Маркус побледнел и наклонился вперед, насколько мог, чтобы убедиться, что на самом деле это видит.
— О Боже! — сказал он презрительно. — Ты что плачешь? — он смотрел на него совершенно потрясенно.
— Маркус! — на этот раз Джослин попыталась сделать ему выговор... со злостью.
Маркус немедленно повернул голову в сторону, чтобы встретить ее обвиняющий взгляд; глаза вспыхнули, и он был шокирован ее тоном.
Джослин не отступала.
— Перестань быть таким неандертальцем!
Она прокричала слова смело… А потом сразу же спряталась за Натаниэля, позволяя его широким плечам скрыть ее от темноволосого тирана на случай, если тот решит запустить еще одну молнию, но уже в нее.
Кейген и Накари громко рассмеялись, в то время как Натаниэль повернулся, чтобы прикрыть ее своим мощным телом, властно обняв за плечи.
Джослин позволила себе укрыться за его рукой, нуждаясь в защите и чувствуя его постоянное присутствие. Когда она, наконец, набралась смелости, чтобы взглянуть на Маркуса из-за груди Натаниэля, то с удивлением обнаружила слабую, веселую улыбку на его точеном лице, его сине-черные глаза светились теплом, когда он смотрел на нее.
— История Брейдена? — напомнил Кейген.
Накари пересел в более удобное положение и откашлялся.
— Вы, ребята, помните Дарио Братиану, не так ли? Он раньше вел дела на одном из наших тропических курортов на Гавайях.
Кейген кивнул.
Маркус фыркнул.
— Тропические курорты? — прошептала Джослин Натаниэлю, слова слетели с губ, прежде чем она смогла остановить их.
Натаниэль повернулся к ней лицом.
— Лунная Долина — наш основной дом, и многие из наших предприятий находятся прямо здесь, но у нас есть различные временные акции и недвижимость по всей территории Соединенных Штатов, в Европе и Южной Америке. В них дела ведутся в основном группами по управлению имуществом, но периодически кому-то из наших мужчин надоедает однообразие, поэтому он временно идет работать на другое предприятие.
Когда Джослин думала, что ничего уже не сможет удивить ее в этих почти человечных, но жестоких существах, она ошибалась. Она кивнула и повернулась к Накари.
— Прости, что прервала.
Накари махнул рукой.
— Ничего страшного, — он снова заерзал в кресле. — Так вот, Дарио познакомился с матерью Брейдена на Гавайском курорте, на тот момент у нее уже был Брейден от первого брака, — он посмотрел на Брейдена. — Я думаю, ему исполнилось около пяти лет.
Брейден кивнул.
— Во всяком случае, оказалось, что Лили была истинной судьбой Дарио.
Накари посмотрел на Джослин.
— У Лили был знак Пегаса на запястье, и Кровавая Луна явилась им однажды ночью. Поэтому, когда они, наконец... когда она дала ему сыновей... Пришлось выяснять, что делать с Брейденом.
— Что с ним делать? — спросила Джослин, потрясенная.
Ее тело напряглось под рукой Натаниэля, стоило только напомнить о ее предназначении. Это было унизительно.
— Не так, — исправился Накари. — Как они собирались... строить жизнь вместе... с человеческим сыном.
Натаниэль усилил хватку вокруг плеч Джослин и притянул ближе к себе, явно почувствовав ее растущий страх.
— Все хорошо, ангел, — прошептал он, его слова были наполнены мягкостью и нежностью. — Ты значишь для меня гораздо больше, чем можешь себе представить.
Джослин смотрела прямо перед собой на Накари, но чувствовала теплое дыхание Натаниэля возле уха, как светящийся луч тепла, тонко ласкающий кожу.
— Поэтому, когда Дарио проконсультировался с Наполеаном, — продолжал Накари, — Наполеан сказал ему, что есть хороший шанс, что Брейден может быть обращен.
— Обращен? — спросила Джослин, не удержавшись, и снова перебивая.
— Да, — ответил Накари терпеливо. — Трансформирован… Перевоплощён... Изменен от человека к нашему виду.
Джослин нервно заерзала. Вот оно, снова, постоянное напоминание о том, с чем она столкнулась. Она повернулась, чтобы изучить Брейдена, чтобы попытаться прочитать его выражение лица, зная, что он уже прошел через эту... трансформацию.
Брейден слушал с интересом, словно наслаждался тем, что он, наконец, в центре внимания: каждый думал о нем, но никто не рычал и не бросал молний в лицо. Он не выглядел обеспокоенным напоминанием о своем перевоплощении.
Накари посмотрел на Джослин, ожидая еще одного вопроса.
Когда она промолчала, он продолжил свой рассказ.
— Как я уже говорил, раз Лили биологическая мать Брейдена, они оба делят одну и ту же Небесную кровь. А так как Лили была еще и истинной судьбой Дарио, стало возможным обратить Брейдена под защитой Пегаса... без какой-либо опасности, что он потеряет свою душу.
— Пегаса? — спросила Джослин.
— Созвездие моего отчима, — вставил Брейден. — Мое Единорог, — он гордо поднял голову.
— Ты уверен, что не осел? — пробормотал Маркус.
Брейден высунул язык и закатил сильно подведенные глаза.
Маркус усмехнулся и наклонился вперед, игнорируя наглый жест.
— Я никогда не слышал ни о чем подобном. А ты, Кейген?
Кейген покачал головой и смахнул темно-каштановые волосы с глаз.
— Нет, я не слышал. Каждая история о попытке обратить человека, не являющегося судьбой, была связана с Темными. И никогда хорошо не заканчивалась... — его голос затих, когда он поймал испуганный взгляд Джослин.
Она начинала чувствовать себя хрупким оленем, пойманным в свете фар. Рука Натаниэля скользнула нежно вверх и вниз по ее руке в успокаивающей ласке.
— Значит, такое возможно? — спросил он, глядя на Брейдена с любопытством.
Маркус посмотрел на ребенка с подозрением.
— По-видимому, нет. По крайней мере, не успешно.
Слова были сказаны без эмоций, но Брейден почти рухнул под тяжестью оскорбления. Он опустил голову на руки.
— Маркус, — прошептал Накари, на этот раз смягчив осуждение в голосе, как будто более мягкий подход мог возыметь больший эффект. — Брейдена обратили успешно. Без сомнений. Но он рос как человек, и для него первые пять лет жизни играли большую роль в формировании, как для нас первые сто. Его тело обладает всеми инстинктами нашего вида, но мозг борется против них, настаивая на использовании привычных нейро-путей и других, больше не использующихся... и все же автоматических реакций... Делать то, что для нас естественно, — для него постоянная борьба.
Накари успокаивающе улыбнулся Брейдену.
— И, как большинство людей, Брейден нетерпелив. Он не понимает, что эти вещи занимают много времени и практики... но он к этому придет со временем.
Лицо Брейдена осветилось.
Джослин нахмурилась, явно запутавшись.
— Я не понимаю. Как может мать Брейдена... превратиться... без каких-либо проблем, в то время как Брейден сталкивается с такими трудностями? Я имею в виду, они оба провели свои годы становления как люди, не так ли?
Она, очевидно, спрашивала не о Лили. Суть была в том, что она провела всю свою жизнь в качестве человека, и ей нужно было услышать, что судьба вампира всегда обращалась успешно. Всегда.
Накари посмотрел на Натаниэля, словно спрашивая разрешения говорить.
Маркус об этом не беспокоился.
— Потому что кровь Брейдена был лишь частично Небесной — половиной Лили. Другая часть была человеческой — половиной его биологического отца.
Джослин приподняла бровь, все еще не понимая.
— Кровь Лили никогда не была точно такой же, как у других людей, с самого начала. Она была создана для Дарио, так что она родилась... совместимой, — объяснил Маркус.
Джослин прокручивала слова огромного мужчины у себя в голове.
— Что ты говоришь? Как может наша кровь быть другой? Я человек. Моя кровь человеческая, — впервые она заставила себя удержать зрительный контакт с пугающим взглядом ожесточенного вампира.
— Это означает, что, в то время как у тебя может быть много вопросов о нашем виде, ты уже гораздо ближе к нему, чем ты думаешь, — сказал он прямо.
Джослин побледнела, потрясенная самой идеей, что, видимо, раздражало Маркуса.
— Ты не настолько человек, насколько ты считаешь, Джослин! Вот и все, — голос Маркуса был сильным и непоколебимым.
— Маркус! — на этот раз Накари, Натаниэль, и Кейген сказали это в унисон.
Натаниэль мягко провел рукой по волосам Джослин, накручивая небольшие пряди волос на пальцы.
— Небесная кровь — это священная кровь, Джослин. Избранная Древних. Это означает, что ты родилась другой... особенной... Вот и все.
Джослин вздохнула и обратила внимание на Маркуса, который наблюдал за Брейденом.
— Ну, я все еще думаю, что что-то пошло не так. Я никогда не видел, чтобы кто-то настолько сильно хотел быть вампиром, и у него так ужасно получалось!
На это Брейден встал, расставив ноги на ширине плеч, скрестил руки на груди и закрыл глаза. Ко всеобщему изумлению на его месте появилась маленькая летучая мышь. Пролетев в угол комнаты, он просто завис там вниз головой, повернувшись спиной ко всем.
