась… Боже мой! Я пила алкоголь…
– Доктор… Я не знала, понятия не имела… Я даже не замечала этого!
Он смотрел, как я пытаюсь сохранить спокойствие.
– Успокойтесь, хорошо? Мы проведем все необходимые анализы, чтобы убедиться, что с вами и ребенком все в порядке. Вы удивитесь, как много таких случаев, как ваш. Изменения обычно начинаются на третьем или четвертом месяце, так как до двенадцати недель матка все еще находится
