Это были не мысли, а обрывки воспоминаний или мелькающие видения, пока одна мысль, пугающая, страшная, но неизбежная, не овладела ею. Она вспомнила о людях, укрывшихся в скалах, об их предводителе О'Мбата и о том, что Нтомби, ее служанка, когда они остаются вдвоем, называет ее иногда не этим неприятным словом «пунзи», а ласковым «номи» — «подружка». Нтомби совсем черная. Если она укутается во что-нибудь темное, ей будет легко ночью незамеченной добраться до поселка у озера…
Роберт решительно подошел к столу и снял трубку телефона.
Надо было действовать. Рубикон перейден!
И бросил трубку на рычаг.
Еще есть возможность не начинать борьбу. Можно объясниться с русским, извиниться, сказать, что не подумал, ошибся… Будет стыдно, но он, Роберт, по совести говоря, заслужил это.
А что будет потом?
О том, что автоматизировать все производственные процессы симбалендских урановых рудников не удастся, знал пока он один. Он не видел возможности сделать это! Управление получалось слишком сложным, несовершенным и медлительным. Оно не успевало приспосабливаться и к быстро меняющимся производственным процессам.
Нужен был иной принцип работы управляющих машин, очевидно, тот, на котором работала машина-переводчик космического гостя. Если он не справится, Беркет поручит автоматизировать рудники другому. А Роберт Эдвин окажется за бортом жизни и будет глядеть, как процветает Аб Беркет.
Может быть, бороться? С Беркетом и со всем этим волчьим миром? Что его ждет тогда?
Борьба, аресты, тюрьмы! Нет, это не для него!
И ведь сейчас, в эту минуту, Кленов только в его руках. Что русскому стоит попросить космического гостя ответить на его вопрос?
Но Виктор Кленов не хотел…
Незачем было обещать миллионы, угрожать. Все это не для таких, как Кленов. С ним надо действовать тоньше и решительнее. Например… Например, приставить пистолет к виску кого-то другого… Не самого Кленова, нет! Кого-то, кто дорог ему. И предупредить: «Считаю до трех…»
Этого Кленов не выдержит! Нет, не выдержит!
Роберт поднялся, прошелся по кабинету, разминаясь, чувствуя, как воля и энергия возвращаются к нему, радуясь, что сомнений больше нет.
Будет грандиозный мировой скандал… Завтра же во всем мире может подняться такой крик, что ни одно правительство не рискнет связать себя с этими событиями открыто. Но сегодняшние звонки Беркета и генерал-губернатора? Что это, как не прозрачный намек, если не прямое поручение? Если завтра он, Роберт Эдвин, преподнесет им — и властям и шефу — покорного и послушного Виктора Кленова, перед ним откроется гладкая дорога.
Роберт вздрогнул. Домечтался! Он, Роберт Эдвин, талантливый инженер, который когда-то мечтал об умных, ловких, красивых машинах, наделенных его волей, его знаниями, его трудом, стал в мыслях гангстером, преступником, авантюристом.
Роберт почувствовал, что никогда, ни за что ему не сделать того, что задумал.
И это неожиданно родило новую, удивительно простую и ясную мысль.
Ну, конечно же! Конечно, он не решится спустить курок! Но тогда можно с чистой совестью приставить пистолет к чужому виску и просчитать: «Раз, два, три…» Просто попробовать? Не каждый выдержит такое! Если не получится… Ну что ж! По крайней мере будешь знать, что сделал все возможное. А вдруг получится?! Гамма-лучи…
Роберт прекрасно знал, что это значит.
Интенсивное гамма-излучение в толще урановых руд опасно даже для машин. Если долго облучать металл, он меняет свои свойства, приобретает, как правило, необыкновенную твердость, но становится и более хрупким. Это приходилось учитывать при конструировании автоматов. А люди… Недавно в его лаборатории неожиданно отказала система предупредительной сигнализации. Сменный инженер и молоденькая лаборантка, не зная, что генератор включен, случайно оказались в зоне облучения. Более часа они провели там. ничего, совершенно ничего не чувствуя. Спасти их не удалось. Космический гость тоже не почувствует, что его убивают.
Сейчас в ангаре сооружают амфитеатр для завтрашних гостей, устанавливается радиоаппаратура. В этой суете генератор не вызовет подозрений. А потом сказать Кленову: или принципы управляющих машин, или…
Что останется ему делать?
Только согласиться…
Охрану аэродрома пока обеспечат парашютисты. К дому можно вызвать вооруженную охрану рудника.
Все складывалось слишком удачно, чтобы этим можно было пренебречь! Так в жизни дважды не повторяется!
Он протянул руку к телефону и только теперь заметил, что в комнате совсем темно. Черного телефона даже не было видно на столе. На ощупь он нашел трубку и сдернул ее с рычага…
Из кабинета Роберта Виктор прошел в комнату, в которой до этого отдыхал, сел в кресло и постарался спокойно обдумать положение. Но спокойно сидеть было просто невозможно. Он встал и принялся ходить из угла в угол,
Как наивно он рассуждал там, в корабле, когда решился послать сигнал!.. Просто людям! Всяким… Всем…
Джунгли!.. Остатки джунглей!
Здесь надо быть сильным и хладнокровным… Иначе — смерть! Иначе Луч Мысли окажется у них в зубах!
И Роберт ведь еще не из крупных. Он додумался предлагать миллионы. Откуда у Роберта миллионы? Кто стоит за ним?
Виктору вдруг показалось, что воротник сжал горло.
Много раз в детстве он рисовал в своем воображения волнующие картины. Вот он партизан, и фашисты ведут его на расстрел. Он поет «Интернационал», громко кричит собравшимся на площади людям. Что сейчас крикнешь? Кому? И кроме того… Да, кроме того, просто не верилось, что все это серьезно… Убить, умертвить его? Тайком исподтишка?.. И зачем?! Ведь это же люди, не волки… Он долго и упорно трудился… Там, наверху, он, задыхаясь, не включил тумблер, потому что думал о них, о людях… Он принес им новые знания. И вот…
…Ему стали приходить поздравительные телеграммы, Их приносила та молоденькая негритянка, которая прислуживала за обедом. Она носила их десятками, толстыми пачками и, счастливо улыбаясь, пятилась к двери, чтобы потом юркнуть в нее. Телеграммы завалили стол. Их присылали организации, митинги, отдельные люди. Виктор смотрел на гору бланков, и его все больше охватывал ужас. Он представил себе, что Луч Мысли окажется во власти милитаристов… Какой катастрофой обернется все это для людей!
Пришла еще телеграмма. В ней было лишь четыре слова: «Люблю, поздравляю, жду. Лена».
Лицо покрылось липким потом. Он вытер платком лоб щеки и снова принялся торопливо ходить по комнате… К камину… К окну… К камину… К окну… Потом отдернул портьеру и взглянул на озеро, покрытое мелкими торопливыми волнами, на огромную черную тучу, всю в багровых отблесках солнца, подумал, что ночью, возможно, ему удалось бы бежать, скрыться в скалах, потом — добраться до Блэк-Одана, Каира, Европы, поднять дипломатический скандал.
Нет, нельзя!
Ведь они могут обмануть не по-земному бесхитростного мудреца, могут убить…
А он поручился сапиенсам за людей…
Солнце, очевидно, село, и краски за окном быстро, на глазах, темнели, наливаясь синевой.
Виктор еще долго стоял у окна, думая уже о другом…
Он вспомнил о телеграмме, выхватил ее из кармана, прочел несколько раз…
Внезапно им овладела ярость, желание бить, кричать, крушить, топтать…
Потом это прошло.
Виктор сидел в кресле и думал.
Безусловно, все, что затеял Роберт Эдвин, — неумная авантюра. Надо только держаться, не дать себя запугать. Завтра прилетит посол. Предположим, им не дадут встретиться. Сразу же Александр Семенович забьет тревогу. И Роберту — конец… Море возмущения затопит и Роберта — и всех, кто посмеет объединиться с ним. Людям надо только узнать! Сколько ему шлют телеграмм! Эти поздравления разве пустяк? Будет гнев! Гнев, сметающий все на пути!..
Он только теперь заметил, что сидит в темноте, и подумал, что юная негритянка давно не приносила ему телеграмм. Может быть, Роберт запретил их принимать?
Что он надумает еще?
Что они сделают с сапиенсом до утра?
Вдверь кто-то тихонько постучал или поскреб. Виктор быстро включил свет и сказал:
— Да, войдите.
В комнату вошла Сюзанна, прижимая обеими руками к груди ворох телеграмм. Виктор заметил, что она очень бледна.
— Два почтальона на мотоциклах непрерывно снуют между рудником и нашим домом, — сказала она веселым голосом, а глаза смотрели тревожно и умоляюще. — Я тоже решила включиться в транспортировку этих бумаг. Не возражаете, мистер Кленов?
— С этим неплохо справлялась ваша служанка, мисс Эдвин, — сухо ответил Виктор.
Сюзанна низко наклонилась над столом, высыпая телеграммы. Когда девушка подняла голову, Виктор заметил, что глаза ее быстро наполняются слезами.
