Обняв себя за плечи, Аэлин постаралась не поддаться охватывающему ее одиночеству и страху. Ей казалось, что она осталась совершенно одна, а ведь этот огромный опасный мир настроен к ней враждебно.
Шаги по палубе корабля отвлекли ее от мрачных раздумий. Аэлин обернулась и увидела Кару. Все еще выглядящая как беженка, она держала в руках какой-то лист бумаги.
— Я хотела попросить тебя отметить мне на карте ту деревню, — без приветствий попросила Кара.
Аэлин приподняла бровь.
— Где ты ее достала?
— Выменяла, — туманно отозвалась Кара. Взгляд ее помрачнел, и Аэлин не стала расспрашивать подругу, видя, что говорить об этом ей не захочется.
— Ясно, — кивнула охотница, взяв из рук Кары лист, развернув его и начав изучать. — Я не уверена, что смогу указать с высокой точностью. Но постараюсь.
— Укажи, как можешь. Мы разберемся, — решительно заявила Кара. Пожевав губу, она спросила: — Уверена, что не пойдешь с нами?
Аэлин решительно помотала головой.
— Уверена, — ответила она. — С Мальстеном в таком состоянии я туда не сунусь. Ланкарт — сумасшедший безбожник, у которого нет никаких моральных ориентиров. Если бы были другие варианты, я бы посоветовала тебе выбрать любой из них.
— Но других вариантов нет, — мрачно сказала Кара.
— Но других вариантов нет, — кивнула Аэлин.
Некоторое время они простояли молча. Затем Кара нарушила молчание:
— Я не хочу даже думать, что будет, если Ланкарт… откажет, — выдавила она.
Аэлин смотрела на горизонт, не поворачиваясь к подруге.
— Не откажет, — хмыкнула она. — Насколько я сумела понять, им всегда движет любопытство. То, о чем ты его попросишь… для него это эксперимент. Его это заинтересует. Но я уже говорила: все, кто живет в этой деревне, привязаны к нему. И они меняются, ты понимаешь? — Аэлин серьезно посмотрела на Кару. — То, что он вернет, может уже не быть Бэстифаром. — Имя погибшего малагорского царя она произнесла как можно тише.
Кара отвела взгляд. Она уже не первый раз слышала это от подруги, но разум отказывался принимать эту информацию.
— Он сделал для своей страны так много, — с горечью произнесла она, переведя решительный взгляд на Аэлин. — И для вас, — глаза ее посуровели. — Для вас он тоже сделал больше, чем кто-либо.
Аэлин понимала, что могла бы привести множество аргументов как в пользу, так и против поведения Бэстифара, но предпочла промолчать. С момента, как она только услышала о нем от Мальстена, ее впечатления об этом существе менялись. Она думала, что будет видеть в нем по большей части монстра, однако этот взбалмошный аркал каким-то образом сумел стать ей дорог.
Тем временем Кара продолжала:
— Если мне удастся выполнить главную задачу, — она понизила голос до шепота, — я приду к тебе, Аэлин. Малагория и ее царь не бросили вас в беде, и вот, к чему это привело. Я не осуждаю ни тебя… ни, как ни странно, даже Мальстена, — Кара покачала головой, — но обращаю твое внимание на этот факт, чтобы потребовать справедливости. Я приду к тебе и попрошу твоей помощи. И я жду, что ты не откажешь мне.
Аэлин хмыкнула.
— Могла и обойтись без громких речей о справедливости. Я и так прекрасно знаю, что должна тебе. Но с долгом или без — я своих людей в беде не бросаю.
Кара вздохнула.
— Извини. Мне просто нужны были гарантии.
— Мне бы они тоже не помешали, — тихо произнесла Аэлин, продумывая свой собственный план. — Дай мне карту. Я отмечу еще одно место. Там я хочу оставить Мальстена, пока он не очнется или пока все не уляжется. Буду приходить туда каждую неделю. Там, если что, сможешь найти меня на материке.
Кара протянула подруге карту и карандаш и подождала, пока она отметит еще одну точку. После забрала и сложила лист, тут же спрятав его в старом поношенном наряде беженки. Сейчас они были похожи на двух сестер из бедной семьи. Золотистые волосы Аэлин были теперь выкрашены в черный, а образ, подобранный Левентом, довершал начатое.
— Когда прибудем, нам нужно будет где-то раздобыть еще одну телегу, раз нам нужно идти в разные стороны.
— С этим мне обещал помочь Дезмонд, — кивнула Аэлин. — Правда, тянуть телегу нам придется самим. Вдвоем. Животные слишком беспокойно реагируют на данталли, а применять нити на протяжении всего пути он откажется.
Кара вздохнула. Ей было нечего на это сказать. Впрочем, Аэлин ничего и не ждала.
***
Леддер, Нельн
Первый день Сойнира, год 1490 с.д.п.
В течение всего плавания Аэлин, Кара и Фатдир то и дело прислушивались к разговорам, которые вели другие пассажиры или члены экипажа корабля. У капитана была при себе эревальна, и новости, которые она доносила из оставшейся за кормой Малагории, разносились по кораблю, приобретая все новые и новые оттенки.
Амин Мала решительно двигался к власти над Обителью Солнца, однако другие наследники, отвергнутые Советом Восемнадцати, не стали молчать о своих притязаниях на малагорский трон. Каждый день краски вокруг обстановки в Малагории все сгущались. Беспорядки охватывали город за городом. Сильного правителя, способного остановить это, не было. Братья Бэстифара, подписавшие отказ от трона в год, когда он пришел к власти, в один голос заявили, что отречься от престола их заставили силой. Однако ни один из них не сумел централизовать власть в своих руках. На подступе к Грату разворачивались настоящие бойни, и никто из потенциальных царей не мог даже подойти к гратскому дворцу. В итоге сыновья священной семьи Мала предпочитали лишь подливать масло в пламя бушующих по стране беспорядков, намереваясь захватить власть в истощенной, разрушенной Малагории. Править руинами.
Войска Совета Восемнадцати так же не спешили покидать Обитель Солнца. Конрад Греффе, не имея понятия о местонахождении Бенедикта Колера, действовал вместе с Амином Мала. Однако другие высокопоставленные офицеры, подчинявшиеся на этой операции Колеру, не сочли нужным поддерживать Амина, а обратили внимание на других братьев погибшего Бэстифара, сочтя их более перспективными правителями.
После смерти Бэстифара правитель Аллозии Дандрин Третий пообещал увести войска из Малагории и заключил с Советом мирный договор. Условием было полное невмешательство Аллозии в дела Малагории. Дандрин же потребовал открыть торговые пути с материком для своей страны. Совет решил пойти на уступки, намекнув, что Аллозии не стоит принимать у себя малагорских беженцев — им лучше переправиться на материк. Дандрин в тот же день издал указ об обязательной депортации малагорцев.
Из Сельбруна от старшего жреца Красного Культа поступали сообщения через эревальну с требованием выяснить местонахождение Бенедикта Колера. Однако так как никто не решался занять Грат, весть о смерти главного палача Арреды передать пока было некому. По крайней мере, Аэлин и Кара ничего о нем не услышали за все время плавания.
В первый день Сойнира корабль «Перехватывающий», везущий на материк первых беженцев из Малагории, прибыл в нельнский порт Леддер. В многолюдном городе с прибытием корабля началась неразбериха: система встречи беженцев и предоставления им убежища и распределения по возможным местам для заработка, еще не была налажена. Поэтому Аэлин, Каре, Фатдиру и Дезмонду не составило особого труда как можно быстрее удалиться вглубь города.
Дезмонду понадобилось некоторое время, чтобы выполнить свое обещание. Он нашел у одно из путников телегу и, применив нити, заставил отдать ее. Аэлин невольно отметила, что сейчас, когда от него никто ничего не ждал и никто его не оценивал, Дезмонд работал с нитями более свободно. Да и небольшую расплату после этого пережил на ногах. Попросил лишь временно не заставлять его тянуть телегу.
Близ Шорры Аэлин и Дезмонд попрощались с Карой и Фатдиром.
— Куда вы все-таки направляетесь? — спросил данталли, хотя и догадывался, что ему в очередной раз не скажут. Применить к своим попутчикам нити и заставить их все рассказать, он не мог — в их одеждах присутствовал красный. Сколько бы Мальстен в Малагории ни учил Дезмонда прорываться сквозь враждебный цвет, он не отваживался попытаться.
