— Как Ваш отец? Его нашли? — полюбопытствовала Регина, продолжая изучать взглядом Саманту. Та вдруг сгорбилась, сжалась в комок.
— Нашли то, что смогли…
— Соболезную Вашей утрате… — искренне произнесла Томпсон.
— Мне нужно узнать, что будет с делом против Таннера? Вы сказали, что его лишили всех наград… — осторожно поинтересовалась Саманта, скользя взглядом по столу агента, расположившейся в конференц-зале.
— Поймите, Саманта. Не я решаю эти вопросы, — тяжело оформив неопределенность в безличные слова, отозвалась Регина.
— А кто?
— Комиссия. Сейчас я работаю над тем, чтобы все документы в полном объеме попали на доследование по делу. И хоть я и не адвокат, но уверена, что обвинения будут сняты. Может, вы, наконец, присядете в кресло, а то мне как-то неловко… — Регина осторожно подбирала слова, чтобы поинтересоваться у девушки о состоянии Роберта, и всё не могла себя заставить задать вопрос. Саманта заметила это.
— Вы с ним успели не только поцапаться, но и сдружиться? — беззастенчиво поинтересовалась она, разглядывая спецагента Томпсон.
— Хм… Честно, скорее поцапаться. Он… Тот еще тип.
— О, да. Сложный…
— Не то слово. Вообще не понимаю, как Вы, Саманта, с ним сработались.
— А я терпеливая.
— Заметила… Как он?
— В реанимации повторно, все еще в искусственной коме. Врачи борются с вторичным перитонитом и анемией, делают, что могут, — с болью в голосе произнесла Саманта, опустив глаза в пол. Кроме Роберта у нее не осталось близких, и потерять его было страшно. — Хорошо, что Вы вовремя подоспели. Я хотела спросить, но времени как-то не находилось: как Вы нас нашли?
— Роберт прислал сообщение с координатами места встречи, сказал, что я там найду всю интересующую меня информацию, — честно ответила Регина, не сводя глаз с собеседницы. — О’Коннел о чем-то говорил с Вами, Саманта?
— По мне так он нёс откровенный бред. Винил Таннера во всех смертных грехах, сказал, что ему повезло выйти на Вас, чтобы сфабриковать дело.
Регина с интересом склонила голову к плечу, разглядывая Саманту и ожидая продолжения ее слов. Ничего лестного, впрочем, исходя из записи разговора, она не ждала в свой адрес.
— Он сказал, что нашел… Не очень умного, но упрямого и амбициозного спецагента ЦРУ, который смог закрутить дело, и довести до Трибунала. Больше мы не общались… — ухмыльнувшись, она многозначительно дернула уголком разбитой губы. — Что между ними произошло на самом деле?
— Я проверила всё, что было на записи. И те документы, что Вы собрали по делу. Могу сказать только, что О’Коннелу не воевать надо было ехать, а в психушку на лечение. Как его пропустили на контракт, мне еще предстоит разобраться. Однозначно, врачебная комиссия допустила грубое нарушение, освидетельствуя его на наличие психических расстройств. На фоне войны, я так полагаю, ситуация усугубилась. И как только погиб его партнер, тормоза у парня отказали окончательно. — Регина устало потерла глаза, сдавив кончиками тонких пальцев переносицу. Вскрывшиеся факты дела заставили ее задуматься о том, кто перед ней на самом деле: убийца или жертва стечения обстоятельств. — Список его спецопераций, свидетельства лейтенантов Каваны и Макклоски, протоколы мероприятий говорят лично для меня о многом. Его жестокость перешла всякие границы. Кавана и Макклоски уже дали показания в Суде, что поведение покойного вызывало множество вопросов, но не подчиниться ему они не могли. Это лишь первые слушания... Впереди целый процесс, и я не знаю, на сколько он затянется. О’Коннел пытался в своем профессионализме перегнать ушедшего в отставку Таннера. Видимо, какой-то сдвиг на почве личной неприязни у него был.
Девушки встретились взглядами и замолчали, думая каждая о чем-то своем. Первой тишину нарушила Регина.
— Как его дочь себя чувствует?
— Не плохо. Проходит интенсивную реабилитацию для жертв насилия. От зависимости не осталось и следа.
— Ну, строго говоря у нее ее и не могло быть. Употребляла она не по своей воле, да и не так долго, но в целом хорошо, что ее состояние улучшается. Саманта, я могу чем-то помочь Вам и Роберту? Помимо завершения дела?
— Я даже не знаю. Все мои мысли сейчас направлены на то, чтобы он смог выкарабкаться, а остальное меня мало волнует, если честно.
— Поймите меня верно, мисс Этвал, я не из простой любезности предлагаю свою помощь. Роберт спас и мою жизнь точно так же, как Вашу. Я чувствую себя обязанной ему, — настойчиво протянула Регина.
— Тогда прикройте это чертово дело… Если даже…— Саманта запнулась, — если даже он не вытянет, я не хотела бы знать, что его имя полощут среди военных преступников. Он не такой.
Регина кивнула, понимая, что действительно готова приложить все имеющиеся усилия для пересмотра. О’Коннел верно выразился — упрямая и амбициозная. Именно в этой последовательности… Мобильный телефон внезапно нарушил её размышления. Звонили с до боли знакомого номера. Регина торопливо взяла трубку.
— Да?
—Томпсон? Это Хейс…
— Привет, Хейс, — отозвалась она, делая вид, будто совершенно не понимает, с кем разговаривает. Эта игра никогда ей не наскучит.
— Как Таннер?
— Пока без изменений. Меня не пускают к нему. Ты хочешь прилететь?
— Я много чего хочу, — неоднозначно промурлыкал в трубку знакомый баритон. — Как долго ты еще будешь в Женеве?
— Пока Таннер не выйдет из комы и не даст показания.
— Понял, принял. Буду через несколько часов.
— А кто тебя выпустит из Штатов?
— А кто тебе сказал, что я в Штатах? Дорогая моя, ты имеешь дело с профессионалом! — не без гордости прозвучали слова Каваны.
Регина улыбнулась. “Дорогая моя!” прилипло к ней сразу же, как-только Хейс вышел из больницы. Зарождающиеся отношения обещали быть насыщенными, учитывая, какой психотип был подобран в группу тактической разведки Таннера — под стать ему. А значит, что скучать не придется.
— Хм… Хейс, мне тебя наручниками к батарее приковать, чтобы ты сидел дома, пока идет реабилитация?
— Ну, попробовать можно… Жди, скоро буду в Женеве, малыш! Целую!
Саманта внимательно наблюдала за изменившейся в лице девушкой. Та, положив трубку и заметив пристальное внимание к себе, смутилась.
— Лейтенант Кавана звонил… Из бывшего отряда Таннера. Скоро будет здесь, — коротко пояснила она, избегая попадания под чуть насмешливый взгляд Этвал, — Мисс Этвал, у меня к Вам вопрос…
— Задавайте, — улыбаясь, кивнула Саманта.
— А Вы никогда не думали о том, чтобы поработать на правительство? Во благо, так сказать... — карие глаза Томпсон внимательно следили за реакцией девушки. Все-таки профессиональные привычки Регина не могла выдернуть из себя до конца, даже тогда, когда общалась с симпатичными ей людьми.
— Правительство США? Вы меня сейчас вербуете? — в голос засмеялась Саманта, придерживая рукой левую щеку: смеяться, как и жевать твердую пищу было еще немного сложно, так как поврежденные мягкие ткани требовали время для восстановления.
— Предлагаю работу.
— О-о-о, помилуйте, я с Таннером проработала почти три года и ничему хорошему я у него не научилась. Из меня шпион такой себе, — отмахнулась Саманта, наконец сдерживая порыв истерического смешка при попытке представить себя в роли спецагента.
— Что ж… Мое дело — предложить, — с деланным равнодушием пожимая плечами, отозвалась Томпсон.
— В любом случае, мне это было лестно слышать. Спецагент Томпсон, я намереваюсь поужинать где-нибудь неподалеку от госпиталя. Не составите компанию? Все-таки до прилета Вашего парня еще не скоро, а мы в самом сердце Мирового Банка. Грех не воспользоваться возможностью погулять и осмотреться?
Регина уставилась на Этвал с недоумением, прикидывая, чем можно парировать ее слова об отношениях с лейтенантом Каваной, но мысль так и утонула в представших воображению видах Женевы. Предложение прозвучало более чем заманчиво. Кивнув, сложила документы в папку, и выключила ноутбук.
От Центрального Медицинского Корпуса к набережной вела совершенно прямая, как стрела, дорога. С правой стороны её будто провожал к самому берегу Женевского озера огромный парк, маня туристов своей тенистой зеленью и ухоженными дорожками. Саманта, продолжая размышлять над стечением обстоятельств, медленно брела по тротуару, слушая размышления вслух спецагента Томпсон. На набережной Гюстав-Адор девушки остановились, ожидая разрешающего сигнала светофора, чтобы перейти дорогу и оказаться лицом к лицу с самыми настоящими морскими яхтами. Лес белоснежных мачт утыкался в голубое прозрачное небо сотнями сотен иголочек, воды озера покачивали дремлющие в ожидании суда. Саманте показалось, что куда не кинь взгляд — вправо или влево, — везде будет этот бесконечный белоснежный лес. Слышался плеск воды в лакированные борта яхт и лодок. Шумели-скрипели ванты, удерживая мачты. Небольшие лодки и яхты покрупнее стояли плотно друг к другу. Иногда слышался стук борта в борт, когда волной судна приводились в движение. Скрип швартовочных тросов, удерживающих всю эту бесконечную стаю готовых к приключениям судов стоял над набережной, прокрадываясь в сердце, и закрепляясь там на кнехты. Воздух на набережной пах по-особому сладко, как ей показалось. Огромные, без преувеличения, похожие на доисторических чудовищ морские чайки с криком носились в вышине, разгоняя птиц помельче. Саманта, опустившись на небольшую скамеечку, взглянула на слепящую солнечными зайчиками, отраженными от поверхности воды, гладь озера. Мысли медленно текли, позволяя наконец, разобраться в собственных ощущениях. Наверное, такого умиротворения она не испытывала раньше. Рядом на скамейку молча опустилась Томпсон, держа в руке стаканчик кофе. Помедлив, она протянула Этвал второй.
