Сергей дотянулся рукой до батареи, потрогал ее.
– Бля, еле-еле греет. А у вас еще не отключили?
– Нет пока.
– У нас тоже, слава богу, нет, но греет слабо. А у меня ж малый… Приходится обогреватель держать постоянно. Энергии большой расход…
В углу на стене болботало радио:
– …Встречаясь с трудящимися Волжского автомобильного завода в Тольятти, Генеральный секретарь ЦК КПСС Михаил Сергеевич Горбачев подчеркнул важность перестройки и ускорения как основного курса Коммунистической партии Советского Союза. Он также ознакомился с альбомом перспективных разработок АвтоВАЗа и сказал: «Мое самое главное пожелание: ВАЗ должен стать законодателем в автостроении в мире».
Напротив пивбара, у забора частного дома, трепались между собой несколько алкашей, среди них – Король. Подъехали на мотоцикле Сергей и Юра. Алкаши замолчали, поглядели на них.
Следователи слезли с мотоцикла, подошли к Королю. Он улыбнулся во весь рот.
– Ну, вы, бля, даете… Как Шарапов и Жеглов – и тут нашли… Постоять нельзя, с друганами побазарить… Или – можно?
Сергей хмуро посмотрел на алкашей.
– Вы – быстро урыли отсюда. А с тобой поговорим.
Алкаши не спеша побрели к остановке. Король достал из кармана помятую пачку «Астры», протянул Сергею и Юре. Сергей покачал головой. Король достал сигарету, нашел в кармане спички, закурил.
– Пора уже колоться, – сказал Сергей. – Тебе же лучше будет. Добровольное признание, туда-сюда… А мы тебя отблагодарим – не будем особо базарить, по какой ты статье… Так и жопа сохранится, хотя бы в КПЗ.
– А чего это тебя моя жопа волнует? А, начальник? – Король улыбнулся, выпустил дым. – Что, может, нравится? Засадить в нее хочешь? А вот и обломаешься. Я в жопу не даю. Могу только в рот, если хочешь…
Сергей ударил Короля кулаком в живот. Тот уронил сигарету, сделал шаг назад.
– Зря ты это, начальник… Сегодня ты меня, а завтра, может, я тебе…
– Ты еще поговори мне…
Король молча вынул из пачки еще одну сигарету.
На кинотеатре «Родина», под буквами «Сегодня», висела афиша фильма «Проверка на дорогах». С нее смотрел грустными глазами дядька в фашистской пилотке и с немецким автоматом в руке.
Юра курил, прогуливаясь между колоннами. По небу плыли серые облака. У магазина «Букинист» стояли дед в бежевом плаще и мальчик в синей куртке.
Подошла Оля, остановилась, улыбнулась.
– Привет.
– Привет.
Юра выбросил бычок в урну. Оля поглядела на афишу.
– Про войну? А давай не пойдем его смотреть…
– Ну, это не совсем обычный фильм про войну… Его долго не выпускали на экран. Пятнадцать лет…
– Все равно не хочется про войну. Столько уже про нее смотрела… Давай лучше просто погуляем.
– Хорошо.
Они перешли улицу.
– Мой любимый магазин. – Юра кивнул на «Букинист». – Там можно найти то, чего в других книжных нет.
– А я не очень люблю читать, – сказала Оля. – Раньше любила, класса до пятого, до шестого. У нас даже соревнование было – ну, не соревнование, а пришла библиотекарь в класс и сказала, кто больше всех книг брал за учебный год. Больше всех – Шебеко, отличница, а я была на втором месте… А потом, когда начали много задавать читать по литературе, как-то разонравилось…
– А вот моя школа. – Юра показал рукой на серое трехэтажное здание в глубине за забором. – Я тебе рассказывал… А за ней, во дворах, и дом, где мы жили…
Оля кивнула.
– А почему ты не остался в Минске после универа?
– Распределение такое. Повезло, что было место в своем городе. А то бы мог попасть куда-нибудь в дыру…
– А мне нравится Минск. Я там, правда, только раз была. Еще в школе – с классом ездили в Хатынь. Красивый город… Дома такие…
– А я в Хатыни ни разу не был…
– …Не знаю, может, я такая бесчувственная… Но в Хатыни мне как-то… Ну, все равно, что ли, было… Колокола звонят, вроде жалостно так… Знаю, что деревню сожгли, столько людей погибло, а я не чувствую, что мне их жалко или грустно даже. Я про другое думала все время. Про то, чтобы поступить в Минск учиться, уехать туда…
– А почему не поступала?
Оля пожимает плечами.
– Мама отговорила. Говорит – как ты поедешь одна, в чужой город? Поступай лучше здесь, живи дома… Я поступала в «машинку» – не поступила. Пошла вот в строительный техникум…
– Нравится?
– Нет. Но надо же было куда-то идти…
* * *
Оля и Юра вышли на Советскую площадь. Из-за облаков выглядывало солнце, освещая спальные районы за Днепром, заводские корпуса и трубы, краны в речном порту, незастроенный кусок берега с тусклой прошлогодней травой.
– Отсюда виден мой дом, – сказал Юра. – Вон тот, четвертый слева от железнодорожного моста…
– Серый или голубоватый?
– Серый.
– А как тот район называется.
– Никак. Называют – Фатина, по названию улицы…
– А кто такой Фатин?
– Герой войны.
– А мой отсюда не видно, конечно. Там он, далеко, за заводом Куйбышева… Но все равно я не люблю свой дом и свой район… И не хотела бы там жить. Давно просила маму: давай обменяем квартиру на другой район. Но она сначала только улыбалась – пока я была еще маленькая. Потом стала психовать…
– А кто она у тебя? Кем работает?
– Бухгалтером. На желатиновом заводе – ну, который все зовут «клей-завод». Там раньше клей делали, а теперь – желатин…
– А отец?
– Он от нас ушел много лет назад. Уехал в другой город. Я его давно не видела… И не хочу – раз он сам не хочет…
Солнце спряталось. Задрожали на ветру языки Вечного огня.
– Я стояла здесь на вахте памяти, – сказала Оля. – В девятом классе. Целую неделю – вместо школы. Обедать нас водили в кафе «Молодежное»… Учителя к нам сами приезжали, объясняли все уроки… Сейчас уже, видишь, нет никого – кажется, только до шести часов или до семи… Сколько помню, столько музей ремонтируют. – Оля показала на трехэтажное здание на другом конце площади. – Мы с мамой ходили, когда мне лет восемь было или девять, а потом он закрылся сразу, и все. А еще жалко, что аттракционы из парка убрали туда, к ДК «Химволокно». Там намного лучше было – особенно «чертово колесо», потому что и так высоко, а еще на холме… Я боялась всегда кататься, но все равно ходила… Заставляла себя…
– Дела наши, в общем, херовые, – сказал Сергей, здороваясь с Юрой за руку. Они шли по полутемному коридору прокуратуры.
– Что, Король не колется? Ну, это меня не удивляет… Или что-то новое?
– Что-то новое. У него, оказывается, алиби…
– Какое еще алиби?
– Обыкновенное. Утром доставили на допрос сюда – думали, может, лучше получится давлянуть, чем в опорном. А он – довольный такой, лыбу давит… Начал допрос – а он все лыбится. И говорит – по типу, между прочим: а я вспомнил, что я делал в ту субботу. На работе был – как раз устроился. Слесарем, на «Сантехзаготовки». Я сразу думаю – гонит. Звоню на завод, в отдел кадров. Точно, устроился, два дня поработал – пятницу и «черную» субботу, как раз – вторая смена. Потом спер с такими же говнюками электромотор. В обед, в субботу…
– Откуда там электромотор? На «Сантехзаготовках»…
– А я откуда знаю? Это начальник отдела кадров сказала. Короче, милицию не вызывали, пришел начальник цеха… В общем, держали их там до часу ночи – пока не признались, где они его спрятали. Раскололись – и им всем потом пинка под жопу…
– И где сейчас он?
– В следственном отделе. Все, надо отпускать…
Юра и Сергей зашли в следственный отдел. Морда Короля расплылась в улыбке.
– Ну, что я говорил вам? Нельзя сосать два хуя сразу – рот порвешь… Доколупались ни за хуй, как будто я вам мальчик… Ну, ладно, все это – херня, не сцыте. Сегодня вам не повезло, а завтра…
– Все, свободен, – сказал Сергей.
Король встал со стула.
– Ну, давайте…
Он вышел, захлопнул дверь.
– Я б его удавил, гондона, – сказал Сергей. – Чмо сраное…
– Ладно, успокойся ты. Давай лучше думать, что делать теперь… Где Сергеич, не знаешь? Что там сообщили со станции насчет поездов? От них никогда ничего не добьешься, сколько раз уже посылали запрос… И надо опросить повторно частный сектор – вдруг кто-то все же что-нибудь видел…
– Херня это все. Ничего не будет. Еще один «висяк»…
– Не факт. Мы не разработали еще всех версий…
– Иди ты со своими версиями в жопу… Ты первый год работаешь, а я уже четыре. И я могу тебе сказать конкретно: дела такие очень редко раскрываются, если не по горячим… Так что, бля, опять не будет премии…
Юра сидел на диване в своей комнате, курил. Играл King Crimson, альбом «Larks’ Tongs in Aspic». Юра сделал затяжку, поднялся с дивана, подошел к окну, посмотрел на пасмурное небо, дома, кусок берега реки и железнодорожный мост. По мосту катился товарный состав – черные и желтоватые цистерны вперемежку.
