Дезмонд растерянно переводил взгляд с одной женщины на другую, не понимая, о чем идет речь. Ему казалось, что обе они обезумели, ведь одна рассуждала так, будто может вернуть погибшего Бэстифара к жизни, а другая утверждала, что расплата вовсе не убила Мальстена. Это противоречило всякому здравому смыслу.
— Что вы задумали? — решился обратиться он.
Аэлин и Кара посмотрели на него, но ни одна не захотела объяснять ход своих мыслей.
— Когда я увидела, что стало с Филиппом, я подумала, что смерть была бы лучшим исходом. — Уловив враждебный взгляд Кары, Аэлин покачала головой и пояснила: — Я не отговариваю тебя. Я просто предупреждаю.
Кара хмыкнула.
— А как бы поступила ты на моем месте?
— Так же, — вздохнула Аэлин. — Поэтому и не отговариваю.
— Стало быть, ты поможешь мне?
— Если ты — поможешь мне.
Дезмонд всплеснул руками.
— Да что, бесы вас забери, происходит?! — Голос его сорвался и зазвучал непривычно высоко. — Что вы тут обсуждаете? Вы еще не поняли: вы выжили! И вам обеим надо выбираться отсюда, пока не явились остальные захватчики. Грат больше не безопасен! Царь умер. Мальстен… тоже. Нам никто теперь не поможет, мы сами по себе!
Аэлин и Кара переглянулись.
— Нужно подготовиться, — кивнула охотница. Придумать, как вывезти их отсюда. А затем — как переправить на материк. — Она повернулась к Дезмонду. — Послушай, ты прав в одном: нам нужно будет уехать. Если хочешь, ты можешь уйти вместе с нами. Но если считаешь, что в одиночку тебе будет безопаснее, знай: мы тебя не выдадим и ни словом о тебе не обмолвимся. Это максимум, что мы можем тебе предложить.
Дезмонд поджал губы и несколько мгновений молчал. Он окинул изучающим взглядом тело Бенедикта Колера, затем Ренарда Цирона, Мальстена и Бэстифара. После он неуверенно посмотрел на Аэлин и Кару и кивнул.
— Я… я пойду с вами, — тихо произнес он. — Я хочу убраться из Малагории, и если нам по пути, стало быть, идем вместе.
Аэлин решительно поднялась и зашагала по тронной зале.
— Нужно понять, кто остался в живых во дворце. Стражники слишком долго ищут Фатдира. Если он погиб…
— Нам нужен еще кое-кто, — перебила ее Кара. — Его зовут Левент, он распорядитель цирка. Если кто и сможет поддержать тело Бэстифара в нужном состоянии в пути, то только он.
Аэлин кивнула. Взгляд ее невольно упал на тело Бенедикта Колера, возле которого она остановилась по пути к выходу из тронной залы. Мучительная гримаса застыла на его лице, карий и голубой глаза отчаянно смотрели в вечность. Из небольшого кармана торчал испачканный кровью листок, отчего-то привлекший внимание Аэлин, и она, сама не зная, зачем это делает, наклонилась и потянула за него.
— Что это? — нахмурилась Кара. — Карта? Послание?
Аэлин пробежалась глазами по тексту, и выражение ее лица стало отстраненным и растерянным. Она несколько раз мигнула, приходя в себя после того, что прочитала.
— Нет. Это… письмо. Личное.
Кара презрительно фыркнула.
— Тогда от него никакой пользы. — Казалось, она готова была замереть над телом убитого палача и плюнуть ему в лицо. По крайней мере, Аэлин не удивилась бы, если б увидела нечто подобное. Однако Кара сдержалась. — Выбрасывай и идем! У нас мало времени.
— Да, — тихо отозвалась Аэлин, однако письмо быстро сложила и забрала с собой. — Идем.
Дезмонд, побоявшись, что про него забудут, поспешил следом.
***
Богиня удачи улыбнулась женщинам, решившимся на один из самый безумных планов в своей жизни: цирковой распорядитель Левент оказался среди выживших. Он поведал о том, что часть артистов схлестнулась с налетчиками на улицах, чтобы защитить гратцев. Яростнее всех билась гимнастка Риа. Никто из цирковых не знал, что ее гибкое тело столь смертоносно в бою. К несчастью, выжить в многочисленных схватках девушке не удалось: от множества ран она скончалась, не дождавшись помощи. Кирим, которому посчастливилось выжить в бою, принес ее в палатку и рассказал.
Вскоре удалось найти Фатдира.
Первый советник царя, услышав новости, пришел в ужас, однако, надо отдать ему должное, сумел сохранить самообладание. С глазу на глаз Кара разъяснила ему детали своего замысла, предполагая, что Фатдир хотя бы скажет ей, к кому обратиться, чтобы вывезти тело Бэстифара из Малагории. Она никак не рассчитывала, что этот человек выкажет желание участвовать в столь сумасбродном плане, однако он заявил, что если есть хоть один шанс вернуть Его Величество, необходимо им воспользоваться.
Аэлин в это время перевязывала неглубокую рану на ноге, а Дезмонд не отходил от нее ни на шаг, будто боялся, что охотница передумает брать его с собой, стоит хоть на миг потерять ее из поля зрения.
Стражники подчинились приказу Фатдира и помогли перенести тела Мальстена и Бэстифара в подземелье, куда вскоре привели и Левента.
Справившись с собственным потрясением, цирковой распорядитель выслушал, что от него требуется. В молодости он путешествовал по миру и выучил немало процедур, родиной которых являлись Ярла и Сарезор. В Сарезоре он обучился искусству грима, в Ярле — бальзамирования. Однако задача защитить мертвое тело от неизбежного тления стояла совсем нелегкая, и Левент не мог поручиться, что у него получится в полной мере выполнить просьбу Кары и Фатдира.
Кара лишь повторила свою мысль.
— Это — лучше, чем ничего.
— Я буду сопровождать вас, сколько смогу, — пожевав губу, сказал Левент. — Но на материк я не отправлюсь. Простите, если сможете.
Кара понимающе кивнула.
— Это нестрашно, если в процессе будешь рассказывать мне все, что делаешь. На корабле, если нам удастся на него попасть, Бэстифаром займусь уже я.
— Важно еще кое-что, — серьезно заметил Левент. — Чтобы вас никто не узнал. А вот это я, по счастью, могу обещать.
Пока шли приготовления, Фатдир и Аэлин отправились в город, чтобы проверить, кто из людей первого советника остался в живых и может помочь организовать перевозку. По дороге оба держались мрачно и молчаливо, потому что понимали: найти транспорт — полбеды. Проблемы начнутся дальше, когда они будут пробираться в порт Адес. Никаких гарантий у них не было, связь через эревальну была исключена — слишком велик риск обнаружения и разоблачения. С этого дня Фатдир, как и все, с кем он связался, становился беглецом и изменником, потому что знал: весть о пропаже малагорского царя разнесется по стране быстро. А значит, Амин Мала при поддержке Совета станет новым правителем. Всех, кто откажется присягнуть ему, он объявит государственными изменниками, это было очевидно. Оставалось лишь надеяться, что Бэстифару за годы своего правления удалось завоевать и не растерять народную любовь…
Тем временем в раненом Грате наступало утро седьмого дня Гуэра — дня, в которое началось новое смутное время.
***
Адес, Малагория
Десятый день Гуэра, год 1490 с.д.п.
Талант Левента к маскировке превзошел все ожидания. Кара, Аэлин, Дезмонд и Фатдир стали похожи на семью бедняков-беженцев с телегой, полной раздобытых где-то старых вещей, среди которых Левент замаскировал тела Мальстена и Бэстифара. Держась вместе с другими малагорцами, которые решились бросить свои дома и отправиться в порты Оруф и Адес, чтобы попросить Совет о милости, они заняли место в скорбном шествии и через три дня достигли портового города.
В Адесе Аэлин, Левент и Дезмонд остались в укрытии — разграбленном жилище с пристройкой, похожей на небольшой амбар, где можно было спрятать телегу в тени и прохладе, — а Кара и Фатдир осторожно выбрались в город в надежде найти генерала Шата Фараза.
Оруф избежал кровопролития. Атака на Адес же длилась с того момента, как Амин Мала снова взошел на борт корабля Совета. Налет был недолгим, но стремительным и разрушительным. Начался обстрел, и малагорско-аллозийский флот отчаянно сопротивлялся, хоть и проигрывал числом. Воины Совета все же высадились на берег и схлестнулись с армией в жестоком поединке. В Адесе полыхали пожары, улицы были омыты кровью убитых. Однако на девятый день Гуэра в портовый город пришла весть о пропаже малагорского царя и о резне в Грате, и бой прекратился по договоренности Совета с Амином Мала. Новость о неразберихе в Грате погрузила Адес в новый хаос — на этот раз, скорее, духовный, нежели физический. Истерзанный, пропахший солью, железом и гарью город пребывал в немой агонии. Малагория лишилась своего правителя, и теперь трон должен был занять Амин Мала, не пользовавшийся среди народа ни почетом, ни любовью.
