Воронкова Полина - Скажи мне имя Забытого Мира (СИ)

-Я пойду вперёд… а ты беги домой, пока Зверь не взбесился,- после этих слов Руден шатаясь пошёл по туннелю в сад Карден. Адриан стоял бледный, как чистый осенний лист рябины. Секунда - и он сорвался и побежал домой. Стражи чувствуют приближение смерти своего хозяина и, если нет наследника, стараются отправиться за ним следом (на тот свет), попутно разрушив всё, что окажется поблизости. А Зверю и подавно не позавидуешь. Хозяин заставляет помогать приближаться к смертельной встречи, кровный наследник в тауэре Парити. И что же ему делать? Благо есть Адриан.

Ступеньки. Он тысячу раз успел проклясть эти ненавистные ступеньки. Барьер, который совершенен как защита, едва Руден произнёс запретные слова, которые узнал у Зельфир отступил, пропуская «гостя» внутрь. Нет, не гостя, теперь барьер не выпустит его на волю. Если к границе из вне подходит какой-то пустой, барьер пропускает его, чтобы запереть его внутри себя. Вот и сейчас он запер «пустого». Руден всегда хранил этот секрет для последней встречи. Но есть ещё кое-что, что могло ему помочь. Кровная связь. Марк, например, спокойно может прийти в этот дом, так как он сын самой причины действия барьера. У Рудена такой кровной связи нет, но есть кое-что другое. Связь хозяина и меча, чьими ножнами стала прекрасная Элис. Зачем тогда ему запретные слова? Чтобы не рисковать. Удара барьера он уже не смог бы выдержать. При переходе через барьер погибло немного цветов из-за чего Князь чуть не упал. От падения его успели спасти новые ростки. Перед смертью цветы успели сбросить семена. Теперь хозяин снова «на ногах».

Пустые. Как же много пустых. И он их потенциальная новая оболочка. Слаб, ранен, при смерти. Просто подарок, а не гость! Чёрные, желеобразные тени уже стали подступать, а Руден всё шёл и шёл вперёд к двери, которая ведёт из сада во вторую гостиную. Не знаю, зачем Кардену две гостиные. Наверное, в одной гостей принимать, а во второй с семьёй отдыхать. Открыл дверь, вошёл и тут же закрыл. Зверь уже снова умирает и здесь семена не прорастут. Он бесплоден. Слишком молод. Похоже брат взял не только семена, но и уже окрепшие, взрослые стебли. Умно.

-Кто там?- пропела призрак. Словно ничего с ней и не случилось. Живёт, как и прежде. Вот только уже не помнит себя. Она уже давно уступила своему проклятью. Позволила забыть своё имя, своё Я. Позволила пустоте постепенно, но верно поглощать её мир. Единственное, что она свято хранила в своём дурмане это имя сына и чувства, которые когда-то испытывала. А вообще, воспоминания всегда быстро пожираются пустотой, чувства остаются на последок, так мучительнее. Дух быстрыми маленькими шагами спустилась по ступенькам со второго этажа, а за ней целая волна пустых. Играет роль живой. Даже такое бывает. Руден улыбнулся и поднял голову. Зверь уже мёртв и теперь он не сможет подняться и поприветствовать любимую, как подобает,- это Марк?

В голосе и тревога и радость. Рада, что не одна. Она всегда не одна, но ей нужны не пустые, а другое. Элис буквально вбежала в гостиную и застыла. Кажется, что она испугалась гостя, но на самом деле так она пыталась схватить ускользающее в небытие имя.

-Ру… Руден?- узнала. Не сразу, но узнала. Чуть погодя, завидев его раны и настроение пустых, одержимая разозлилась. От этого по комнате прошла сильная волна энергии, которая отпугнула, а некоторых отшвырнула, пустых от гостя,- не сметь!!

Злится, нет, она в ярости, и пустые, как послушные домашние животные, стали отступать. Элис снова посмотрела на гостя. С именем она постепенно смогла вспомнить… вспомнить только последнюю встречу. А именно просьбу, надежды и то как рыдая уступила своему проклятью. Это предел, ведь пустота начинает издалека, а потом доходит до момента «сегодня». Уже так близко…

-Ох, Руден, я же просила тебя не приходить. А ты… потанцуешь со мной? Хи-хи-хи. Здесь так интересно! Нет! Может ты видел наше сокровище? Я… потеряла его. Не чувствую… Не чувствую…

-Элис… родная, подойди,- попросил, была бы возможность протянуть руку, он протянул бы её так, словно хочет пригласить на танец. Дух отвлеклась от своих исканий и оказалась на опасной близости. Веет холодом. Жутким холодом, безумием и голодом. Голодом знаний и жизни. Она заметила рукоятку и узнала. Узнала и даже вспомнила.

-Что? Но почему? Я же… я…

-Ничего страшного…- улыбнулся и любя посмотрел в белые глаза, только контуры и едва заметные серебристые тона напоминают прежние красивые глаза. Глаза, которые он может увидеть сейчас только вблизи, именно так, как она сейчас стоит рядом с ним. Издалека призрак души не видно. Залюбовался. Для него они всё равно живые, такие, как и прежде,- поцелуй меня, Элис. С дня нашей разлуки я мечтаю только об этом. Забери мою жизнь…

-Руден, я не…

-Она по праву твоя. Не хочу видеть принцессу Сиэль. Стань для меня моей смертью. Мне больше ничего не нужно… Элис… Прошу… не гони меня снова.

Рестрия аккуратно смахнула горячие слёзы с щёк любимого и аккуратно обняла.

-Я никогда. Никогда тебя не гнала. Я всегда была с тобой, любовь моя,- тихо произнесла,- закрой глаза.

Руден сквозь слёзы улыбнулся. Давно я не видел у него такой тёплой, благодарной, а главной счастливой улыбки. Закрыл глаза. Обжигающий душу холод и страх. Да, страшно умирать, но если это она, то всё в порядке. Молодая женщина наклонилась и коснулась губами губ живого. Последний поцелуй, после которого, даже пустой не решится вселиться в тело того, чью жизнь, душу и суть поглотила одержимая. Теперь у неё есть шанс ещё немного продержаться, перед тем как стать пустой. Вся любовь, благодарность, чувства, а главное воспоминания, всё это перешло ей. И только после этого поцелуя она осознала, что совершила. Если бы она могла плакать, то уже залилась безутешными слезами, но что-то внутри успокаивало и грело. Странное чувство счастья, перемешанное с горем. Некогда почти абсолютно прозрачная кожа стала плотной, даже вернулся цвет в глазах, но теперь вместо родного забытого цвета сияет изумруд. Она снова вспомнила свою жизнь. Главное ту часть, когда они были вместе. Самое счастливое время. И это было больно.

Элис крепче обняла бездыханное тело и ещё раз десять расцеловала щечки, как когда-то, когда Руден бывало грустил. Аккуратно положила его голову себе на колени и не спеша стала перебирать локоны, гладить, так словно старалась успокоить, а временами что-то шептала. Она ещё долго просидит так. Порой погружаясь в тишину, ища в ней подругу и утешение в горе. Шепча слова любви и ценных искр воспоминаний, а главное… пела ему колыбельную. Она с ним была до той самой минуты пока прах не рассыпался в её руках. А сейчас…  она с любовью оберегала его покой словно он просто уснул. Последние её слова:

-Спи, любовь моя.

Нежные, ласковые лучи рассвета. Благословение Альстр. Сегодня необычайно мягкая смена времени царствования Сицилии и Альстр. Необычайно мягко рассвет ступает на земли края реки. Мягко касается своими лучами каждого, кто должен проснуться, каждого, кто должен уснуть. Приятное тепло и забота. Женщина глубже вздохнула свежий утренний воздух, красивое пение птиц ласкает слух. Это чудесный день. Такой мягкий, ласковый и важный. Очень важный для её измученного сердца. Вот окна заиграли светом, жаль она не может увидеть, как, наверно, красиво преображается Лианар. Как свет разливается по улицам, заглядывает в каждое окошко, и как сам город просыпается. Яркий луч, прямо в глаза. Элизабет поспешила закрыть окна шторами, чтобы солнце не беспокоило сон её сына.

Полумрак отступает, можно уже задуть свечу. Тихий стук часов, приятная мелодия ровного часа. Уже пора идти. Запах кофе. Она сама сегодня приготовила его. Специально для Алекса. Хватит, он уже устал. Он сделал всё, что мог, теперь она сама закончит это. Элизабет Маген как прежде с любовью, искренней любовью улыбнулась своему сыну. Выронил чашку из рук? Не страшно. Слуги костюм отстирают. Главное теперь, что она спокойна за него. Теперь она спокойна. Спит. Как дитя спит и ещё не скоро проснётся. Женщина подняла чашку, которая чудом умудрилась не разбиться, и поставила её на серебряный поднос. Вот так. Теперь уже куда лучше. Ласково погладила сына по головке, вытерла влажным платком лицо, руки, аккуратно положила его так, словно он сам уснул. Уснул держа сестру за руку. Да, не самое удобное положение, но зато правдоподобно. И всё-таки… похоже капель сна было многовато.

-Хм, теряю сноровку,- провела сухой тряпочкой по столу, полу, где были капли пролитого кофе, после провела по краю чашечки указательным пальцем. Пытается угадать, чувствует ли она угрызения совести или же нет ничего? Нет, ничего. Мягко довольно сама себе улыбнулась. Взяла поднос в руки и ещё раз посмотрела на сына,- Так будет лучше для всех нас, Алекс. Береги Литу.