— Что делал этот мужчина в комнате?
— Прошел к туалетному столику, я уже сказал. Потом пропал.
— Что значит «пропал»?
— Ну, дверь его заслонила. Я из гардеробной его не видел. Я уже весь измотался, чуть штаны не намочил, представьте мое положение.
Неужто Майкл надеялся вызвать к себе сочувствие? Наглость его была беспредельна.
— Ты не заметил, забрал ли он что-нибудь с собой?
— Не знаю, не видел. Но, уходя, он снял шейный платок, красивый такой, и протер им дверную ручку.
— Что еще бросилось в глаза? Припомни.
— Ничего мне в глаза не бросилось. Я был напуган до смерти, — огрызнулся Майкл.
— Что было потом?
— Я слинял из дому, быстренько прыгнул в машину и отъехал. Назад не смотрел. Первой заботой было удрать из Манчестера, а там… Думал, затеряюсь в Бостоне, чуть покантуюсь, продам кольцо и заживу, как давно хотел… Может, даже с предками обратно подружусь, пока не решу, куда двинуть дальше. Ну а вышло, что меня зацапали на Тобин-бридж, и вот я здесь.
Майкл расплылся в улыбке, довольный, что наконец завершил свою исповедь.
— Почему ты не сообщил в полицию о своей находке? — влезла с вопросом Перси, посчитав момент подходящим.
Фрэнсис резануло слух это чудовищно неуместное в данном контексте слово «находка». Как оно могло сорваться с языка женщины, пусть даже адвоката, пекущегося о своем клиенте?
— За мной же судимости. Вы думаете, кто-нибудь поверил бы, что я невиновен? Я буду первым, в кого ткнут пальцем. Плюс еще это кольцо…
После недолгого молчания Перси заявила:
— Если у кого-нибудь есть еще вопросы, пожалуйста, задавайте.
Фрэнсис прокрутила в мозгу услышанное. Что-то здесь было не так и потому настораживало. В ходе допроса ощущалась умелая режиссура, заблаговременная продуманность прежде всего в подборе фото, предоставленных для опознания, но Марк явно обошел — нарочно или неосознанно — ряд деталей в своем азартном стремлении побыстрее оформить обвинительный акт. Принимая за истину показания Майкла — а к этому у Фрэнсис не лежало сердце, и ее грызли сомнения, — следствие все равно получило от сотрудничества с ним ничтожно мало. Майкл смог только показать, что Пенелопа побывала в комнате сестры близко ко времени ее убийства, а Карл заходил туда в поисках чего-то уже после смерти Хоуп.
В ее голове роились вопросы. Что искал Карл? Она подумала о кольце с эмблемой святого Михаила — мужском кольце — и вспомнила белую полоску на его темном от загара пальце, замеченную ею, когда она нанесла ему визит и чуть не была сброшена с лодки в воду. Не за этим ли кольцом он приходил? Если так, то когда он его оставил в комнате Хоуп? И специально или нарочно? Можно ли предположить, что Карл, убив Хоуп, вернулся на место преступления, чтобы уничтожить какие-то улики, указывающие на него как на убийцу?
Она скользнула взглядом по лицам сидящих рядом с ней за столом Элвиса и Марка, но они хранили свои мысли за семью замками. Ее больше всего интересовало, что думает Марк. Неужели он так убежден в виновности Карла, что пошел на снятие обвинения с заведомого негодяя?
Марк выключил видеокамеру. Перси тут же поднялась с места, улыбаясь, видимо довольная тем, чего добилась для своего клиента. Она поблагодарила Марка, кивком попрощалась с Фрэнсис и Элвисом и отчалила, сопровождаемая Майклом, ковыляющим позади нее на приличном расстоянии. Хотя он сохранял понурый вид, но наверняка в душе радовался, что обстряпал весьма выгодную для себя сделку.
Кабинет Марка поразил Фрэнсис своими размерами. Правительственные служащие, с которыми ей приходилось неоднократно общаться, обычно ютились в тесноте, а тут ее взгляду открылось обширное пространство, правда, сплошь забитое папками с деловой документацией, стопами исписанной и чистой бумаги, газетными вырезками, распечатанными конвертами. Одну стену сверху донизу занимали дипломы, почетные грамоты и прочие награды.
Заняв свое место, Марк принял расслабленную позу, сорвал пластиковую крышечку с бумажного стаканчика и жадно, одним глотком выпил кофе. Фрэнсис опустилась в мягкое кресло и утонула в нем, словно в пене. Она поерзала, пытаясь устроиться поудобней, но провалилась еще глубже и отказалась от дальнейших попыток. Элвис остался на ногах. Он прохаживался взад-вперед вдоль стены и казался целиком поглощенным своими мыслями.
— Что вы можете рассказать о Карле Ле Флере? — обратился Марк к Фрэнсис.
Она, уложившись в считаные минуты, поделилась скудными сведениями, полученными от бабушки Тедди, упомянула о своей неудачной попытке побеседовать с Карлом и о дядюшкиных подозрениях.
— Насколько мне известно, Хоуп была в него влюблена. Даже ее жених этого не отрицает.
— Я так и догадался. У Карла группа крови — нулевая, резус отрицательный. Соответствует сперме, найденной во влагалище Хоуп.
— Мы подняли вчера архивы отделения «Скорой помощи», — пояснил Элвис. — Его доставляли туда с серьезной раной, нанесенной меч-рыбой примерно полгода назад.
— Как могло такое с ним приключиться, если он краболов? — удивилась Фрэнсис.
— Не знаю. Я лишь ссылаюсь на то, что там написано. Но такая группа крови плюс отрицательный резус встречается относительно редко.
Марк порылся в бумагах на столе и отыскал нужную.
— Эксперт утверждает, что ключ, найденный в комнате Хоуп, — от лодочного мотора. Мы и сами могли догадаться, потому что он прикреплен к пробке. Обычно лодочники так и делают — прикрепляют ключи к чему-нибудь плавучему на тот случай, если уронят их в воду. Так или иначе, мы приготовили ордер на обыск… — Марк сделал паузу, сверяясь с записью, — …«Леди Хоуп». Под таким названием зарегистрирована его лодка. Проверим, подходит ли ключ. Бьюсь об заклад, что он оттуда. Проблема только в том, что нужен судья, чтобы подписать ордер, а сегодня его не выцарапаешь. На эту субботу назначен благотворительный турнир по гольфу в пользу семьи полицейского, убитого несколько лет назад при исполнении служебного долга, и вся наша правоохранительная система в параличе. Мне тоже следовало быть там, но, как видите, я здесь.
— Я ценю ваши усилия, — заикнулась было Фрэнсис, но он отмахнулся.
— Не стоит благодарности. Дело прежде всего. А что насчет Пенелопы Лоуренс?
— Она — дочь моей тетушки от первого брака. Вполне преуспевающий адвокат. Тетя говорит, что она трудится не покладая рук. Одинокая, детей нет.
— Каковы были ее отношения с Хоуп?
— Не очень теплые, как я поняла. Что-то вроде ревности.
Фрэнсис отдавала себе отчет в том, что невольно смягчила в своем определении ту враждебность, которая существовала между сводными сестрами, примером чему был давний эпизод, которому она была свидетельницей. В последние дни она часто размышляла о той злосчастной прогулке под парусом. Три девочки в опрокинутой лодке, ее отчаянная борьба за спасение маленькой кузины и глаза Пенелопы, стоящей на берегу, — злобные, горящие ненавистью. «Почему ты не побежала за помощью?» В дальнейшем Фрэнсис никогда больше не задавалась этим вопросом, предпочтя принять на веру объяснение Пенелопы. Пенелопа была тогда совсем юной. Она так напугалась, что просто не могла сдвинуться с места и чем-то помочь. Однако и тогда, и потом у Фрэнсис возникали подозрения, что Пенелопа желала, чтобы Хоуп утонула. В тот день этого не случилось, смерть обошла младшую сестренку стороной, но ненависть могла сохраниться и даже накапливаться с годами.
— У нее был роман с Джеком, женихом Хоуп. Правда, недолгий, — добавила Фрэнсис.
— Ее отпечатки пальцев мы обнаружили на крышке аптечного пузырька, в котором предположительно был мепробамат — те самые рассыпанные таблетки. Впрочем, я не уверен, что эта ниточка куда-то нас приведет.
— Можно задать вам вопрос? — Фрэнсис заранее знала, какой последует ответ, и все же решила спросить: — Могло ли быть, что, проглотив таблетки, Хоуп стала вялой, расслабленной?
— Даже одурманенной, — подхватил Марк. — Мепробамат — очень действенное успокаивающее средство, а дозу она приняла, очевидно, изрядную.
