что у меня нет возможности видеть, заводит меня еще сильнее из-за всех этих штучек, лежащих сейчас на тумбочке. Правильные манжеты удерживают меня, прижимая к кровати, скрипя при малейшем движении. Кожаная повязка для глаз с меховой подкладкой ощущается прекрасно и абсолютно непроницаема, в отличие от шарфов, которые мы использовали до этого. Остальные игрушки остались лежать на тумбочке как угроза. Или обещание? И давайте не будем забывать о смазке и о каком-то загадочном объекте. Я сейчас действительно на грани. Поэтому, когда она касается моего бедра, я так сильно вздрагиваю, что издаю болезненный стон.
— Черт, ты в порядке? — спрашивает она.
— Да, все хорошо, — вздыхаю я, пытаясь отдышаться.
— Хочешь, чтобы я тебя развязала?
— Нет! — я снова вздрагиваю.
Она снимает повязку и зависает надо мной, рассматривая мое лицо.
— В самом деле? Потому что кажется, что у тебя паническая атака. Вдыхай через нос и выдыхай через рот. — Она показывает, как, и я слышу ее равномерное дыхание, пытаясь воспроизвести его.
— Я бы не назвал это паникой, — говорю я ей, выдыхая каждое слово, чувствуя как беру ситуацию под контроль. — Это намного приятнее. Это почти оргазм. Это практически панический оргазм. — Я смеюсь над тем, как смешно это звучит.
— Паниоргазм, — смеясь, восклицает она, и этот звук помогает мне вздохнуть с облегчением.
— Да!
— Хочешь, чтобы я остановилась? — Спрашивает она, становясь серьезной на мгновение.
— Ты еще даже не начала, — возражаю я.
— Знаю, но посмотри на себя!
— Все будет хорошо, продолжай.
— Ладно, но ты остановишь меня, если будет нужно.
— Хорошо.
Она подходит, чтобы снова надеть мне повязку на глаза.
— Мэгс, — останавливаю ее я.
— Да, — она снова выглядит обеспокоенной.
Я глубоко вздыхаю:
— Я люблю тебя.
Она смотрит на меня, и я не могу понять, о чем она думает.
Беспокойство, не связанное с нашими играми, поражает меня. Зачем я это сказал? Паникуя, я стараюсь все уладить.
— Мне жаль. Наверное, я не должен был говорить это в первый раз, когда я в таком состоянии, — я тяну за манжеты на запястьях. — Это не подходящее время, но мне нужно, чтобы ты знала об этом. Я чувствую это с тех пор, как ты вернулась, все сильнее и сильнее с каждым днем. Я просто смотрел на тебя, и не знал, как это сказать. Я знаю, что чувствую это, чувствую очень глубоко. Ты можешь заставить меня замолчать, это полностью в твоей власти. Наверное, еще слишком рано, и тебе не обязательно чувствовать то же самое, но я всегда любил тебя, и я просто хотел, чтобы ты знала.
Она молча садится верхом на мою грудь и кладет палец под мой подбородок, не позволяя мне смотреть никуда, кроме ее глаз. Темные волосы падают ей на лицо, и мне жаль, что я не могу дотянуться, чтобы заправить непослушную прядь ей за ухо. Она, похоже, не замечает этого, поскольку продолжает просто смотреть. Секунды идут, и страх растет. Затем она вздыхает, чтобы начать говорить.
— Ты единственный человек, которого я когда-либо любила. Меня почти убило то, что ты ушел, и я пообещала себе, что не позволю себе почувствовать это снова. А потом, как только я увидела тебя в том пабе, я поняла, что весь тщательно спланированный план по защите моих чувств катиться к чертям. Потому что я все еще люблю тебя. — Она останавливается и смотрит на меня.
Я с усилием сглатываю.
— И боюсь, что всегда буду.
— Не нужно бояться, — отвечаю я ей. Так хочу обнять ее, но понимаю, что разговор со мной, обнаженным телом и душой, — это то, что ей нужно, чтобы справиться с этим моментом. У нее есть свои причуды, у меня свои. Контролировать — это то, в чем нуждается она. Может быть, это я сделал с ней. Может быть, ей необходимо контролировать то, что происходит с ее сердцем, контролируя человека, которому оно принадлежит. Я не знаю, но я с радостью позволю ей все это, если она в этом нуждается.
— Нет, это всего лишь означает, что ты застрял здесь со мной, — улыбается она, наклоняясь, и ее лицо оказывается в дюйме от моего.
— Я справлюсь.
— Надеюсь, что сможешь, потому что я собираюсь проверить тебя.
Я медленно киваю. Не уверен, что она имеет в виду, физическую проверку или эмоциональную, но я готов к любому из этих вариантов.
Она двигается вниз по моему телу, кусая мой сосок без предупреждения.
— Блядь! — хрюкаю я, понимая, что сегодня испытание будет телесным. Облизывая, она успокаивает место укуса, а затем движется дальше, ниже, туда, где я могу почувствовать ее теплое дыхание на своем члене. Я думаю, что она собирается лизнуть его, когда она садится рядом.
Дерьмо.
— Ты готов?
— Я готов. — уверяю я, затаив дыхание, опять начиная чувствовать то же ощущение.
Она смотрит на меня, изучая.
— Я не буду ее использовать, — говорит она, бросая на тумбочку повязку, которую она все еще держит в руке.
— Нет, пожалуйста, — выпаливаю я. — Я хочу. Хочу все это.
— Если ты уверен. — Она наклоняется надо мной и тянется к тумбочке, но вместо повязки берет кляп.
Сердце мое пускается вскачь, и дыхание становится еще более прерывистым.
— С этим ты не сможешь использовать стоп-слово. — Я чувствую, что она начинает сомневаться в себе.
— Я знаю, — шепчу я. Это дурно, но именно поэтому мне так нравится идея. — Я смогу сообщить, если захочу, чтобы ты остановилась, буду сильно качать головой. Все будет хорошо. Я доверяю тебе.
Она кивает. Глядя на кляп, она все еще решается, сделать ли это. Затем я вижу момент «хуй с ним», и она прижимает его к моему рту.
