дым, а лишь пикантный аромат розмарина и ростбифа. Я улыбаюсь про себя, вспомнив свой первый день в Лондоне и Лайзу с обугленной сковородкой в руках. Кажется, это происходило тысячу лет назад, а может быть… вчера. Пусть повариха из нее никакая, но глядя на цветочную композицию на столе, я понимаю, что она нашла свое призвание.
– Иди открывай, подруга, – говорит мне Лайза, когда раздается звонок в дверь. – А я разберусь с этой зверюгой. – Она вытаскивает из духовки огромную сковороду и плюхает на плиту, ругаясь себе под нос: – Вот ведь чертова зараза. Дьявол тебя побери. Думала убить меня, да, дрянь?
Приехали Милли и Фернандо. Она протягивает мне коробочку помадки и краснеет, когда я указываю на омелу, которую днем повесила над входом. Однако Фернандо ничуть не смущен. Он приподнимается на цыпочки и целует ее.
– У меня на зубах ничего не налипло? – нервно спрашивает Лайза, когда мгновение спустя раздается очередной звонок в дверь. Я сообщаю ей, что она выглядит сногсшибательно, и иду к двери. Мне не терпится увидеть нового кавалера Лайзы, о котором она на удивление мало рассказывает. И вот он на пороге: дружелюбного вида мужчина лет сорока с фиолетовым ирокезом.
– Меня зовут Джайлз, – представляется он, нервно хрустя костяшками пальцев на покрытой татуировками левой руке. Лайза быстро чмокает его, и я улыбаюсь.
Фернандо крепко жмет ему руку.
– Живешь здесь или работаешь поблизости?
– И то и другое, – отвечает Джайлз.
– Значит, соседи. – Фернандо улыбается. – Что там Лайза говорила о твоей работе?
– Я бухгалтер, – говорит он.
– А еще Джайлз – вокалист в группе, – добавляет она, улыбаясь мне со знанием дела. – Дорогой, расскажи всем о «Ночном резаке». – Она сияет. – Он там солист.
– О-о, ничего особенного. Просто кучка парней с приличной работой, которые любят играть рок-н-ролл по выходным.
Я наблюдаю, как он обнимает Лайзу за талию, а она смотрит на него с обожанием. Похоже, она нашла мужчину, которого искала все эти годы, и пока он, кажется, выдерживает конкуренцию с самыми блестящими литературными героями – по крайней мере, в Книге Лайзы.
Две пары смешиваются, болтают между собой, держась на почтительном расстоянии от омелы – до поры до времени. Следующим приходит Эрик с рождественской гирляндой и бутылкой вина.
– Только самое необходимое, – говорит он, целуя меня в щеку. Он снимает пальто, и я смахиваю несколько снежинок, прилипших к его свитеру. – Откупорить эту штуку?
– Давай, – говорю я с улыбкой. Подошедшая Милли берет меня за руку.
– Счастливого Рождества, милая, – говорит она.
– Счастливого Рождества.
Она ловит взгляд Фернандо через комнату и снова поворачивается ко мне.
– Ты счастлива?
– Да, – говорю я. – Очень счастлива. – Мои глаза внезапно затуманиваются. Я оглядываю маленькую квартирку, которая стала моим домом. Все на месте, кроме одного человека.
– Милли, – шепчу я. – Как жаль, что ее здесь нет.
– Милая моя, ты ошибаешься, – отвечает она, округлив глаза. – Она здесь.
Я позволяю словам Милли впитываться в мое сознание, пока они не станут правдой. И это действительно правда – просто я не сразу это поняла. Мне больше не нужно искать маму. Все это время она была здесь – в «Книжном саду» и на улицах Примроуз-Хилл; в улыбке Милли и смехе Лайзы; в глазах Эрика и между строк старой любимой книги. Но главное, все это время она была в моем сердце – а это единственное место, где мы никогда не расстанемся.
Улыбаясь про себя, я сочиняю в уме письмо, которое отправлю ей из Лондона с любовью – с великой любовью.
Мой муж Брэндон сделал мне предложение в Лондоне прохладным поздним декабрьским вечером 2017 года. Я понятия не имела, что он собирается поднять этот вопрос, тем более таким романтичным образом. Я была так ошеломлена, что уронила кольцо на мощеные улицы Ноттинг-Хилл (к счастью, сразу же нашла его и немедленно сказала «да»). В тот вечер я поняла две вещи: во-первых, я хочу провести остаток жизни с этим замечательным человеком, а во-вторых, свою следующую книгу напишу в Лондоне. Итак, спасибо тебе, дорогой Брэндон, за вдохновение и прежде всего за любовь ко мне.
Процесс написания книги – это катание на американских горках: озарения и находки сменяются неуверенностью в себе и усталостью, радость и удовлетворение – чувствами одиночества и пустоты. Я бесконечно благодарна невероятно компетентной и понимающей команде людей, с которыми сотрудничаю: они не только понимают это, но и точно знают, как помочь автору превратить зарождающуюся идею в книгу – ту, которую вы сейчас держите в руках. Возглавляют мой список два моих суперагента, Элизабет Уид и Дженни Мейер, которые были со мной с самого начала и остаются лучшими деловыми партнерами и друзьями, о каких только может мечтать писатель.
Я благодарна моему дорогому редактору, Шоне Саммерс из Random House, за веру в эту книгу и в меня, а также за все мудрые редакторские замечания и поддержку на этом пути. Ты видела суть этой истории, даже когда мое зрение затуманивалось, и это в тысячу раз лучше, потому благодаря тебе я начинала смотреть глубже.
Я должна поблагодарить многих: за время, потраченное на чтение, за отзывы, советы, моральную поддержку, мозговые штурмы, объятия, вино и еще миллион вещей. В этот список (в случайном порядке) входят коллеги, друзья и члены семьи: Дениз Рой, Клэр Бидвелл Смит, Д. Дж. Ким, Хайди Галл, замечательная команда Random House/Ballantine, Лорен Вогт, Камилла Ноэ Пэган, мои издатели и читатели по всему миру, мои замечательные сыновья Карсон, Рассел и Колби, мои «бонусные» дети Джосайя, Эви и Петра, а также мои сестра и братья. И спасибо, мама и папа, за то, что вы мои поклонники номер один. Я люблю вас.
Попутчица Валентины цитирует письмо автора «Сказок о Нарнии» английского писателя К. С. Льюиса его знакомой Мэри Шелбурн (Здесь и далее прим. перев.).
Деятельность социальной сети Инстаграм запрещена на территории РФ по основаниям осуществления экстремистской деятельности (Здесь и далее).
«Книги от Вэл».
Синдром смены часового пояса.
Нью-йоркский женский танцевальный коллектив, основанный в 1925 году в Сент-Луисе (штат Миссури, США).
Рассел Райт (1904–1976) – американский промышленный
