— Это Игорь!
Слободкин, с которым ее связывали хотя и официально не оформленные, но близкие отношения, часто прикладывался к бутылке, а в пьяном виде готов был на что угодно. На другой день девушка принесла деньги и раздала пострадавшим.
— Он пошутил, — отводя глаза, сказала она.
Все закивали головами:
— Ну да, конечно… Мы понимаем.
И вот теперь Слободкин стоял перед Мироном.
— Ты что здесь, в городе, делаешь?
— Раньше был чем-то вроде военпреда. Принимал на заводе военную технику. А сейчас что-то вроде гида, гужуюсь с союзниками. Англичане, американцы.
Слободкнн сплюнул:
— Вот повезло. У них выпивки — залейся. А мне завтра туда, — он махнул рукой на запад. По бледному отекшему лицу пробежала судорога.
Маша отошла, чтобы дать друзьям возможность поговорить.
— Я только что со спецкурсов, — прошептал Слободкин. — Изучали немецкую технику. Ну я тебе скажу… Умеют, сволочи! Одно слово — немчура.
— Что там у них? — машинально спросил Мирон.
Слободкин с внезапно вспыхнувшим подозрением воззрился на него:
— Ты чего спрашиваешь? Это же тайна.
— А если тайна, то зачем рассказываешь?
Слободкин заржал, сильно стукнул Мирона по плечу.
— Ну ты даешь… Мы же свои. Кореши. Беги, а то краля тебя заждалась. Ух, был бы вечер свободный, от меня бы не ушла. Ну, счастливчик, бывай!
Он повернулся и, сутулясь, зашагал по тротуару. Мирон задумчиво глядел ему вслед. Легкая рука легла на его руку. Маша.
— Он огорчил вас? Это плохой человек?
Мирон улыбнулся:
— Идите домой. Мама заждалась.
Итак, в военную прокуратуру пришло письмо. Вернее сказать, поступил донос. Беглая проверка подтвердила правдивость приведенных автором фактов. Сам он действительно прошел курсы по изучению немецкой военной техники и, следовательно, мог представлять интерес как источник информации. Грачев на протяжении последних недель регулярно встречался с англичанином, приглашал его к себе домой и даже ухитрился побывать на английском корабле, где ему была устроена встреча с американцем, наверняка представителем разведки. А иначе как мог оказаться американец в каюте английского моряка?
На допросе Грачев, естественно, решительно отрицал связь с англо-американской разведкой. Объяснил, что действовал в строгом согласии с полученным от командования заданием. Посещение Грачева Лонгом, так же как и его ответный визит, на корабле, тоже были санкционированы старшим начальником, майором Васильевым. Что касается советских данных, касающихся боевой немецкой техники, то он, Грачев, этими данными не располагает. Встреча со Слободкиным, сказал Мирон, была мимолетной. Продолжалась две-три минуты. Когда тут было разговаривать о технике…
— А свидетели встречи были? — спросили его.
Подумав, Мирон ответил: нет, свидетелей не было. Но по тени, промелькнувшей на его лице, по заминке было ясно: свидетель был. Позже, увидев под окнами прокуратуры хорошенькую белокурую девушку, приходившую не раз, чтобы навести справки о лейтенанте, следователь догадался, кто именно присутствовал при злополучной встрече. Однажды он пригласил девушку в свой кабинет. Она передала слышанный ею разговор Мирона с бывшим однокашником. Следователь заносить ее показания в протокол не стал, чтобы не компрометировать девушку, но его вера в невиновность лейтенанта укрепилась.
К сожалению, на беду Грачева майора Васильева отыскать не удавалось. Две недели назад он был спешно направлен в одну из боевых частей, попал в окружение, и судьба его была неясна.
3
— И что же сделал следователь? — спросил Вячеслав.
Он вспомнил рассказ отца о странном следователе, в руки которого попал в Северогорске. Тот вел допрос при полуоткрытых дверях. Такой был порядок, кто-то должен был слышать все, что говорится в комнате. Странным было другое. Улучив момент, следователь быстро достал из ящика стола полпачки шоколада и, приложив указательный палец к губам, быстро протянул коричневый брикет подследственному. Доведенный до голодных обмороков Мирон оценил поступок следователя.
— Так это были вы? — спросил внезапно осененный догадкой Вячеслав Луконникова.
Тот усмехнулся.
— Ваш отец понравился мне с первого взгляда. Молодой, горячий, прямой. И талантливый. Я сразу догадался о его таланте. Как? Талантливые люди держатся с особым достоинством. Вы разве не замечали? В общем, я дал себе слово сделать все, чтобы вытащить мальчишку из беды. Но это вряд ли удалось бы, если бы не объявившийся майор Васильев — ему удалось выйти из окружения. Он подтвердил, что ваш отец действовал строго в пределах данных ему указаний. Я сам вывел вашего отца на улицу. Его ждала та самая девушка, которую я допрашивал. Увидев Мирона, она бросилась ему на шею и расплакалась.
— Я догадываюсь, вы не случайно рассказали мне о клеветническом письме, которое чуть-чуть не погубило моего отца. Вы хотите сказать, что я мог по неопытности довериться письму о Святском и послужить орудием в руках его врага?
Вячеслав задумался: в какой-то степени Луконников близок к истине. Поначалу письмо и вправду показалось ему правдоподобным. Но он же разобрался в конце концов. А может, этим он обязан следователю Трушину, не пошедшему на поводу подброшенных ему вещественных доказательств?
Эта мысль вернула его к проблеме Зубова.
— Надо скорее брать Зубова! — воскликнул он. — А то уйдет…
— Уже ушел. Эти сведения — от участкового.
— От Фроликова? Выходит, я спугнул убийцу? — его щеки пылали от волнения и стыда.
— Мы вовсе не собираемся вешать на вас грехи следствия, пошедшего по неверному пути. Что сделано, то сделано.
— Одного я не могу понять. Если оба убийства совершил Зубов, то зачем нужно было скрываться Барыкину? Неужели он сообщник Зубова?
— Не думаю. Но к бегству его побудил, несомненно, Зубов. Наверное, обрисовал обстановку, сообщил, что все улики против него. В общем, запугал парня. Надо сказать, ловкий ход. Бегство Барыкина, с одной стороны, окончательно убедило следствие в его виновности, а с другой — лишило парня возможности защищаться. Теперь Барыкин на веки вечные повязан с Зубовым. Он целиком в его власти. Это дает основание предполагать, что Зубову для каких-то не известных нам целей нужен помощник.
— А для чего понадобилось Зубову идти на эти страшные преступления? — Вячеслава давно мучила эта мысль. — Не проще ли было самому скрыться?
— Вот тут мы подходим к главному моменту. — Луконников поднял кверху указательный палец. — Похоже, что Зубову во что бы то ни стало надо было отодвинуть разоблачение и еще какое-то время продержаться в Сосновском леспромхозе. Именно ради этого он пошел на два убийства. Готов был пойти и на третье… — Луконников осуждающе поглядел на Грачева. Тот отвел взгляд и стал глядеть в окно, где облака в это время затевали очередное перестроение. — Итак, надо ответить на вопрос: что удерживало Зубова в Сосновском леспромхозе? Стремление завладеть наследством Святского? Нет, иначе он не сунул бы столь крупную сумму в кабину лесовоза. Судя по его действиям и по тому, как он заметал следы еще до прибытия в наши края, это матерый преступник. И цель у него крупная. Он всячески оттягивал бегство, словно дожидался какого-то определенного срока. У нас есть догадки относительно того, что это за срок…
«Он говорит „у нас“, — подумал Вячеслав. — Речь идет о какой-то организации. О какой именно?»
Луконников, словно догадавшись о его мыслях, пояснил:
— Мы — это компетентные органы. Я еще не потерял связь с областным управлением. Руководство нередко прибегает к моим советам…
— У меня к вам три вопроса, — сказал Вячеслав.
— Первый?
— Кто вам сообщил о моем пребывании в ваших краях? Батя?
— Нет. Звонил совсем другой человек. Заместитель редактора районной газеты Косичкин. Проявил бдительность. Края-то наши особые… В общем, услышав знакомую фамилию, я навел справки и установил, что посетивший нас столичный журналист не кто иной, как сын моего старого знакомого. Я попросил Трушина привести вас ко мне. Второй вопрос?
— Вы рассказали о «временном консуле» и его сыне. Это тема вашего исследования?
— Да, я все-таки стал историком. Моя диссертация называлась «Англо-американская агрессия на севере России в 1918–1919 годах». В книге нашлось место и истории «временного консула», который, присланный к нам сюда для дипломатического прикрытия интервенции, сумел разглядеть правду истории… И стал нашим другом.
— Зубов уголовник или..?
Луконников ответил прямо:
— Не исключено, что за ним стоят те же силы, которые двинули к нам в 1919-м свои войска… Но это только предположения. Поимка Зубова — это наша забота. А вы немедленно возвращайтесь домой. И передайте отцу вот это.
