видела. Я предположила, что природа хотела сделать мне подарок, нарисовать прекрасными красками картину, чтобы разбавить мою серость.
Несмотря на то, что мы оба теперь знали о том, что должно произойти, я не могла выкинуть из головы последний разговор с Николасом перед его отъездом в Нью-Йорк.
Не знала, что нам теперь делать, и я еще не была уверена, какую роль хочу для Ника во всем этом.
– Я устала, отвези меня домой, – попросила я, внезапно почувствовав себя очень грустно.
Ник повернулся ко мне и вытянул руку, чтобы положить ее мне на затылок. Его пальцы слегка погладили меня и приподняли мой подбородок, что я взглянула на него.
– Я хочу, чтобы ты жила со мной, – объявил он, застигнув меня врасплох. – Хочу, чтобы ты сегодня же собрала свои вещи и переехала в мою квартиру.
– Нет, Николас, я останусь у Дженны, а через четыре дня…
– Ничего не хочу слышать, – прервал он и завел машину.
– Что ты делаешь? – удивленно спросила я.
– Забираю тебя с собой.
«Черт, опять началось!»
– Я не поеду.
– Внутри тебя мой сын, поэтому я хочу быть уверенным, что с ним все в порядке.
– Внутри меня мой сын, и я сама позабочусь о том, чтобы он был здоров, спасибо за беспокойство, – возмутилась я.
– У тебя постельный режим? – спросил он, переводя взгляд с на меня на дорогу.
– Да, но…
– Пока доктор не скажет, что опасности нет, ты останешься со мной. Больше не о чем говорить.
Я хотела ответить, но знала, что рискую, тем более что я не могла делать резких движений, например, ударить его ногой. Я просто скрестила руки на груди и уставилась на дорогу.
Прошло всего несколько часов с тех пор, как он узнал о существовании Мини-Я, а уже считал, что имеет право распоряжаться им.
«Да, Мини-Я, твой упрямый отец именно такой».
Нам потребовалось больше часа, чтобы добраться до старой квартиры Николаса. Обратная дорога с пляжа и остановка у дома Дженны, чтобы забрать некоторые из моих вещей, прошли в тишине. И не потому, что мне хотелось молчать, нет, наоборот, это он поставил музыку в машине и погрузился в состояние полной тишины.
Так как я была очень зла, то уставилась на дорогу, хотя должна признаться, что иногда искоса поглядывала на Ника, но так, чтобы он не заметил, что я смотрю на него, как отчаявшаяся женщина, которая хочет, чтобы отец ее ребенка сказал что-то. Например: «Как я рад» или «Все будет хорошо».
Ничего из этого не было произнесено, волшебное мгновение исчезло, оставшись на берегу. Закат подошел к концу, и ночная тьма, казалось, заполнила все небо. Что, черт возьми, с ним не так? Ладно, понимаю, это была новость, которая никого не оставила бы равнодушным, но, черт, хватило бы и простой беседы.
Когда он подъехал к стоянке, я вышла, даже не остановившись, чтобы подождать его. Я направилась прямо к лифту. Теоретически я не должна была ходить, но и не собиралась говорить ему об этом. Более того, теперь до меня дошло, что Ник понятия не имел о проблемах, связанных с моей беременностью, и часть меня боялась рассказать ему. Дженна могла позвонить ему в любое время и сообщить об этом, но теперь, когда мы были вместе, моя подруга казалась гораздо более расслабленной и довольной, на самом деле она была будто на седьмом небе от счастья. Бедная наивная девочка, она думала, что только потому, что я рассказала ему, мы вдруг превратимся в счастливую парочку из нашего прошлого…
Смешно, да, но не скажу, что не ждала этого сама, по крайней мере, немного.
Николас догнал меня, и мы поднялись на четвертый этаж. Он нес мой маленький чемодан.
Только когда я вошла, поняла, что это место больше не мое… не говоря уже о Мини-Я. Квартира была другой, наши фотографии, картины, которые мы вместе выбирали, цветные подушки… все исчезло. Даже мебель была другой, пусть дорогой и элегантной, но лишенной всякой индивидуальности и с виду очень неудобной.
Хуже всего то, что я знала, что Ник сам ничего этого не выбирал… Кто-то другой внес эти изменения, и не прошло и секунды, как в моей голове всплыло имя.
Черт, реальность ударила меня, как кувалда в живот. София была здесь, Николас жил с ней в этой квартире так же, как когда-то со мной… Я молча пошла в спальню, где мы провели лучшие минуты наших отношений. Все, что я знала, все, чему он учил меня, все это было в этой постели, на этих простынях, прямо здесь. Я вытерла слезу, скатившуюся по моей щеке. Спальня тоже была другой, все стало иначе.
Воображение рисовало образы Ника с ней, как он целует ее, ласкает, прикасается к ней, делает то же самое, что делал со мной. Словно кадры из фильма.
Николас поставил мой чемодан на скамейку и повернулся ко мне.
– Тебе следует лечь в постель.
Его слова, казалось, заставили меня проснуться и выбраться из того ада, в который я провалилась.
– Ты со мной разговариваешь? – сказала я, пытаясь скрыть свою печаль за гневом.
Он выглядел удивленным и настороженно посмотрел на меня.
– Извини, что все это время молчал… Мне нужно было подумать… Пойми, что я не ожидал этого.
– А я ожидала? – резко ответила я.
– У тебя было больше трех недель, чтобы привыкнуть, – ответил он, упрекая меня в том, что я не сказала ему, как только узнала.
– Прости, что не побежала к тебе, как только узнала, что внутри меня ребенок, которого я не ждала и не хочу!
Как только я произнесла эти слова, почувствовала себя виноватой и поняла, что лгу. Конечно, я хотела этого ребенка, сейчас даже больше, чем когда-либо, пути назад не было. Мы с Мини-Я были связаны: мысль о материнской связи, начавшейся еще до рождения, была абсолютной реальностью.
– Думаешь, я хотел?! – закричал он, поднося руку к лицу в приступе нервозности. Сделал глубокий вдох, чтобы успокоиться, но, по-видимому, без особого успеха, и снова заговорил со мной более спокойным тоном:
– Нам не следует из-за этого ссориться, пожалуйста, ложись в постель, Ноа.
Его слова все еще эхом отдавались у меня в голове, словно их усиливала какая-то мозговая система, которая не могла перестать слушать.
Ник не хотел ребенка…
– На эту кровать? Хочешь, чтобы я забралась в постель, на которой ты трахнул бог знает сколько женщин? – сказала я в порыве гнева и ревности. – Нет, я ни за что не уложу Мини-Я и себя сюда.
Ник не ожидал такого ответа и растерялся, не зная, что сказать. Это молчание только подтвердило мои подозрения.
Я схватила подушку и вышла, чтобы сесть на диван в гостиной, ужасный и неудобный диван, как я и подозревала, когда только увидела его. Я села, скрестив ноги в позе лотоса, и уставилась прямо перед собой в огромный телевизор, который, похоже, был единственным, что выбрал Ник.
Я наблюдала краем глаза, как он вошел в гостиную, подошел к мини-бару и налил себе выпить. Несколько секунд он смотрел на янтарную жидкость, пока наконец не поставил стакан на стол и не подошел ко мне, протягивая руку.
– Пойдем, – спокойно сказал он. – Я забронирую номер в отеле.
Это застало меня врасплох. Я раскрыла глаза от удивления, и, когда увидела, что он говорит серьезно, часть моего гнева утихла.
– Правда?
– Не хочу, чтобы ты чувствовала себя неловко.
Я кивнула, вставая с дивана и глядя на него. Хотелось обнять его, как бы мне ни было больно. Вся эта ситуация была очень странной… С каких это пор Ник поддался моим прихотям? Нормальным было бы для нас сейчас наброситься друг на друга с криками, но мы осторожно пытались скрыть все, что хотелось сказать.
В машине Ник позвонил в отель «Мондриан» в Западном Голливуде и, к моему удивлению, снял номер для нас двоих.
– Тебе не нужно тратить на это целое состояние, Николас, мы могли бы поехать в мою квартиру, или ты мог бы оставить меня там. Отель – не лучшая идея.
Он даже не отвел глаз от дороги.
– Мне нужно место, где я могу работать, и я хочу, чтобы ты была рядом. Цена номера не проблема, не беспокойся об этом.
Я вздохнула, заметив усталость в теле, хотелось лечь спать. Все, что произошло в этот день, измотало меня.
По дороге я заснула, вскоре Ник осторожно разбудил меня. Когда я открыла глаза, то увидела, что мы уже прибыли и что работник терпеливо ждет, пока мы выйдем из машины.
Да, я совсем забыла про свой наряд –
