Среди моих вещиц, опубликованных на "Златоперье", есть одна под названием "Конфетульки". Это скорее размышление, чем рассказ. Там я вспоминаю одну старушку, с которой был знаком когда-то - покойную бабушку моего школьного приятеля. От неё я и перенял это дурацкое словцо - "конфетульки". (Она их обожала навернуть с чайком - единственная радость, оставшаяся в жизни девяностолетней старухи). Так и навязло в зубах - прямо как та самая конфетулька. А ведь старуха прожила огромную, трудную, интересную жизнь, вынесла из неё наверняка многогранный опыт, из которого многое пыталась передать и нам. Но я перенял и понёс дальше только эти "конфетульки". Страшно иногда делается, как подумаешь, какая ерунда остаётся от людей - причём даже самых ярких и талантливых. Иной трудится всю жизнь в поте лица, надеется оставить после себя огромное творческое наследие, - а в итоге его переживает только память о двух-трёх неловких ситуациях, в которые довелось вляпаться бедняге, да ещё какая-нибудь забавная прибаутка или словцо - вроде тех самых "конфетулек". А ещё страшнее то, что я хорошо знаю - от меня-то самого даже и "конфетулек" не останется. Видимо, подобные мысли угнетают не меня одного - судя по тому, что эти бедные, плохо отредактированные "Конфетульки" получили на сайте рекордное число откликов (рекордное для меня, конечно: так-то я откликами не богат). Мне даже стало слегка неловко. Вот когда пришёл и мой черёд ощутить себя признанным Гением! - или графоманом, на выбор. Меня навестили и те и другие. Под заумным комментарием одного симпатичного психоделиста разгорелась даже целая дискуссия о жизни и смерти - в которой я, впрочем, не участвовал, ибо до жути боюсь теологических споров. Кто-то из редколлегии "Златоперья" вывесил меня в анонсы на главной странице - честь, которой удостаивается редкий счастливец. К счастью, мне хватило ума отнестись ко всем этим подаркам жизни спокойно и не возомнить себя великим писателем. А на третий день моего "карантина" кто-то неизвестный прорвался ко мне в скайп - я, дурак, зачем-то подвесил свои координаты в контактной информации - и рыдал, да-да, вслух рыдал писклявым голосом (я даже сперва подумал, что это женщина), сквозь тонкие всхлипы выкрикивая, что я, дескать, "заглянул ему в душу". Это было странно. Я не привык к таким восторгам по поводу своего творчества - да и вообще, если честно, не сторонник бурного проявления чувств. Слишком нервические, экзальтированные люди меня пугают. Словом, в тот день разговора так и не получилось. Я терпеливо выслушал горестные причитания, что счёл нужным излить на меня темпераментный собеседник ("Дружище! Как это Вы точно написали! Какие люди жили раньше, вот это люди! А что от нас останется?! ХТМЛ-страница в Интернете? Я в последние годы только об этом и думаю, только об этом, беспрерывно!!!"), - с помощью вялых увещеваний худо-бедно успокоил его и поспешил под вежливым предлогом распрощаться. Кстати, мой новый знакомец был так взволнован, что ему даже не пришло в голову назвать себя; ну, а я тоже умник - не спросил. Но каков же был мой шок, когда я, задним числом сверив стилистику и настроение странного разговора с кое-какими репликами, появившимися в отзывах за дни моего карантина, безо всякого сомнения понял, КТО это был!.. Впоследствии я часто спрашивал Мистера Порочестера: - Чем же Вам, дорогой друг, так приглянулась-то эта ерунда? - и тот честно пожимал пухлыми плечами: ничем другим, кроме некоего внутреннего сходства, сродства, чудесного попадания в резонанс, объяснить это и впрямь невозможно. Мне не раз случалось наблюдать, как этот громила без тени жалости растирает в порошок творцов и погениальнее. Да и сам он полгода спустя, когда мы с ним были уже закадычными друзьями, вернулся к прочитанному - и так раскритиковал злополучный шедевр, что мне, честному культработнику, ничего не оставалось, как снести его в "корзину" от греха подальше. Но тогда, ещё не будучи толком знаком с этой уникальной личностью, я чувствовал только неловкость от его неожиданных ухаживаний. Слишком уж всё это было подозрительно: он понимал или чувствовал меня так глубоко и тонко, будто несколько лет наблюдал за мной и делал выводы, - а кому я, собственно говоря, в этом долбаном мире нужен?.. В какой-то момент я заподозрил, что знаменитый на весь Рулинет форумный тролль попросту открыл для себя новый, более утончённый и коварный способ глумления над графоманами - и избрал меня, новичка, свежей мишенью. Мысль не такая уж неправдоподобная: из наблюдений я уже знал, что этот разносторонний флудила способен на любую подлость. Словом, на все его последующие приставания, а их было много - доверительные сообщения в скайпе, цитирования на форуме моих трудов, хвалебно-критические статьи о моём творчестве и проч. - я отвечал вежливо, но крайне холодно и сухо, чётко следуя спасительной сетевой формуле: "Не корми тролля!" Я расслабился и поверил ему только после того, как он прислал мне в личку свою фотографию. То есть нет, поначалу я как раз не поверил - не поверил, что на снимке действительно он. Я решил, что он нарочно, чтобы надо мной поиздеваться, позаимствовал фото с какого-нибудь специального сайта уродов. Что ж, хозяин-барин. Комментировать предъявленную мне умопомрачительную внешность я не стал, да и вообще сделал вид, что не заметил оказанного мне "доверия". Но следующей почтой я получил от него уже целую серию личных фото, крупных и мелких, в самых разных позах и ракурсах, - причём все они имели до того уютно-любительский вид, что сомневаться в идентичности изображённого на них персонажа больше не приходилось. Вот тут-то и рухнул мой последний бастион. Дело в том, что до сей поры никто во всём Рунете не знал, как выглядит безжалостный и грозный Мистер Порочестер. Тем он был и страшнее, что всегда оставался в маске. На аватарку он ставил стильные графические символы или трогательные пейзажики, а то и фотографии кинозвёзд и слащавых мальчиков с модельных сайтов, чем в наше время уже никого не удивишь. Тем же, кто желал свести с ним более тесное знакомство - а таких было много, особенно среди дам, - оставалось довольствоваться его прекрасной душой. Собственно, она с лихвой заменяла и всё остальное, ибо, как я уже говорил, харизмы Порочестеру было не занимать стать. Но, видимо, сам он больше этим довольствоваться не мог. Я оказался первым, перед кем он решился сбросить забрало. Это была большая честь. И серьёзный поступок. Впервые за всё это время Порочестер предстал передо мной с новой, неожиданной стороны. Впервые я видел его в роли не палача, не гонителя, но жертвы - жертвы Природы, если угодно, - и не мог не задуматься над тем, какую силу и мужество надо иметь, чтобы ежедневно и ежечасно генерировать брутальное обаяние, оставаться по-настоящему живым и страстным даже в темнице ТАКОГО тела. Это заставило меня устыдиться. Я-то как раз могу считать себя любимцем Природы. Знакомые дамы все уши прожужжали моей "аристократичностью". На всякий случай поднял задницу от ноутбука и сверился с зеркалом. Да-да, я по-прежнему высок, статен, слегка волнистовлас и в свои сорок четыре благообразен даже больше, чем нужно. А меж тем как чувствующая личность, как человек, мужчина и созидатель я нуль. И, к сожалению, смолоду. Я никому в этом мире не принёс никакой пользы (правда, и особого вреда тоже, но это мало утешает). Мне всё давно безразлично, кроме минимального комфорта. Не спасает даже то, что я отлично осознаю это. Теперь, в сравнении с Порочестером, я ощутил это особенно остро. Передо мной была моя полная противоположность, мой антипод! Но, видимо, что-то было у нас общее, раз он так тянулся ко мне и моим… эээ… литературным потугам. Тут уже и я начал внимательнее к нему приглядываться. Мне хотелось понять, что же может нас с ним роднить. По первому впечатлению это был человек из другой Вселенной, если только не из параллельного мира. Но ведь, говорят, и параллельные миры иногда соприкасаются?.. Я стал искать общие точки. Одна из них нашлась совершенно случайно. Оказывается, мы оба уже много лет голосовали за ЛДПР. Ну, Порочестер-то особь-статья - уже потом я узнал, что он большой активист партии, и даже видел несколько его фотографий с Лидером. У меня всё гораздо проще. Я голосую за Владимира Вольфовича по той же причине, по какой в своё время пошёл на факультет искусствоведения: на вещи и явления я смотрю только через призму любви к искусству. Политика в целом оставляет меня равнодушным. А Жириновский - единственный известный мне политик, не говорю уж - кандидат в президенты, который ежедневно делает произведение искусства из самой своей жизни. Этим-то он меня всегда и подкупал. Этим же, если вдуматься, подкупал меня и Порочестер. Я думаю, на самом деле привело его в ЛДПР именно это внутреннее сродство, недюжинность натуры - а вовсе не стойкие политические убеждения, как он с пеной у рта уверял. "С пеной у рта" - не фигура речи, я действительно видел эту пену в окошечке скайпа. И ещё много чего в этом роде видел. Мой друг очень эмоционален. Мне было всё досаднее, что он дал так мало пищи для изучения на своей странице - я был уверен, что он на досуге пишет что-то куда серьёзнее пародий и афоризмов, только никому не показывает. А если и не пишет, то рано или поздно обязательно начнёт писать. Куда-то же должна изливаться эта чувственная незащищённость и скрытая от посторонних глаз поэтичность натуры. Как потом оказалось, я ошибался, - он часто говорил мне, что никогда не понимал, зачем "сублимировать" свои жизненные силы куда-то, кроме самой жизни, - и в этом, как мне кажется, он абсолютно прав. И всё же на литературном сайте ему было самое место. К тому времени, как мы стали друзьями, я уже успел многократно раскаяться, что поначалу отказал ему в поэтическом таланте. Пресловутое "чувство слова" или "чувство языка", в отсутствии которого авторы "Златоперья" так любят обвинять друг друга, у Порочестера было врожденным - и било через край. Бывало так, что я, задумав очередной рассказец или эссе, часами бился в поисках нужного термина или выражения, - а Порочестер, стоило мне обратиться к нему за советом, подавал с лёту - и попадал в точку. Видимо, за эту удивительную точность формулировок, проявляющуюся и в форумных постах, модераторы и прощали ему то, чего не простили бы любому другому пользователю. Забавно складывались его отношения и с прилипчивым арго Рунета - "олбанским" или "подонкаффским" диалектом, этой страстью филологов и отчаянием учителей словесности. Конечно же, он владел им в совершенстве и при случае с удовольствием пользовался - как и любой наш брат-старпёр, не наевшийся в детстве протеста. Однако, если ему пытались поставить это на вид, он вдруг поворачивал на 180 градусов - и принимался изъясняться на таком правильном, чистом, богатом оттенками и, я бы сказал, старомодном русском языке (обнаруживая при этом, кстати, богатейший словарный запас!), что ревнитель культуры тут же затыкался, понимая, что до такого речевого уровня ему вовек не допрыгнуть - немного не в той семье он родился, рос и воспитывался. Да хоть бы он и вообще ничего не писал и не говорил… Уже сам его никнейм, если вчитаться внимательнее, представлял собой тончайший каламбур-автопортрет: порок и аристократизм, нечто свиное - и мягкий дым честера; теперь, зная его лично и очень хорошо, я могу оценить эту словесную игру в полной мере. Он, как и я, холостяковал, и ничто не мешало нам целыми вечерами распивать чаи в скайпе, с наслаждением обсасывая литературные или просто злободневные темы - от мелких форумных дрязг до переобустройства России. (Теперь уже и я нет-нет, да и сам звонил ему, а, если его не оказывалось дома, мне будто чего-то не хватало). И вот что удивительно: оказалось, что мы во многом сходимся не только в литературно-политических вопросах, но и в том, что касается грубо-житейского. От взглядов на семью и брак до излюбленных кушаний, от характерных болячек до способа выдавливания зубной пасты из тюбика. А ведь мы с ним такие разные и внешне и по темпераменту, нас бы в цирке показывать - эдакие белый и рыжий клоуны, Пат и Паташон. Впрочем, главная общая черта у нас одна: мы оба - страшные мизантропы. Но, как ни странно, друг друга почему-то не раздражаем.
