Джослин опустила голову и поморщилась, задав риторический вопрос:
— Ты прочитал мои мысли?
Его ответный смех был низким, наполненным весельем и абсолютно не извиняющимся. Он выдохнул, будто наслаждаясь мигом... будто желая удержать их первый интимный момент так долго, как только сможет, прежде чем резко стать снова серьезным.
— Кейген скоро будет здесь, я знаю, твоя рука выглядит плохо, но она заживет быстро с его помощью. И я не думаю, что останутся какие-то шрамы.
Потом он встал и выглянул в окно.
Лед образовывался по краям оконного стекла, и снег, казалось, шел еще сильнее, если это было вообще возможно. Он повернулся к ней лицом.
— Ты знаешь, это еще не конец... Тристан пришел сюда не один. Скоро здесь появятся десятки ликанов, окружающих хижину.
Джослин прочистила горло, волнуясь.
— Натаниэль? Ты с самого начала знал... кем был Тристан?
— Конечно, — ответил Натаниэль. — Но я мало что мог сделать, не подвергая многих наших людей риску.
Джослин нахмурилась и покачала головой.
— Я не увидела ничего подозрительного, — она чувствовала такой стыд.
Натаниэль пожал плечами. Его взгляд был теплым, а голос мягким и исполненным сострадания.
— Я не думаю, что это имело бы значение, Джослин... если бы ты знала. На самом деле все могло быть гораздо хуже для всех нас, если бы ты сопротивлялась, — он вернулся к дивану, рассеянно приподнимая одеяло, чтобы прикрыть открытую часть ее плеча, а затем взял ее руку в свою. — Я хочу, чтобы ты оставалась внутри... несмотря ни на что.
Джослин старалась не выглядеть такой напуганной, какой себя чувствовала; двое оборотней — уже на два больше, чем она когда-либо надеялась увидеть в своей жизни. Она хотела спросить о Брейдене, но уже знала...
Она видела это собственными глазами, прежде чем выбежала из сарая: голова молодого вампира была разбита, а шея сломана. И это было до того, как Тристан начал разрывать его грудину... без сомнения, в попытке вырвать сердце.
Словно один из тех странных трюков, когда подсознание играет с человеком, чтобы помочь ему смириться, но сначала отстрочить неизбежное: если она не спросит... если ей не скажут... тогда вплоть до момента, когда придется признать, это не будет реальным. Где-то в глубине души она могла по-прежнему верить... все еще надеяться... думать, что Брейден жив.
По крайней мере, до того страшного момента, когда истина заберет ее надежду: когда ей придется столкнуться лицом к лицу с его неустанной храбростью... и своей собственной жалкой неудачей.
— У тебя есть подкрепление? — спросила она, заставив свои мысли вернуться к более неотложному вопросу, благодаря своему характеру детектива.
Натаниэль улыбнулся, явно пытаясь успокоить ее.
— У меня есть братья, и они все подкрепление, которое мне нужно.
Глаза Джослин расширились. Ее сердце сильно забилось в груди.
— Только ты, Маркус, Накари и Кейген? Против десятка... этих тварей?
Натаниэль вернулся к дивану, опустился на колени и поднес ее руку ко рту. Он поцеловал костяшки ее пальцев и мягко прикусил их кончики, в то время как его глаза не отрывались от ее лица.
— Малышка, все будет в порядке.
Джослин положила свою голову на его грудь.
Он остановился.
— После того, как ты ушла, дом был атакован несколькими солдатами Тристана, наши воины и стражи были нужны, чтобы защитить долину. Мы просто не могли отправить более трех воинов, чтобы спасти двоих человек. Мне жаль, что нам потребовалось так много времени, чтобы найти вас.
Джослин кивнула, и Натаниэль посмотрел куда-то вдаль.
Его глаза потемнели, и плечи поникли от глубокой печали.
— Я сожалею, что мы не пришли вовремя, чтобы спасти Брейдена, — это было, как если бы он прочитал ее мысли и попытался дать ей столько утешения, сколько мог.
В ответ на его слова дверь в хижину распахнулась, и Накари бросился внутрь, нежно держа безвольное тело Брейдена. Джослин закричала при виде сломанной шеи Брейдена, и сильный порыв ветра закружился вокруг двоих мужчин, когда Накари вошел из холода.
Маркус зашел следом за ним.
— Черт, этот ветер действительно усиливается, — рявкнул он, захлопнув за собой дверь.
Натаниэль сразу же подошел к Накари и посмотрел вниз, на Брейдена.
— Он был храбрым. Он... — его голос затих, когда он посмотрел на Джослин.
Слезы текли по ее лицу, она сильнее укуталась в тяжелое шерстяное одеяло, прекрасно понимая, что на ней нет ничего, кроме нескольких лоскутков ткани.
Она сразу же встала с дивана, чтобы освободить место для безжизненного тела Брейдена, сжимая одеяло и прижимая к себе свою раненную руку.
— Мы нашли его недалеко от сарая, — ответил Накари. — Похоже, Тристан добрался и до него тоже, — он посмотрел на руку Джослин и отвернулся в сторону. — И там был еще один ликан... охотник... лежащий мертвым в дверном проеме, его тело было изуродовано до неузнаваемости.
— Уилли, — сказала Джослин. — Напарник Тристана.
Маркус нахмурился и спросил с недоверием:
— Брейден сражался с Тристаном и другим ликаном?
— Нет, — ответила Джослин, — там был еще один вампир, с красными и черными волосами. Его пытали в том сарае. Он сражался с Уилли.
Маркус и Натаниэль беспокойно переглянулись.
— Ты видел того мужчину? — спросил Маркус.
— Нет, не видел, — ответил Натаниэль. — Накари?
Накари покачал головой и положил Брейдена осторожно на диван, словно хрупкий фарфор... стараясь создать максимальный комфорт. В божественных глазах великолепного вампира стояли слезы, и их лесной оттенок стал изумрудным.
Джослин приготовилась к неизбежному, прежде чем снова задать вопрос Натаниэлю:
— Он... мертв?
Накари покачал головой.
— Он потерял огромное количество крови, у него перелом черепа, и его шея сломана... но его сердце все еще бьется.
Джослин затаила дыхание и подошла к Брейдену.
— Мне так жаль, что я не могла помочь ему... у меня просто не было никакой возможности. Он спас меня, — она смахнула слезы с лица, пытаясь восстановить контроль над своими эмоциями. — Если бы не Брейден, я бы никогда не добралась до сигнальных ракет; вы бы видели, как он пошел за Тристаном.
Она повернулась к Натаниэлю, и ее голос дрожал.
— Я сделала это, верно?
Если бы она только не ушла с Тристаном с самого начала...
Натаниэль схватил ее за здоровую руку и притянул к себе.
— Нет, Джослин, Тристан сделал это. Кейген все еще может спасти Брейдена — ты не должна терять веру.
«Я все еще в паре минут от вас, но буду там в ближайшее время. Меня задержал один из солдат Тристана, когда я вернулся за своими запасами», — голос принадлежал Кейгену, и снова телепатическое сообщение было передано Джослин через прикосновение Натаниэля.
«Натаниэль, Маркус, Накари, вы должны быть готовы. Я видел по крайней мере пятнадцать охотников на своем пути; они не более чем в пяти минутах от хижины. Они разбиваются на небольшие группы, чтобы атаковать вкруговую. Маркус, ты не можешь позволить себе ждать моего прибытия. Дай Брейдену столько крови, сколько сможешь, без того, чтобы это тебя ослабило перед боем».
Маркус немедленно отправился в сторону Брейдена и раскрыл свою длинную кожаную куртку. Он вытащил острый стилет из одного из многих внутренних карманов и глубоко порезал запястье одним гладким, вертикальным движением.
Джослин съежилась, глядя, как он встал на колени рядом с бессознательным телом, заставил рот Брейдена приоткрыться и залил в него темную жидкость. Он даже не поморщился.
Накари начал поглаживать мышцы горла Брейдена рукой, явно используя дополнительную помощь своего разума, чтобы уговорить потерявшего сознание ребенка пить.
— Почему Кейген попросил Маркуса о крови... вместо Накари? — прошептала она Натаниэлю.
Натаниэль смотрел, как его брат отдавал сущность жизни в попытке спасти молодого мужчину.
— Маркус — самый древний и самый могущественный среди нас; его кровь исцелит его быстрее, чем наша.
Натаниэль повернулся к ней лицом, обхватив ее плечи руками.
— Я собираюсь дать тебе кое-что, и хочу, чтобы ты использовала его, если это будет необходимо. Но помни, что я тебе сказал, оставайся внутри! — его глаза удерживали ее своим внушительным взглядом, а потом он полез внутрь своего пальто и достал девятимиллиметровый полуавтоматический пистолет.
От неверия Джослин открыла рот, когда он снова полез в пальто, чтобы достать дополнительную обойму с патронами: внутренняя подкладка из кожи выглядела как военный арсенал — там было так много всего, заправленного в различные ремешки, кобуры и отсеки, что она не смогла даже рассмотреть, как следует.
Остро заточенные стилеты, все с вырезанными вручную ручками и отполированными серебряными лезвиями; чудовищный сорок первый магнум с полированной жемчужной рукояткой; обрез с двойным дулом, который выглядел так, будто он привез его с собой из дикого запада.
