Трать свою жизнь на то, что переживёт тебя.
Форбс
Пролог
История из прошлого
«Нет большего мучения, чем вынашивать в себе нерассказанную историю»*. Именно такими словами мне хотелось бы начать, потому, как именно это чувство закралось ко мне внутрь – на самое дно разума.
За окном зима продолжает наказывать нас суровыми тридцатиградусными морозами. Она навеяла мне и моему лучшему другу – Станиславу Соболеву эту историю, что совсем скоро будет изложена ниже.
Может она будет на две, а может и на три сотни страниц... Всё зависит от фантазии, от неё можно ожидать всего что угодно.
На самом деле, эта идея пришла мне в голову примерно полтора года тому назад, или чуть позже. Правда, изначально она была сыровата; тогда, спустя одиннадцать из восемнадцати месяцев, я взялся за идею другого романа, что был у меня в запасе.
Сейчас же я с полной уверенностью могу сказать, что окончательно созрел для истории из прошлого; она буквально крутилась у меня в голове на протяжении этих полутора лет, так и в данный момент продолжает крутиться.
Многие из тех заведений и фирм, описанных в романе, на самом деле не существуют, или проезжают мимо с некоторым дополнением. Раскрывать все карты перед вами мы не будем. Думаю, вам будет интересней приняться за поглощение истории, так сказать: самостоятельное ознакомление, нежели за её краткое описание в экспозиции. Поэтому приятного всем чтения!
* Слова американской писательницы и поэтессы Майи Анжелу
1
Сближающая пристань
Тонкие пальцы Акилины медленно ложились на клавиши белоснежного пианино, стоявшего по соседству с её кроватью. По обе стороны, на стенах были развешены постеры капитана Америки – персонажа Marvel Comics продукции. На одном, он держал перед собой синий щит с изображением звезды; окружали её полосы красного и металик цвета. На втором, как средство защиты Капитан выставил свой щит, отражая атаку вражеского вертолета.
Под кроватью девушки, в сущей темноте была спрятана целая коллекция комиксов «Marvel». Начиналась она с первого номера: «Приключения Спайди» для самых маленьких за две тысячи третий, заканчивая номером: «Новые истории «Людей Икс» за тринадцатый года с разъярённым героем – Росомахой на глянцевой обложке 200-ого подарочного выпуска.
Акилина получила его на ярмарке всей этой мультяшной движухи чуть больше трёх месяцев тому назад, приблизительно девятого августа. Купила билет на последние деньги, заработанные редакцией подарочных открыток; каждому гостю ярмарки при входе в Дом Культуры выдавали цветные пластиковые карточки с индивидуальным номером. Каждый гость имел право поучаствовать в розыгрыше, седьмой номер был проходным; он-то и попался Акиль (так её звали друзья и родители) на оборотной стороне розовой карточки.
Перед глазами восемнадцатилетней девушки, на пюпитре, стояла нотная тетрадка, её собственного сочинения.
Комната Акилины была в состоянии – очень отдалённом от идеала, зато наполнена душой, любовью и музыкой, в которую это чувство и бессмертная субстанция были вложены до последней капли. И это притом, что девушка занималась на инструменте всего дней десять. Габаритная вещица досталась Акилине по наследству, от покойной бабушки Анастасии. Ей было шестьдесят восемь, когда у неё случился порок сердца.
Девушка, окрылённая вдохновением, продолжала играть ещё пятнадцать минут. После повернулась на инвалидной коляске спиной к пианино, выехала из комнаты по матовой боулинговой дорожке, изображённой на пушистом коврике. Она направилась на кухню.
Мама сидела за столом, пила только что заваренный чай.
– Не против, мамочка, если я составлю компанию?
– Конечно нет, Акилина! Пока папа на работе сможем поговорить, у меня к тебе серьёзный разговор! – улыбнулась женщина лет сорока с убранными назад рыжими волосами.
– Да? – прищурилась Акилина. – Это уже интересно, не терпится начать этот разговор, – девушка на секунду посерьёзнела.
Она дала ходу к кухонному гарнитуру, взяла горячий чайник, кружку в форме пасхального кролика, закинула пирамидный пакетик и наполнила кипятком. Затем вернулась обратно к столу.
– И что за разговор?
– На этих выходных у нас с отцом начнётся месячный отпуск, и мы с ним хотели бы провести его в Кипре. Как ты смотришь на то, чтобы тебе периодически помогал Кирилл? Он живёт по-соседству, переехал сюда из Ростова-на-Дону...
– Что? Мне не нужна нянька! – заявила Акилина.
Она нахмурилась:
– Тем более... тем более Кирилл! Я... я его даже не знаю толком, знакомы мы с ним всего неделю...
Женщина, сидящая напротив, выпучила голубые глаза из орбит и поставила на стол оранжевую кружку.
– Имей в виду мам: я, конечно, люблю вас с отцом и все такое, но против вашей идеи! Если поедете, то я справлюсь и одна, мне никто не нужен! – девушка продолжала держать серьёзную гримасу и, повернувшись, укатила к себе, захлопнув за собой дверь.
Когда дверь комнаты неслась к косяку, чтобы закрыться, можно было заметить, как за окнами покрытыми изморозью, сверху вниз облачное небо посылало на землю холодные хлопья, на несколько тонов белее, чем пианино. Спустя десять минут, после сложившегося казуса, Акилина поняла, что ситуация получилась более, чем мерзкой. Слезы начали непроизвольно стекать по её щекам.
Сейчас играть не было никакого желания. Девушка дотянулась до круглой ручки, с замочной скважиной посередине. Появление в ней ключа зачастило последние два года; в основном это было, когда у Акилины случались конфликты с родителями, а случались они чуть ли не каждый день. Причины для этого были самые разные: от пробелов в учёбе до недопонимания, или подобных той, что случилась только что.
Она вернулась обратно, на кухню.
– Мам, прости меня, я не хотела обидеть тебя, просто пойми, что я хочу хоть немножечко свободы и чуть-чуть независимости, ничего большего я не прошу! – Акилина взяла в свою руку, полураскрытую ладонь мамы.
– Да я всё понимаю, просто тебе необходим уход. Вот скажи мне, что будет, когда еда закончится или лекарства?
– Не знаю...
Разговор матери с дочкой прервала трель дверного звонка.
– Вытирай крокодильи слёзы и пей чай, но он уже наверняка остыл... а я пойду, открою отцу.
Девушка успокоилась и тыльной стороной ладони вытерла слёзы.
На порог коридора сначала зашла рамка, укутанная в бежевую ткань, а затем мужчина ростом в метр девяносто, плюс-минус пару сантиметров. Он держал вещь в руках, спрятавшихся от холода под толстыми кожаными перчатками. Толстые, потому что были набиты гусиными перьями и грели прилично.
– Замёрз, дорогой? – улыбнулась жена, встречая мужа с работы.
– Брр, эт-т-то ещё мягко сказано, Алён! – произнёс мужчина с покрасневшими щеками, стянув чёрную шапку. Наружу выглянула лужайка, которая окружала лысеющую макушку.
– Раздевайся, Андрей, сейчас согреешься! Чайник вскипел совсем недавно.
Он осторожно поставил рамку у входа, поцеловал Алёну, разулся и вместе с женой, прошёл на кухню.
– Привет, Килька моя! – улыбнулся Андрей, обнял сидящую дочку за столом и, вытащив из-под стола табуретку-треногу, разместился рядом.
– Привет, пап, – Акилина допила последние глотки остывшего чая в кролике. – Что, новая картина? – она взглянула в коридор.
– Что? – Андрей посмотрел на оставленную рамку у входа. – Да, работал полторы недели.
Он, было, подорвался к рамке, как тут же его остановила жена:
– Так, – серьезно взглянула Алёна, – Андрей, пока ты не выпьешь горячий чай и не согреешься, из-за стола ни шагу!
Андрей поднял руки, подобно пойманному разбойнику:
– Тут вы хозяйки, девочки! Так что налей-ка зелёного чаю, Алён, – он сложил, поднятые руки на стол.
– Теперь можешь идти, – улыбнулась Алёна.
Андрей ринулся за прямоугольной достаточно крупной вещью в углу входа, и осторожно понёс на кухню. Алёна помогла снять бежевую, в некоторых местах измазанную всеми цветами радуги, ткань. Затем, при помощи ножа, Андрей попытался разрезать пластиковый пакет и изъять оттуда рамку, сооружённую на заказ Леонидом – приятелем по рабочему цеху художественной корпорации под названием «Тинки Pictures».
Не успело полотно выглянуть из-за задворков серого непроницаемого светом пакета, как глаза Акилины стали значительно больше... раза в два точно.
– Это... это так классно, папуль! – восхитилась девушка.
Полотно отображало разлитые по небу бордовые разводы, оставшиеся от заходящего летнего солнца, которое могло прогреть воздух до не менее тридцати пяти градусов по Цельсию. Морской прибой, играющую пузырящуюся пену; так же внимание жены и дочери обратила на себя пристань, вымощенная новенькими, после обжига, деревянными досками. С левого и правого краёв пристани протянулись свисающие над деревянным покрытием, электрические светлячки ночных фонарей.
